Изображение
31 июля 2012 года исключен из Регистровой книги судов и готовится к утилизации атомный ледокол «Арктика».
Стоимость проекта уничтожения "Арктики" оценивается почти в два миллиарда рублей.
Мы выступаем с немыслимой для любого бюрократа идеей:
потратить эти деньги не на распиливание «Арктики», а на её сохранение в качестве музея.

Мы собираем подписи тех, кто знает «Арктику» и гордится ею.
Мы собираем голоса тех, кто не знает «Арктику», но хочет на ней побывать.
Мы собираем Ваши голоса:
http://arktika.polarpost.ru

Изображение Livejournal
Изображение Twitter
Изображение Facebook
Изображение группа "В контакте"
Изображение "Одноклассники"

Полярные конвои (Публикации в периодической печати)

  1. САЛЯЕВ Рашид. А среди волн укрыться было негде. © "Мурманский вестник" от 14.01.2010
  2. ЛЕДОВСКАЯ Александра. Трагедия в Карском море © "Полярная правда" от 09.09.2009
  3. ДОМОРОЩЕНОВ Сергей. «Как хочется, чтобы скорее кончилась война» © "Полярная правда" от 02.07.2009
  4. ДОМОРОЩЕНОВ Сергей. В морских конвоях. © "Полярная правда" от 28.08.2008
  5. ШУЛИНИН Сергей. Трагедия в Карском море © "Полярная правда" от 31.07.2008 и 07.08.2008
  6. ШУЛИНИН Сергей. Карская экспедиция-2009. © Журнал "Ямальский меридиан", № 11, 2008 год, стр. 47-52.
  7. ШУЛИНИН Сергей. Конвой памяти. © Журнал "Ямальский меридиан", № 1, 2009 год, стр. 58-61.
  8. ШУЛИНИН Сергей. Конвой памяти. © Журнал "Ямальский меридиан", № 7, 2008 год, стр. 42-45.
  9. РОМАНЕНКО Федор. Ушедшие в вечность. © Журнал "Ямальский меридиан", № 8, 2009 год, стр. 44-47.
  10. РОМАНЕНКО Федор. Ушедшие в вечность (продолжение). © Журнал "Ямальский меридиан",№ 9, 2009 год, стр. 40-43.
  11. РОМАНЕНКО Федор. Ушедшие в вечность (окончание). © Журнал "Ямальский меридиан",№ 10, 2009 год, стр. 48-50.
  12. ШУЛИНИН Сергей. "Такое желание жить!" © Журнал "Ямальский меридиан", № 1, 2010 год, стр. 62-67
  13. СТРУГАЦКИЙ Владимир. Один полет Матвея Ильича © "Смена", №№ 05.04.10, 12.04.10


Просьба помещать здесь публикации по теме из периодической печати.

Полярные конвои (Публикации в периодической печати)

«Такое желание жить!»


Для многих участников этой истории 12 августа стало мистической датой. Важные события в их жизни происходили именно в этот день. Для одних – это день траура, для других – второе рождение. Трагедия морского конвоя 1944 года перекликается с катастрофой подводной лодки «Курск», произошедшей в этот же день в 2000 году. Мистика? Может быть…

