Изображение
31 июля 2012 года исключен из Регистровой книги судов и готовится к утилизации атомный ледокол «Арктика».
Стоимость проекта уничтожения "Арктики" оценивается почти в два миллиарда рублей.
Мы выступаем с немыслимой для любого бюрократа идеей:
потратить эти деньги не на распиливание «Арктики», а на её сохранение в качестве музея.

Мы собираем подписи тех, кто знает «Арктику» и гордится ею.
Мы собираем голоса тех, кто не знает «Арктику», но хочет на ней побывать.
Мы собираем Ваши голоса:
http://arktika.polarpost.ru

Изображение Livejournal
Изображение Twitter
Изображение Facebook
Изображение группа "В контакте"
Изображение "Одноклассники"

Кравченко Е. Д. Карпий В. М. С Антарктидой — только на «Вы»

 Записки летчика Полярной авиации-2.jpg
 Записки летчика Полярной авиации-1.jpg
Посвящается 50-летию отечественных исследований Антарктиды
Кравченко Е. Д. Карпий В. М.
С Антарктидой — только на «Вы»: Записки летчика Полярной авиации / Кравченко Е. Д., Карпий В. М. — М.: «Издательский дом «Парад», 2006. — 688 с.


Эта книга о мужестве и героизме, о верности долгу и высочайшем профессионализме, о победах и поражениях, одержанных летчиками отечественной Полярной авиации в небе Арктики и самого сурового, загадочного и жестокого материка Земли — Антарктиды. В книге нет ни одного вымышленного персонажа, ни одной выдуманной истории — в ней правда и только правда, рассказанная одним из самых выдающихся полярных летчиков страны Е. Д. Кравченко.
Каждый из читателей найдет в ней для себя то, что хочет, если ему близки такие понятия, как романтика, любовь к небу и высоким широтам, честь, совесть, дружба...
В этой книге собрана мудрость нескольких поколений авиаторов, служивших верой и правдой делу освоения высоких широт. В ней — пример того, как можно и нужно прожить свою жизнь...


УДК 91/882 ББК 26.89(0)/84(2Рос-Рус)
© В. Д. Кравченко, 2006 © В. М. Карпий, 2006 ISBN 5-8061-0068-5


