Изображение
31 июля 2012 года исключен из Регистровой книги судов и готовится к утилизации атомный ледокол «Арктика».
Стоимость проекта уничтожения "Арктики" оценивается почти в два миллиарда рублей.
Мы выступаем с немыслимой для любого бюрократа идеей:
потратить эти деньги не на распиливание «Арктики», а на её сохранение в качестве музея.

Мы собираем подписи тех, кто знает «Арктику» и гордится ею.
Мы собираем голоса тех, кто не знает «Арктику», но хочет на ней побывать.
Мы собираем Ваши голоса:
http://arktika.polarpost.ru

Изображение Livejournal
Изображение Twitter
Изображение Facebook
Изображение группа "В контакте"
Изображение "Одноклассники"

Стругацкий В. «Ленин» жив

(Продолжение. Начало в номерах за 11, 18 и 25 января)

Пока вице-президент США Ричард Никсон чуть ли не два часа маялся на Адмиралтейском заводе от скуки, адмирал Хайман Рикоувер облазил все реакторное отделение строившегося «Ленина».

В чем ошибся адмирал Рикоувер

Сначала организаторы визита, конечно, встали стеной, пытаясь не пустить докучливого американца в ядерный отсек. Что только не придумывали, чтобы ему отказать! И что ключи от этого отсека у кого-то из рабочих, а рабочего этого найти не могут. И что с конструкторами встретиться нельзя - у них, как назло, сегодня выходной. К тому же все в Москве. Но сопровождавшие американскую делегацию плохо представляли, со сколь настырным человеком имели дело.

В конце концов им пришлось уступить. Да и из Москвы от самого Хрущева пришла команда ни в чем американской делегации не отказывать. Через полтора месяца Никита Сергеевич собирался с первым официальным визитом в Америку, а за несколько дней до этого Хрущев и Никсон открывали американскую национальную выставку в Сокольниках (ту самую, на которую советский народ валом валил, чтобы попробовать загадочный американский напиток - пепси-колу). К тому же республиканцу Ричарду Никсону предстояло на выборах в 1960 году стать конкурентом будущего 35-го президента США - Джона Кеннеди.

Словом, отдуваться перед адмиралом Хайманом Рикоувером пришлось в основном Александру Калиновичу Следзюку - первому главному механику «Ленина», одному из самых блестящих флотских специалистов по атомным установкам.

Мы с Калинычем познакомились уже на «Сибири» - третьем советском атомном ледоколе. Еще когда «Сибирь» только строилась на Балтийском заводе, в 1976 году. После походов на «Ленине» (за освоение этого атомохода Следзюк получил звание Героя Социалистического Труда) Александр Калинович свыше десяти лет руководил на заводе группой технического контроля за проектированием и строительством второго поколения атомоходов - серии «Арктика». В нее вошли самые опытные специалисты ледокола «Ленин»... На каждом чертеже «Арктики» стоит подпись Следзюка. Александр Калинович участвовал в разработке многих систем, смонтированных на «Арктике» и на «Сибири»... И когда «Арктика» уходила в Арктику, хотя непривычная береговая жизнь тяготила, Калиныч остался в Ленинграде. Его опыт нужен был создателям «Сибири». А через два года встретились снова на «Сибири» - по дороге к полуострову Ямал. Это была первая навигация нового атомного ледокола.

Вечерами я часами просиживал в его огромной каюте, расспрашивая Александра Калиновича об арктических походах, о строительстве «Ленина».

Тогда-то он мне и рассказал о своем неожиданном знакомстве с Хайманом Рикоувером, о том, как водил его по ледоколу. И на прощание американский адмирал похвалил:

- Работа отличная… Но когда вы хотите отправить атомоход в первое плавание?

- В 1959 году.

- Этого не может быть. За столь короткий срок вы его не достроите. Наша «Саванна» начнет работать раньше.

Это был, кажется, тот единственный случай, когда знаменитый адмирал ошибся.

Уже через три месяца после визита американской делегации «Ленин» отправился на ходовые испытания. Ну а «Саванна» вышла на морские трассы, лишь когда «Ленин» уже три навигации успешно отработал в Арктике. И трудовая жизнь ее была в три раза короче, чем у нашего первого атомного ледокола. Проработала она всего десять лет - с 1962 по 1972 год и еще в 1981 году стала морским музеем.

Но во время не по протоколу долгого визита на «Ленин» прозвучало и немало дельных замечаний.

У первого атомного ледокола нашлось немало «детских болезней».