В прошлом году завершила работу Всероссийская экспедиция памяти «Карская экспедиция-2009». Её организаторами выступили городская общественная организация обдорских краеведов «Родник» (г. Салехард) и региональная общественная организация «Полярный конвой» (г. Санкт-Петербург). «Карская экспедиция-2009» неразрывно связана с трагической историей конвоя БД-5, сокращённое название пунктов отправления и назначения: Белое море – Диксон. Конвой по этому маршруту был пятым по номеру.
8 августа 1944 года транспортное судно «Марина Раскова» в сопровождении тральщиков ТЩ-114, ТЩ-116, и ТЩ-118 вышла в плавание. В трюмах парохода «Марина Раскова» размещалось более 6000 тонн продовольственных, технических и строительных грузов. На транспортном судне находились смена зимовщиков на полярные станции, работники предприятий, входящих в систему ГУСМП (Главное управление Северного морского пути) и других организаций, военнослужащие 37 авиабазы ВВС Беломорской военной флотилии (БВФ), Карской военно-морской базы (КВМБ) и другие. Среди пассажиров парохода были женщины и дети. 12 августа суда конвоя БД-5 легли на курс к острову Белому. Немецкая подводная лодка U-365 торпедировала суда конвоя БД-5, находившиеся примерно в шестидесяти милях от о. Белого. Потоплены три корабля из четырёх. Погибли женщины и дети.
До начала проведения «Карской экспедиции-2009» в различных публикациях приводились разноречивые данные о количестве жертв трагедии в Карском море: от 260 до 381 человека. Одной из задач, ставшей основной для организаторов «Карской экспедиции-2009», был сбор подробной информации об истории конвоя БД-5. Для этого проводилась крупномасштабная поисковая операция, развернувшаяся в семидесяти девяти регионах одиннадцати стран мира. Организаторы экспедиции и добровольные помощники в различных регионах разыскивали участников конвоя БД-5 или их родственников. Был организован центр поиска при оргкомитете «Карской экспедиции-2009». Найдены родственники девяноста участников конвоя. Удалось нам разыскать и пятерых участников тех трагических u1089 событий. 21 октября 2009 ушёл из жизни один из них – архангелогородец В.П. Лаптев. Валентин Прокопьевич многое сделал для проведения экспедиции. Он высылал нам фотографии, делился своими воспоминаниями, составлял списки личного состава тральщика ТЩ-116. В одном из телефонных разговоров Валентин Прокопьевич мне сказал: «Вот так мне пришлось встретить свой день рождения в сорок четвёртом году». 12 августа 2009 года ему исполнилось восемьдесят восемь лет. Теперь в живых осталось четверо участников конвоя.
На мою просьбу об оказании помощи в поиске информации об участниках конвоя БД-5 отозвался Алексей Геннадьевич Лещенко из города Пушкина под Санкт-Петербургом. Он – добровольный помощник передачи «Жди меня». Алексей Геннадьевич пожертвовал частью своего отпуска для работы в Центральном военно-морском архиве (г. Гатчина). Благодаря помощи начальника архива капитана 1 ранга Владимира Владимировича Павловского и работников этого учреждения быстро были найдены необходимые тома документов. Потом в одном из писем Алексей Лещенко мне написал: «Какая-то неведомая сила руководила моими руками… Кто-то «сверху» хочет нам помочь – это точно». Алексей Геннадьевич нашёл списки погибших и спасшихся участников конвоя БД-5 и выслал мне их копии. Бандероль с ценным архивным материалом я получил 12 августа 2008 года. Эти документы стали основой для составления первой версии общего поискового списка участников конвоя БД-5. В дальнейшем мы вносили в него изменения и дополнения. Список стал основой и для проведения поиска участников конвоя или их родственников. На данный момент на основании проведённого анализа данных участников конвоя БД-5 установлено, что в числе погибших числятся 378 человек. Судьба двадцати трёх человек ещё не установлена. Это не окончательные данные, и в будущем цифра потерь будет уточнена.
Провёл огромную научно-архивную работу председатель правления московского клуба истории флота (МКИФ) кандидат исторических наук Константин Борисович Стрельбицкий. Благодаря его усердию и целеустремлённости u1089 стали известны многие подробности истории конвоя БД-5. Работал в московских архивах один из наших авторов, кандидат географических наук Фёдор Александрович Романенко.