  1. К читателям [3]
  2. Вместо предисловия [5]
  3. От авторов [7]
  4. Первая встреча [13]
  5. Прощание с иллюзиями [17]
  6. Посадка с неисправным шасси [21]
  7. Идем на «Восток» [25]
  8. В погоне за тенью [34]
  9. Ошибка на «Комсомолке» [38]
  10. Черная дыра [43]
  11. На одном крыле [48]
  12. Письма домой [55]
  13. «Золотая» осень [57]
  14. Пурга [59]
  15. Летим к Солнцу [61]
  16. Лыжи с фторопластом [65]
  17. О пользе труда [67]
  18. Со взрывчаткой на борту [69]
  19. Полет с красными лампочками [82]
  20. Остаемся на новый сезон [101]
  21. Минирую карниз [104]
  22. Домой! [105]
  23. Как все начиналось [109]
  24. Из воспоминаний М. И. Шевелева (1989 год) [109]
  25. Выбираю свой путь [113]
  26. Ледовая разведка [117]
  27. На поиск — с «мечтателем» [128]
  28. Из воспоминаний М. И. Шевелева [131]
  29. Уроки «стариков» [132]
  30. Из воспоминаний И. П. Мазурука [134]
  31. Хорошая работа [137]
  32. Из воспоминаний М. И. Шевелева [139]
  33. Взлет «по-полярному» [140]
  34. Избушки на курьих ножках [147]
  35. Из воспоминаний М. И. Шевелева [151]
  36. В Нагурской [151]
  37. Из воспоминаний И. П. Мазурука [153]
  38. На «бревне» [156]
  39. Возвращение [158]
  40. Сюрприз под Новый Год [165]
  41. Прощай, «Полярка» [168]
  42. Из архива Д. Ф. Островенко (1970 г.) [170]
    Письмо к Л. И. Брежневу [170]
  43. Из воспоминаний М. И. Шевелева [173]
  44. Будем жить [176]
  45. Из воспоминаний М. И. Шевелева [177]
  • Как менялись акценты [181]
  • По морям и океанам [185]
  • Инспекционный рейс [192]
  • Восток — дело тонкое [198]
  • Подарок судьбы [201]
  • Разлетаемся «по углам» [206]
  • «Грязное» топливо [208]
  • Загадка «Вилки» [214]
  • «Обь», чай и Москаленко [218]
  • День «икс» [221]
  • Спасение с «пересадкой» [223]
  • Хуже нет, чем ждать [224]
  • Обстоятельства — против нас [230]
  • Плотников и его эпопея [233]
  • «Зимовка» на зимовке [235]
  • Летчики-водопроводчики [238]
  • Трещина на «кабане» [239]
  • Фляжка из нержавеющей стали [246]
  • Когда дела идут и вкривь, и вкось [257]
  • Осечка [263]
  • Над хаосом [265]
  • «Гейзеры» в горах Страткон [269]
  • В пустыне [272]
  • Спасти человека [278]
  • Дурак с инициативой [298]
  • Потери [301]
  • Даешь «двадцать четвертую»! [302]
  • Загадка гибели Заварзина [307]
  • Авиацию «нельзя насиловать» [317]
  • Идем на помощь полякам [325]
  • По лезвию бритвы [328]
  • На бюрократических рельсах [330]
  • Удары судьбы [335]
  • Гости из Москвы [345]
  • Неожиданный подарок [349]
  • Решение на вылет [351]
  • В «плену» у капитана «Гижиги» [354]
  • Антарктический отряд: планы и перспективы [357]
  • Сюрпризы, сюрпризы [364]
  • Антарктическая легенда [376]
  • Удар в спину [414]
  • В отступление от правил [420]
  • Опять аврал [423]
  • Бери больше — вези дальше [430]
  • В лапах «ротора» [435]
  • Неоправдавшийся прогноз [439]
  • О бане [441]
  • В гостях у австралийцев [442]
  • Верь интуиции [444]
  • Рейс на купол «С»[447]
  • Без промежуточной посадки [450]
  • На финише [454]
  • «Играющий тренер» [456]
  • Странное назначение [461]
  • В ловушке [463]
  • Спасательная экспедиция [465]
  • Стоит ли лезть на рожон? [466]
  • Еще одна потеря [471]
  • Как мы «выпрыгнули» из реки [472]
  • "Песчинка" в космосе [475]
  • Рейс в неизвестность [479]
  • Гибель экипажа Петрова [487]
  • Ил-76ТД — первый визит [494]
  • Из дневников В. Карпия, участника первого сверхдальнего перелета Ил-76ТД из Москвы в Антарктиду [495]
  • Легких экспедиций не бывает [516]
  • На «Дружной-3» [530]
  • На охоту за «Дружными» [533]
  • Чудеса бухты Нурсель [536]
  • Прощание с «808-й» [540]
  • Встреча с министром [544]
  • Осталось три Ил-14 [557]
  • Годен. По индивидуальной оценке [565]
  • Театр абсурда [568]
  • Испытания «Чебурашки»[570]
  • Там, где никто не летал [571]
  • Тяжкий груз «Метелицы» [575]
  • Маховик раскручивается [578]
  • Пожар [582]
  • В гостях на «Халли-Бей» [587]
  • Неожиданный «гость» [589]
  • Героизм есть героизм [592]
  • О нашем «комиссаре» [598]
  • Неожиданное приглашение [599]
  • Во власти врачей [600]
  • Загадка Голованова [602]
  • Ил-14: легендарная эпопея завершена [610]
  • Вместо эпилога [615]
  • Командиры летных отрядов и их заместители в Советских и Российских антарктических экспедициях [619]
  • Иллюстрации (вклейка 1)
  • Иллюстрации (вклейка 2)

  • Первая встреча


    Первый «щенок» появился неожиданно, хотя ко встрече с ним готовилась вся экспедиция.

    — Айсберг! — закричал впередсмотрящий «Эстонии», на которой мы шли в Антарктиду, и в том направлении, куда он указал, мелькнула белая точка. Все высыпали на палубу, вооруженные фотоаппаратами и кинокамерами — наша встреча с Антарктидой должна остаться в истории человечества по всем правилам фотокинодокументалистики, но... Серое угрюмое небо сливалось на горизонте с водой «могильного» цвета, как его определил кто-то из судовых остряков. Айсберг оказался льдиной диаметром в двадцать метров, сырой холодный ветер загнал снова всех в каюты. Но Антарктида была уже рядом. В душе каждого возникла какая-то детская радость, которая не умирает в человеке до тех пор, пока он ходит по земле, и просыпается всегда, когда ждешь чего-то прекрасного. В тучах появились разрывы, солнце, поиграв в прятки с кораблем, засияло. И в этом сиянии, во всей своей праздничной красоте из-за горизонта появились первые стражи Антарктиды — не какие-то там «щенки», а настоящие айсберги высотой в 40—50 метров, с причудливыми очертаниями сказочных существ и фантастических строений, укутанные нежнейшей бело-голубой пеленой, сквозь которую шел ровный розовый свет.