Засомневался, например, адмирал в работоспособности горизонтальных насосов:

- Эти вряд ли будут успешно работать. На наших используются вертикальные.

А заметив, что в реакторном отсеке слишком тесно, Рикоувер поинтересовался, сколько дней займет замена парогенератора. Ему ответили почти наобум:

- Всего три.

Адмирал лишь усмехнулся. И оказался прав. Когда через год вышли из строя два из шести парогенераторов, их замена оказалась делом долгим и трудоемким.

- Наша первая установка была далека от совершенства, - вспоминает нынешний главный механик «Ленина» Владимир Григорьевич Кондратьев - два десятка лет он работал на этом атомоходе в Арктике. - Хотя ее проектировщики клялись в надежности парогенераторов и утверждали, что в них можно даже борщ варить. Но отсутствие фильтров в системе второго контура, которые защищали бы парогенераторы от разрушающих трубчатки солей, оказалось роковым фактором. Для обеспечения их надежной работы пришлось прямо во время навигации устанавливать ионообменные фильтры… Первая атомная установка не отработала полностью срок, на который она была спроектирована. В 1966 году пришлось ее заменять на более совершенную.

Уж не знаю, правда это или нет, но один из создателей атомного реактора для «Ленина», академик Николай Хлопкин, сразу же после окончания строительства ледокола награжденный Ленинской премией, рассказывает, что после возвращения в Америку Рикоувер потребовал у Конгресса не только форсировать строительство «Саванны», но и изъять из продажи детские игрушки, копирующие его «Наутилус». Чтобы Советы его идеи не украли.

(Кстати, свой первый поход детище адмирала Рикоувера - первая американская атомная подводная лодка с ядерным реактором «Наутилус», названная в честь подводного корабля жюльверновского капитана Немо и спущенная на воду в 1954 году, - предприняло именно к Северному полюсу.)

На самом деле плагиатом заниматься никто и не собирался.

...Мало того что были на «Ленине» технические проблемы, была масса и чисто психологических, связанных с недоверием к безопасности установленного на ледоколе атомного реактора: выдержит ли он вибрацию от столкновения со льдами, не произойдет ли утечка ядерного топлива? Словом, вопросов возникало множество.

Страхи

…Еще создатель «Ермака» адмирал Степан Осипович Макаров на своем горьком опыте понял, что побороть людское суеверие куда труднее, чем арктические торосы. Хотя даже противники адмирала прекрасно понимали, сколь справедливы его слова: «Простой взгляд на карту России показывает, что она своим главным фасадом выходит на Ледовитый океан… Ни одна нация не заинтересована в ледоколах столько, сколько Россия. Природа заковала наши моря льдами, но техника дает теперь огромные средства, и надо признать, что в настоящее время ледовый покров не представляет более непреодолимого препятствия к судоходству». Правда, последняя фраза о том, что с появлением «Ермака» льды больше не смогут представлять «непреодолимого препятствия к судоходству», мягко говоря, излишне оптимистична. К тому же сказана она была адмиралом в его знаменитой лекции «К Северному полюсу - напролом!» еще за два года до рождения его детища.

Первый атомный ледокол тоже рождался при настороженном к нему отношении. Причем не только лю­дей, от атомной энергетики и от Арктики далеких.

Тот же академик Николай Хлопкин рассказывает, что порой «каждый шаг вызывал яростное сопротивление». И вспоминает один забавный и грустный случай во время испытаний на Балтике.

На ходовые «Ленин» шел на буксире - за «Профессором Поповым». А первый капитан «Ленина», исходивший Арктику на многих ледоколах Павел Акимович Пономарев, все боялся отдать буксир. На борту был Анатолий Александров - знаменитый академик возглавлял работы по созданию атомного реактора для «Ленина» да и для многих наших подводных лодок. Академик заметил, что бурун перед буксиром вдруг исчез, то есть двигатели его замерли. И тогда всегда сдержанный Александров спокойно сообщил капитану: «Сейчас мы этому «Профессору» в зад врежем!» Ну тут Павел Акимович наконец приказал запускать машину. Ледокол отвернул в сторону, один трос лопнул, потом другой, и ледокол пошел своим ходом…

Знаете, как называл ледоколы академик Игорь Курчатов - основатель и первый директор Института атомной энергии? Уж извините, но «блядоколами». Вслед за адмиралом Макаровым Курчатов считал, что колоть льды куда проще, чем преодолевать сопротивление чиновников.

(Продолжение в следующем номере)

Пред.След.