12 августа 1944 года – второй день рождения


Ценную информацию предоставили как сами участники конвоя, так и найденные родственники очевидцев трагедии 12 августа 1944 года. В ходе поисков мне удалось поговорить с дочерью Павла Ивановича Колотвина. Он был комендором на тральщике ТЩ–118. Светлана Павловна сказала мне, что жива жена Павла Ивановича – Евгения Степановна Колотвина. В семье бережно хранится всё, что связано с его именем. Родственники выслали в мой адрес электронные копии писем, фотографий не только Павла Ивановича, но и других участников трагического конвоя. Меня поразило своей откровенностью и не причёсанной правдивостью письмо, написанное Прокопием Михайловичем Шепелиным П.И. Колотвину.
«Это письмо пишет тебе бывший командир отделения рулевых тральщика 118 Шепелин Прокопий Михайлович. Я случайно узнал, что ты жив... К нам в Архангельск из Москвы приезжал в гости акустик ТЩ–118 Рожков Георгий… Мы собрались, разговорились и вспомнили тебя. Ты извини меня, но я почему-то думал, что ты погиб на ТЩ–114. Но Шильников Алексей мне сказал, что ты жив, и он с тобой переписывается. Дал мне твой адрес, вот я и решил уточнить кое-какие детали. Может, ты помнишь что-либо из той эпопеи 12 августа 1944 года – второго нашего дня рождения?
Много прошло времени – почти сорок лет, и нас осталось очень мало… 12 августа 1944 года около 20 часов при подходе к п/х «Марина Раскова» нас (тральщик ТЩ–118 – В.К.) торпедировала подводная лодка. Я находился в рулевой рубке… Когда я очнулся, в рулевой рубке никого не было, кроме Орлова и Шатохина. Куда они делись потом, я так и не знаю до сих пор. Тебя вместе с креслом у пушки выбросило в море. Кругом плавали льды – Карское море… Мы (вместе с капитан-лейтенантом Купцовым – В.К.) прыгнули за борт и поплыли догонять резиновый понтон, идущий с нашего ТЩ–118. После того, как немного проплыл, у меня начались судороги, сводило руки, ноги. Командир (капитан-лейтенант Купцов – В.К.) мне сказал: «Плыви на спасательную сетку, а я поплыву догонять понтон и за вами пошлю катер». И вот я оказался на этой сетке, кругом льды u1080 и огонь лавиной. Потом ко мне приплыл моторист Лёва Куперман. Рядом со мной держался за буй командир бригады, капитан I ранга Шмелёв, и недалеко от него плавал ты с Фёдоровым, но на чём, точно не помню. Когда подошёл катер с ТЩ–114, мы сказали Саше Медведеву, чтобы сначала подобрали комбрига, а потом нас. Он комбрига взял на борт и сразу с ним отправился к ТЩ–114. И вот мы остались одни. Мы стали звать тебя с Фёдоровым к нам на сетку, но ты сказал, что Фёдоров плавать не умеет.
Мы начали подгребать друг к другу, и все четверо собрались на сетке. Потом стали рваться глубинные бомбы. Мы были на сетке, нам полегче досталось – только контузия. Тут утонул наш тральщик 118. А мы продолжали плавать. Нас никто не подбирал, и мы, конечно, стали коченеть, запели песню «Варяг». Вот после этого я уже ничего не помню… Очухался в шлюпке с «Марины Расковой», нас переправляли на ТЩ–114. Рассказывали, что со мной и Левой Куперманом долго возились, выхаживали, но ничего сделать не могли. Потом положили нас на камбузную плиту отогреваться – тело оттаивать. Ты ещё сказал: «Прошка, на тебя столько истратили спирта, а ты жить не хочешь!» Я уже был третьим спасённым с нашего тральщика. Меня выходили, и наш доктор сказал: «Раз ожили – долго жить будете». Фамилии тех из наших, кто спасся, я не помню.
Когда торпедировали ТЩ–114, я находился на верхнем мостике, стоял рядом с командиром Панасюком. Тут помню, что он полетел в одну сторону, а я – в другую. Очухался, смотрю, медленно на меня падает боевой прожектор, и я только успел заскочить в кап (входной люк с задвигающейся крышкой – В.К.) и слетел вниз по трапу, как он в блин смял кап. Я опять выбрался на палубу. Смотрю, главная палуба уже в воде, а у борта стоял пустой понтон, но не у самого борта, и поэтому пришлось до него опять плыть. Но на него я никак не мог забраться, так как было много соляры и очень скользко, но всё же забрался с грехом пополам. Стал отгребать от борта руками не было вёсел. А плот, оказывается, был закреплён за решётки на борту броссельным (бросательным – В.К.) концом. Попробовал отвязать – ничего не выходит, а такое желание жить!
Пришлось перегрызть зубами эту несчастную верёвку, иначе затянуло бы в воронку с тонущим кораблём. Так я остался жив повторно… Ещё вытащил на плот трёх человек, двоих раненых… Проходил мимо плота катер с ТЩ–114, на нём было уже 25 человек, и мы закричали, что на плоту есть раненые. Вот на этом катере мы добрались до берега без воды и пищи, где нас и нашли наши самолёты через 6 суток, то есть 18 августа 1944 года, в очень тяжёлом состоянии. Доставили на Новую землю в губу Белушья в госпиталь. После лечения нас отправили в Архангельск, я потом служил до 1947 года в Линахамари (Печеньга) на рейсовых катерах. На боевые корабли нас из 29 человек никого не пустили несмотря на то, что за нас просило командование дивизиона. А тебя, Павлик, я совсем потерял. В мае 1947 года я демобилизовался, и пошли мы с Шильниковым учиться на штурманов...
На катер попал я один из состава ТЩ–118, где остальные – не знаю, а ведь было нас 119 человек в команде до потопления. На ТЩ–114 очень много было народа, в дверях получилась пробка, и люди не могли выйти на палубу. Тральщик быстро ушёл ко дну. Я даже не знаю, кто спасся на ТЩ–114…
Столько времени прошло, всё же интересно узнать судьбу наших сослуживцев. Мы как будто бы только проснулись через 40 лет. В общем, всё, пиши, всё интересно, потому что я всё вспоминаю тебя, какой ты хороший вкусный хлеб белый пёк на корабле, несмотря на то, что ты был на пушке носовой впередсмотрящий. Я 40 лет проработал на корабле, проболтался на море, но до пенсии не дотянул. Ранения и эти купания всё же сделали своё дело. В 1973 году меня парализовало прямо в море. Дали II группу (инвалидности – В.К.), и вот сижу, отдыхаю. Даже климат врачи не разрешают менять. Работать не разрешают, чувствую себя плохо. Женился в 1951 году, имею сына и дочь, они живут отдельно. Пиши, Павел, очень жду от тебя писем. Желаю тебе хорошего здоровья, чистого неба над головой, чтоб ни нам, ни нашим детям не испытать, что испытали и пережили мы…
Можно читать нашу жизнь, как роман-газету. Так же, как и про «Титаник».


