31 августа, как обычно, архангельские участники плаваний в конвоях соберутся в Соломбале у закладного камня будущего памятника (когда же власти возьмутся доводить дело до конца?) погибшим на Великой Отечественной войне. Почему 31-го? Потому что в этот день 67 лет назад в Архангельск прибыл первый союзный конвой, получивший название «Дервиш». На шести транспортах находились 64 самолета, 3800 глубинных бомб и магнитных мин, около 10 тысяч тонн каучука, другие грузы.
В 1941-1945 годах в Мурманск и Архангельск был отправлен с грузами по ленд-лизу из шотландских и исландских портов 41 конвой в составе 839 судов, из них к месту назначения пришел 741 транспорт. (На переходах 61 судно погибло, 37 вернулись в порты).
Из Советского Союза вышло 36 конвоев (738 судов), из них до портов назначения дошли 699, погибло 30, вернулось восемь. (См. статью «Конвои северные» в томе «История Архангельского Севера» Поморской энциклопедии).
«Это был ад», - говорят о плаваниях в конвоях иностранные моряки. Наши - сдержаннее. Притом что гибли, конечно, и транспорты, и боевые корабли - наши и союзнические. Море становилось братской могилой моряков всех стран антифашистской коалиции.
Конвои были и внутренние, которые тоже несли потери. Об одной из страшных страниц войны рассказал недавно в «Правде Севера» (31 июля, 7 августа, «Трагедия в Карском море») краевед из Салехарда Сергей Шулинин: о гибели конвоя БД-5 (Белое море - Диксон № 5). Тогда был потоплен немецкой подлодкой U-365 транспортный пароход «Марина Раскова», на борту которого находилось больше 350 человек: команда; очередная смена полярников; члены семей работников Диксона, в том числе дети; военнослужащие Беломорской военной флотилии; вольнонаемные работники Севспецстроя и так далее.
Пароход вез больше шести тысяч тонн грузов для создаваемой на Диксоне Карской военно-морской базы, «Нордвикстроя» и полярных станций Главного управления Северного морского пути. Транспорт сопровождали три тральщика, построенные в США, - Т-114, Т-116, Т-118. Первый и последний из них тоже были потоплены.
116-й спасал людей и с «Марины Расковой», и с тральщиков. Спасенных было больше 100 человек. Сергей Шулинин пишет, что по одним данным - 145, по другим - 178. Он же говорит о том, что перед командиром В. А. Бабановым «стояла нелегкая задача: продолжать спасательные операции или выйти из опасного района, оставив на произвол судьбы плававших на плотах и кунгасах людей. Он решил уйти, спасти тральщик и находившихся в нем людей».
По примерным подсчетам, на плавсредствах осталось 120-130 человек. Небольшую часть из них удалось вызволить из беды мужественным морским летчикам экипажа М. И. Козлова. Некоторые моряки спаслись в шлюпке, добравшись до острова Белый, откуда их доставили в госпиталь Диксона опять же морские летчики. (Среди этих спасенных был минер ТЩ-116 Анатолий Пожинский).
На очерк салехардского краеведа откликнулся 87-летний архангелогородец В. П. Лаптев - моряк того самого уцелевшего корабля, ТЩ-116. Валентин Прокопьевич приготовил книги и документы и стал ждать журналиста «Правды Севера».
Валентин Лаптев родился 12 августа - как раз в день трагедии. Не до дня рождения было ему в 1944-м... Но по порядку.
После выпуска из Соловецкого учебного отряда старшина первой статьи Лаптев служил в 1943 году в штабе Северного флота, в Полярном. Шифровальщик, он контактировал с самыми высокими флотскими начальниками. Служба шла в общем-то спокойно и можно было оставаться в штабе до окончания войны, а потом рассказывать детям и внукам, как приносил шифровки самому командующему Арсению Григорьевичу Головко. Но 21-летнему сибиряку хотелось в моря, туда, где его однокашники, защищая Отечество, уже заслужили ордена. Поэтому Лаптев написал два рапорта с просьбой перевести его на корабль. Начальство дало «добро» - и Валентин стал шифровальщиком ТЩ-116.
Такого типа корабли моряки называли «амиками». (Другое название серии - АМ). Эти тральщики занимались не только тралением мин (на счету 116-го их десятки), но и конвоированием транспортов союзников и наших, поиском и уничтожением подводных лодок. Для всего этого они были неплохо вооружены, надолго запасались горючим (хватало на месяц), хорошо маневрировали, имели свои опреснители воды, пекарни и так далее. То есть годились для автономного плавания. Команда состояла из 100 человек.