    Из-за «замка» выпорхнула стая «лебедей», «старик», согнувшись, шарил руками по дну океана, «стрелец-кентавр» натягивал лук... В каждом изломе, в причудливой игре света и тени фантазия человека находила образы, которые таяли, растворялись по мере того, как «Эстония» приближалась к этим исполинским льдинам.

    Весело защелкали фотоаппараты, застрекотали кинокамеры. Радостный гомон научного, морского и авиационного народа, столпившегоcя на палубе, перекрывал шум волн, и только Борис Миньков, командир летного отряда нашей 9-й Советской Антарктической зимовочной экспедиции молча задумчиво глядел туда, где по штурманским расчетам лежал «Мирный».

    — А «старики»-то, кажется, решили припугнуть нас Антарктидой, — веселое настроение не обошло стороной и меня, и я решил слегка поддразнить Минькова. — Не так страшен черт, как его малевали.

    Миньков перевел взгляд на меня. В нем не было ни упрека, ни возражения, ни злости, а только тень какой-то усталости. Не могу объяснить почему, но я вдруг понял, что она — от той работы, которую нам еще надо будет сделать. Эта усталость — из будущего.

    — Поглядим, кто был прав, — сказал он. — Готовься к полетам.

    «Стариками» мы называли полярных летчиков первых поколений: Илью Павловича Мазурука, Виктора Михайловича Перова, Юрия Константиновича Орлова, Владимира Васильевича Малькова, Александра Арсентьевича Лебедева и других. Их рассказы об Арктике и Антарктиде захватывали нас, тех, кто пришел в Полярную авиацию позже, и становились школой жизни, значение которой переоценить невозможно. Но сейчас, подходя к Антарктиде, я впервые подверг сомнению их воспоминания о полетах над ней — слишком празднично и мирно выглядела она, слишком кроткой и уступчивой казалась. Чувства, ощущения, запах и цвет обманывали разум.

    Я еще не знал, что вся дальнейшая жизнь превратится в цепь сплошных командировок сюда, во время которых я научусь безумно любить ее и бешено ненавидеть. Что здесь пойму истинную цену дружбе и предательству, мужеству и преданности, правде и лжи. Я узнаю истины, которые открывает Антарктида только избранным, но этих избранных она предпочитает не выпускать из своих объятий, и можно считать чудом, что и я, и полтора-два десятка моих товарищей, отлетав над ней больше десяти лет, все же вернулись живыми. Она наградит меня снами, от которых просыпаешься, нервно ищешь сигарету во тьме и куришь до утра, боясь снова закрыть глаза. Она заберет многих моих друзей, взамен оставив в душе пустоту, которую ничем не заполнишь до конца дней своих. И постаревший на сто лет в ее небе, измотанный десятками болезней — памятью о ней, я буду мечтать только об одном — еще бы раз пройтись на своем стареньком, измотанном, избитом, но непобежденном Ил-14 с «Мирного» на «Восток» и обратно, и можно умирать.

    Ничего этого я еще не знал. Чтобы прийти к такой мысли, мне понадобятся тысячи часов работы в небе Антарктиды и годы жизни на этом континенте с тяготами и лишениями, маленькими радостями и большими бедами, и потому, в свои 24 года прибыв в Антарктиду, я ощущал в душе некое превосходство над «стариками», которым перевалило за 40, а то и за 50. С легкой душой я пошел готовиться к полетам, выполняя приказ Минькова, неся в себе радость от того, что и я теперь буду причастен к настоящему, большому, истинно мужскому делу — исследованиям Антарктиды. И пришел я сюда не как мальчишка, а как настоящий полярный летчик, имеющий опыт практически во всех видах полетов на Ли-2 и Ил-14. Пока укладывал пожитки, почему-то вспомнилось, что меня не просто зачислили в антарктический летный отряд, а еще и искали, перед тем как зачислить. А что искать, если я ходил на ледовую разведку и вернулся. Когда отдыхал, пошли телефонные звонки: «Тебя ищут!» Потом пришла телеграмма: «Зачислили». Да, дьявол подери, приятно чувствовать себя летчиком, которого ищут, чтобы командировать в Антарктиду. В Полярной авиации народу много, в Советском Союзе еще больше, а ищут персонально тебя, выделив из тысячи подобных.

