Полярная Почта

Бурый Сергей Степанович, страница в разделе "Личные и семейные архивы".

Часть 1.


1. Трудное детство
2. Гибель Романова
3. Начало войны. 1941г.
4. Чудом уцелел (вынужденный прыжок)
5. Обнаружили немецкие миноносцы
6. Вынужденная посадка на полуострове Ямал
7. Авария в районе Пеши (Архангельская область)
8. Наступил новый 1943 год
9. Тренировочные полеты на МБ-2 с командиром звена Павликом Туром
10. Буксировка конуса для зенитных стрельб
11. Встреча с подводной лодкой противника
12. Как я стал старшиной
    
    Часть 2.ПОД НЕБОМ АРКТИКИ
     
13. Командировка в Арктику (лето 1952 г.)
14. Начало работы в Чукотском авиаотряде
15. Учеба в школе высшей летной подготовки (ШВЛП)
16. Начало работы командиром корабля
17. Работа для экспедиции на сброс
18. Полет за больным
19. Полет на остров Генриетты
20. Первый полет в Билибино
21. Экспедиции нужны лошади. Полеты в лыжном варианте
22. Полеты в Угольную
23. Стали на нос (неполный капот)
24. Опасность столкновения (мыс Баранова)
25. Полярная ночь
26. Полет на остов Жохова
27. Полет Усть-Янск – Москва
28. Посадка с зависшей лыжей
29. Полет на СП-6
30. Ледовая разведка в Тихом океане
31. Мотор остановился над морем
32. Новое задание. Авария на СП-7. 1957 год
    
    Часть 3.
     
33. Ледовая разведка при проводке кораблей
34. Глубокий траур Чукотского авиаотряда
35. Полеты на гидросамолетах
36. Самостоятельная работа на «Каталине»
37. Срочный полет в Обскую Губу
38. Опасный взлет в бухте Провидения
39. Особо важные задания экипажу (1)
40. Особо важные задания экипажу (2)
41. Полеты на озеро Илорней
42. Полеты на гидросамолете «Бе-6»
43. Заключение

При выполнении очередного задания мы следовали с Курильских островов в направлении Южно-Сахалинска. Шли в тумане на высоте десяти метров, под нами вздымались гигантские волны, плавали отдельные мелкие льдины. Вдруг остановился правый двигатель, мгновенно сработала мысль: «это конец, отлетался,… осиротил ребятишек». Одновременно с нахлынувшими траурными мыслями и страхом, даю полную мощность работающему двигателю, удерживаю машину от разворота и командую бортмеханику:
— Кран!
Скорость быстро падает, вода рядом. Бортмеханик пытается переключить бензобак, но, с перепуга, подключает пустой бензобак. Бью его по голове и кричу ему:
— Кран кольцевания, осел.
Второй пилот Новаторов потерял сознание, откинулся назад на сиденье, впечатление такое, что человек умер. Скорость упала до 150 км/час, несколько потеряли в высоте, уже чуть не цепляем винтами за гребни волн. Перепуганный бортмеханик копается внизу, пытается переключить кран кольцевания, у него не получается. Я пытаюсь привести его в чувство, говорю:
— Спокойно, не спеши, действуй поуверенней.
Наконец, ему удалось включить кран, сектор неработающего мотора я полностью задернул (убрал) для того, чтобы мотор не захлебнулся, если к нему поступит бензин. Чудо произошло, мотор заработал, мы спасены.

Теперь поясню. Во-первых, словами не описать, что пережил экипаж. Второй пилот очнулся, лицо его было похоже на лицо мертвеца, его увели в пассажирскую кабину, дали лекарства и уложили. На каждом моторе стоит бензопомпа, обеспечивающая мотор горючим. Конструкторы предусмотрели тот фактор, что возможен отказ одной из помп, поэтому вторая помпа должна обеспечить подачу бензина в первый двигатель, для чего, и установлен кран кольцевания. Как раз этот единственный наш шанс мы и использовали. Если бы причина остановки была другая, то нырнули бы в Тихий океан.

В этих полетах с нами летал другой бортмеханик, не помню его фамилию, прибывший из системы ГВФ, так как наш в этот период болел.

Моторы заработали, лед под нами кончился, смотреть было не на что, поэтому гидролог Круглов сказал, что можно набирать высоту. Ребята постепенно пришли в себя. Экипаж я предупредил, чтобы никому, нигде и никогда не напоминать Николаю Новаторову о случае потери сознания. Психологически каждый человек переживает страх по-своему, в таких экстремальных условиях человек, порой не может управлять своими чувствами, а опозорить человека, мы не имеем права. А если об этом узнают медработники, так могут запретить летать. Еще до войны, летая стрелком-радистом, я познал чувство страха, и твердо знаю, что экипаж это чувство переживает на много сильней, чем командир корабля, мысли которого как бы отвлекаются, заняты спасением самолета, людей, он ищет выход из сложившейся ситуации.

Удивительные чувства возникают в человеческой душе после сильного переживания, когда невольно ощущаешь порыв ликующего торжества и истинного счастья.
Пришли мы в Южно-Сахалинск, произвели посадку, на другой день поставили новую помпу, а через день опять в полете. Работа продолжалась своим чередом, и так каждый день. Несколько раз мы возвращались на базу (для регламентных работ на самолете) и на встречу праздника 1-го мая.