Остров Медвежий (где происходило «рандеву» судов сопровождения, наших и союзников), Диксон, Новая Земля, Земля Франца-Иосифа - эти и многие другие географические точки знакомы В. П. Лаптеву не понаслышке. Его делом была не только шифровка сообщений. В частности, 12 августа 1944 года он поднимал на борт тральщика спасенных.
Валентин Прокопьевич рассказал о трагическом событии следующее:
«Во-первых, спасибо вашему автору - правильно написал. Только мы не с правого борта от «Марины Расковой» шли, а с левого, то есть наш тральщик был левым курсовым. У нас служили прекрасные акустики, и если бы мы держали правый курсовой, то они немецкую лодку обнаружили бы...
Во-вторых, я знаю, что видел. Когда произошел взрыв, командир конвоя капитан первого ранга Шмелев (он шел на переднем тральщике, ТЩ-118) приказал всем снимать людей с парохода, который потерял ход. 118-й вскоре торпедировали, он затонул... Мы спустили катер, кунгас, шлюпки и проводили спасательные работы. То же делал и 114-й. Он стоял на якоре. А наш командир - капитан-лейтенант Василий Александрович Бабанов - на якорь не вставал. Торпеда утопила 114-й за четыре минуты... Там был командир конвоя, которого спасли после взрыва на 118-м, - и он погиб.
Когда мы шли в конвое, на море был полный штиль, а когда спасали людей, разыгрался шторм. Кошмар: солярка с тральщиков, лесоматериалы с «Расковой», волны... В этих условиях мы и принимали людей на спасательные средства, затем на тральщик. Многие из них были ранены.
Одним из катеров командовал капитан третьего ранга, руководитель практики курсантов фрунзенского военно-морского училища - из Ленинграда. Офицер и его ребята заметили перископ подводной лодки, которая направлялась к нам. Капитан третьего ранга доложил об этом командиру. А у нас столько народу!.. К тому же мы думали, что рядом минное поле. Вот почему 114-й встал на якорь...
Бабанов принял решение уйти в Хабарово, это в Югорском шаре на Новой Земле, где находилась охра - охрана водного района. Туда прилетело командование, разбиралось в том, что произошло; нашего командира, конечно, ругали, но не наказали. Командование само, наверно, виновато было: летающие лодки, «Каталины», не сопровождали нас, не вели разведку.
На следующий день нас направили протралить район трагедии и искать людей. Протралили, мин не обнаружили. При сильном шторме - волны до четырех метров - людей не нашли. Затем получили другой приказ - конвоировать «дикую эскадру»: так моряки называли баржи, речные пароходы, небольшие танкера...»
116-й отомстил противнику.
26 августа немецкая подводная лодка U-362 потопила в Карском море наше гидрографическое судно «Норд». На поиск лодки направились с Диксона самолеты и ТЩ-116. 5 сентября он обнаружил врага и открыл огонь из многоствольного бомбомета. После четвертого залпа с расстояния два кабельтовых лодка затонула. Затем она была обследована нашими водолазами, которые увидели в ней пять пробоин, что зафиксировано в деле, хранящемся в Центральном военно-морском архиве. (И. А Козлов, В. С. Шломин. «Краснознаменный Северный флот», Москва, 1977). В конце октября тральщик участвовал в уничтожении еще одной фашистской субмарины. Он атаковал ее; лодка, получив повреждения, легла на грунт; ее добили самолет, сторожевой корабль № 20, сторожевой катер «МО-25» и эсминец «Доблестный». А всего благодаря умелым действиям моряков 116-го нашли свою погибель три немецкие подводные лодки.
Двумя медалями «За боевые заслуги», медалью Ушакова, орденами Красной Звезды и Отечественной войны первой степени отмечена во время войны служба В. П. Лаптева. Он не оставил море и после Победы. («Когда объявили о капитуляции гитлеровцев, в Архангельске моряку пройти было невозможно: как увидят, так качают. По себе знаю»). В запас ушел капитаном второго ранга.
Валентин Прокопьевич по-просил назвать в газете имена боевых товарищей, которые вместе с ним воевали на ТЩ-116, а после войны обосновались в Архангельске и в области. Увы, они теперь покойные... Это Николай Орлов, Василий Ледовский, Василий Лапин, Юрий Строгалев, Григорий Макаровский, Анатолий Пожинский. Вечная им слава!