«Даю команду»

Недавно мне удалось найти здравствующего и поныне участника операции по поиску и спасению людей, находившихся в шлюпках и кунгасах после торпедирования кораблей конвоя БД-5. На одном из интернет-форумов мне написал внук полярного лётчика Виктора Николаевича Евдокимова, спасшего восемнадцать человек. Виктору Николаевичу девяносто три года. Руслан Евдокимов выслал копии писем, документов, фотографий своего деда. В.Н. Евдокимов переписывался с Ю.Д. Капраловым. Юрий Дмитриевич – один из первых, кто в течение многих лет скрупулёзно собирал информацию о трагедии в Карском море. Он встречался с участниками трагедии, вёл огромную переписку. Увы, родственники не сохранили эти материалы. Юрий Дмитриевич хотел написать книгу о конвое БД-5. Идею издания такой книги о героях войны в Арктике подал бывший командующий Северным флотом адмирал Арсений Григорьевич Головко. Работа над книгой не была завершена. Статья Ю.Д. Капралова о трагедии с конвоем БД-5 напечатана в журнале «Север» (№ 7, 1974 год) и сборнике «В конвоях и одиночных плаваниях» (1985 год). После окончания Великой Отечественной войны судьба свела Юрия Дмитриевича Капралова с легендарным полярным лётчиком, спасшим 38 участников конвоя БД-5, Матвеем Ильичём Козловым. Ю.Д. Капралов был в числе офицеров, оказавшихся в бедственном положении в Карском море. Спас всю группу М.И. Козлов: снял офицеров в проливе Малыгина и отвёз в Усть-Кару. Матвей Ильич и рассказал Юрию Дмитриевичу подробности спасательной операции августа 1944 года. В семидесятых годах прошлого столетия Ю.Д. Капралов стал собирать информацию об истории конвоя. В ходе поиска он нашёл адрес Евдокимова, и они стали переписываться. В письмах сохранился рассказ о спасении двадцати девяти человек с побережья полуострова Ямал, среди которых был и автор предыдущего письма – П.И. Колотвин.
В первом послании Ю.Д. Капралову Виктор Николаевич написал:
«…Мне кажется, что с моей стороны ничего героического не было сделано… Работая на Севере, я получил моральное удовлетворение, и для меня u1101 это было самым лучшим временем в жизни… Постараюсь помочь Вам в выполнении трудной работы, но заранее предупреждаю, что давность событий очень многое выветрила из памяти…»
В марте 1943 года Евдокимов был назначен на должность командира корабля 16 отдельного авиационного отряда ВВС Северного флота. В начале августа 1944 года экипаж самолёта «Каталина» под командованием В.Н. Евдокимова выполнял различные боевые задачи. 15 августа 1944 года Виктор Николаевич принял новый самолёт «Каталина».
«…Экипаж состоял из шести человек: командиром корабля назначили меня, штурман – лейтенант Андреев Василий Яковлевич, бортмеханик – старший техник-лейтенант Поджарнов Александр, радист – сержант Доброскок Алексей, бортмеханик – старшина Пчёлкин и моторист Иванов. Приняв самолёт и перелетев на о. Ягодник 15 августа, в этот же день я получил приказ немедленно вылететь на Новую Землю в бухту Белушья. В конце дня мы прибыли на Новую Землю. Вместе со штурманом нас вызвали в штаб Новоземельской военно-морской базы и сказали, что в районе острова Белый потоплен транспорт «Марина Раскова» и тральщик Т-114. Люди на шлюпках и катерах плавают в Карском море…»
После поступления информации в штабы Новоземельской и Карской ВМБ, штаб морских операций западного сектора при ГУСМП в течение нескольких дней осуществлялись попытки вылета самолётов к месту трагедии. Но попытки были безуспешными, причиной тому – неблагоприятные погодные условия. В.Н. Евдокимову был отдан приказ:
«Вам надлежит завтра 16 августа вылететь в указанный район и произвести поиск. В случае обнаружения произвести посадку в море и забрать людей. При полёте в заданный район по маршруту произвести разведку с целью обнаружения немецких подводных лодок. Для чего подвесить противолодочные бомбы ПЛАБ-100 и взять на борт продукты, пресную воду. На случай, если невозможно сесть в открытом море, сбросить продукты питания…»
Экипаж самолёта подвесил четыре противолодочных бомбы. Взяв на борт продукты питания, пресную воду, заправившись горючим из расчёта на время двадцатичетырёхчасового полёта, самолёт вылетел на задание из бухты Белушья. Обследование района поиска производилось поквадратно. Первые несколько часов поиска не дали результата.
«Мы взяли курс на остров Белый, вышли и обследовали его. Кроме белого медведя, который, услышав гул самолёта, бегом бросился в Карское море, мы никого не обнаружили... Положение было неприятное, не хотелось возвращаться на Новую Землю с пустыми руками, но и район, который мы обследовали, был очень большой. Посоветовавшись со штурманом, мы решили пройти от острова в сторону Усть-Карского залива и Шараповым кошкам, юго-западнее острова Белый и оттуда следовать на Новую Землю. Мы находились в воздухе более десяти часов. Подлетев к Шараповым кошкам и обследовав данный район, мы ничего не обнаружили и собрались взять курс на Новую Землю, но увидели катер, стоявший в метрах пятистах от берега. Мы снизились до бреющего полёта, прошли над катером, с катера выглядывали чумазые лица. Сначала мы подумали, что это рыболовецкое судно…»
На борту катера стоял номер 114, что дало основание предположить, что судно с тральщика ТЩ-114.
«На море было волнение 4–5 баллов… Садиться с бомбами было опасно, да и без бомб нелегко. Мы отошли от корабля в море на десять километров, набрали высоту шестьсот метров, сбросили четыре стокилограммовые бомбы и пошли на посадку…»
Самолёт удачно приводнился. Евдокимов стал подруливать к катеру. Сила набежавшей волны отбросила гидросамолёт в сторону. Экипаж днищем самолёта почувствовал удар обо что-то твёрдое. Об этом ударе они вспомнят позднее.
«Я резко изменил направление, стал уходить в открытое море. Отрулив подальше в море, мы выключили моторы. Глубина оказалась небольшой, около трёх метров. Я приказал бросить якорь. Самолёт стоял в двухстах метрах от катера. Мы передали по семафору, чтобы они подходили к самолёту. Ответ был короткий: «Сидим на мели». Пришлось надувать бортовую резиновую шлюпку, которая вмещала 8 человек. В шлюпку сели три человека, во главе – штурман Андреев…»
В.Н. Евдокимов остался в самолёте. Волнение на море не утихало. Первым рейсом доставили женщин и матросов. Их лица были опухшими от голода. Спасённые с трудом передвигались. Женщины были в одних нижних сорочках.
«С ними вернулся Андреев и передал мне следующее: «На катере было двадцать девять человек, но сегодня в 11 часов дня десять человек вброд вышли на берег и пошли искать жилище, в каком направлении ушли – неизвестно». Из питания на девятнадцать человек остался пузырёк с двенадцатью таблетками сухого молока. На катере раненый в скулу капитан-лейтенант, командир Т-114, садиться в шлюпку отказался. Сказал, что сойдёт последним, если самолёт всех не заберёт, то останется на катере. У нас на борту самолёта был штурман Ловерженцев, который в состав экипажа не входил и летел с нами для знакомства с районом действия (районом выполнения боевых задач – В.К.). Он пошёл в первый рейс на шлюпке и на катере, сказал, что всех людей самолёт взять не сможет… Это мне передал Андреев. Я был возмущён поведением Ловерженцева и горд за слова, произнесённые капитан-лейтенантом Панасюком. Взлёт действительно предстоял сложный, но оставлять людей в катере до следующего рейса в таком беспомощном состоянии было равноценно преступлению. Я взял продукты, пресную воду на шлюпку и отправился на катер. На катере я объяснил, что заберём всех до одного, а если не взлетим, то в первую очередь на катере оставлю Ловерженцева…»
Провиант был доставлен на катер, оставили его там в надежде на то, что вернутся ушедшие моряки. Надо было спешить со взлётом, из-за отлива можно было оказаться на мели.
«Несмотря на большие трудности хождения резиновой лодки от самолёта к катеру и обратно, нам удалось перевезти всех на самолёт. Капитан-лейтенант Панасюк всё же сошёл последним с катера. Это вызвало во мне и у других членов экипажа большое уважение к нему и гордость за соблюдение морских традиций, несмотря на то, что он был ранен. Я часто вспоминаю его и всем ставлю в пример, как надо выполнять служебный долг…»
Над ними пролетел самолёт «Каталина». Впоследствии выяснилось, что командиром экипажа того самолёта был Е.Е. Федуков. В те годы между экипажами самолётов не всегда имелась качественная радиосвязь. Евдокимов помахал Федукову в надежде на то, что он обследует побережье Ямала и найдёт группу из десяти человек. Но Федуков его не понял. С катера перевезли всех. Они были мокрые, но в глазах светилась радость. Их накормили, дали некоторым спальные мешки, экипаж поделился своей одеждой.
«Мы стали готовиться к взлёту. К этому времени ветер усилился, нос самолёта зарывался в воду. Запустили моторы и стали выбирать якорь. Три минуты прогрева моторов, и начинаю взлёт. Самолёт начал разбег, в ту же минуту его сильно подбросило волной… Всё в воде. Ничего не видно. Моторы ревут на полной мощности, рука невольно потянулась убрать газ, но самолёт снова подняло… Самолёт продолжает разбег, резкие толчки о днище выбрасывают его в воздух без скорости… Скорость медленно подходит к взлётной, даю команду убрать поплавки, ещё несколько толчков, и через несколько секунд самолёт в воздухе. Набираем высоту 100 метров и следуем вдоль побережья полуострова Ямал в юго-западном направлении. Проходим около 25–30 км, людей не обнаруживаем. Возвращаемся обратно и следуем по побережью на север. Пролетаем знакомый катер, летим ещё минут 15–20 и вот видим людей. Считаем. Десять. Все! Они машут нам. Говорю Андрееву: «Напиши записку: следуйте в катер, там продукты и вода, через десять часов прилетим за вами». Эту записку Василий Яковлевич кладёт в мешок с продуктами. Сбрасываем продукты с запиской. Ввожу самолёт в вираж и наблюдаю за ними (группой на побережье – В.К.). Подошли, развязали, помахали нам, что поняли. Выхожу из виража, пролетаю над ними, качаю плоскостями и беру курс на Белушью…»
На аэродроме их ждали, Евдокимов сообщил по радио о спасённых. В бухте Белушья стояла хорошая погода. Сели удачно.
«Докладываю, что осталось ещё десять человек, им сброшены продукты и записка: «следовать к катеру». Просим разрешения сразу заправиться горючим и вылететь за ними. Вылететь мне не пришлось, в днище самолёта обнаружена течь, довольно приличная. Сорвало заклёпки в днище самолёта…»
Оставшуюся на берегу Ямала группу спас лейтенант Беликов. Виктор Николаевич пишет о спасённых, состоящих из двух групп: 19 и 10 человек. Но в архивных документах приводятся другие цифры: 18 и 11 человек. Несовпадение не столь существенно. Я надеюсь, что мы скоро получим документы с фамилиями спасённых и уточним их количество.
Я привёл отрывки из двух писем. В моём распоряжении имеются сотни документов, раскрывающих историю конвоя БД-5. Многое предстоит ещё сделать. Позади месяцы поисков, недели плодотворной работы, трудные дни работы в архивах, многочасовые переговоры с участниками конвоя и их родственниками, радость от результатов розыска. История трагедии, начавшаяся 65 лет назад, ещё не закончена. Поиск продолжается!

Сергей ШУЛИНИН

Пред.