    Я оглядел каюту. В любой обстановке собраться в дорогу для меня было делом нескольких минут. Надел теплое белье, демисезонный арктический костюм, простые носки, сверху шерстяные, торбаса. Я их в Арктике сам сшил из оленьих шкурок, на подметки войлок поставил. Набросил куртку, затянул рюкзак, в котором всегда хранил, как НЗ, несколько пар суконных и хлопчатобумажных носков, чистое белье, рукавицы, фляжку из нержавеющей стали со спиртом, охотничий нож, спички, соль, травы (обязательно малина, липа), индивидуальный пакет (бинт, йод, нашатырный спирт, активированный уголь). Сверху — спальный мешок из верблюжьей шерсти... Готов. Шапку тоже засунул в рюкзак — я вообще ее редко одевал, поскольку кровь свою считал горячей и не мерз в самой легкой одежде.

    Вышел на палубу. Наша «Эстония» уже покорно плелась вслед за «Обью», которая вышла нас встречать к зоне тяжелых льдов. И хотя они уже были ломанными и битыми, идти сквозь них самостоятельно круизный теплоход не мог — требовалась помощь ледокольного судна.

    А народ все толпился на палубе — как же: то императорские пингвины появились, то касатка спину из воды показала, то тюлени начали морды высовывать. Я улыбнулся: «Серьезные люди, доктора наук, профессора, академики, а прыгают вдоль бортов, как дети». Кричали чайки, бился о металл и ломался лед, команда готовилась к швартовке, сияло солнце, и весь этот праздничный радостный шум и гам никак не вязался с трагической нотой, которая звучала почти во всех книгах, написанных об Антарктиде теми, кто побывал в ней до нас. У меня не было основания им не верить, но разнеженная, улыбчивая, веселая страна из воды, снега и льдов, залитых ярчайшим солнцем, никак не могла загнать мои мысли и чувства в грустное или тревожное русло. А может, это и к счастью, что человек верит больше себе, чем кому-то другому?

    Знакомый гул моторов Ли-2 возник где-то вдали, машина вынырнула из-за айсбергов, низко прошла над кораблями и, покачав крыльями, ушла. С совещания у начальника экспедиции Михаила Михайловича Сомова вернулся Миньков. Собрал весь летный, инженерный и технический состав. По-волжски мягко налегая на «о», сказал:

    — Стоянка «Эстонии» — в тридцати километрах от «Мирного». Ближе не подойдешь — льды не пускают. Работать придется на износ, столько, сколько позволит погода. На Ли-2 будем таскать грузы от «Эстонии» в «Мирный», оттуда на Ил-14 — на станцию «Восток». И предупреждаю, — Миньков обвел взглядом собравшихся, на мгновение задержав его на мне, — Антарктида не прощает ничего, даже любви. Поэтому романтические чувства оставьте при себе, иначе будете на льду. Или еще ниже.

    Веселой гурьбой мы скатились по трапу. Ли-2 ушел в «Мирный», взяв на борт высокое начальство, которое удалилось на обсуждение всех насущных проблем экспедиции. Следующая очередь наша. С одной стороны, традиция первыми отправлять на антарктические станции только что прибывшие летные экипажи была данью уважения нашей профессии со стороны «науки» и иного антарктического люда, с другой — необходимостью поскорее включить летный состав в процесс разгрузки судов. Ли-2 сел, подрулил к борту «Эстонии», мы побросали свои нехитрые пожитки в его металлическое чрево, короткий полет, и мы — в «Мирном».

    Аэродром не произвел на нас особого впечатления — в Арктике несложней и похуже видали. А вот столица советской Антарктиды — станция «Мирный» — заставила дрогнуть сердца даже бывалых зимовщиков. Собственно, никакой столицы-то и не было. То здесь, то там виднелись будки, похожие на те, что в школе мы видели на иллюстрациях к произведениям Салтыкова-Щедрина, в которых прятались городовые. Торчали какие-то палки. И лишь на сопке Радио возвышался дом, опутанный антеннами.

    Быстро распределили, кто, где будет жить, и я нырнул под снег — через одну из тех самых будок, которые меня так поразили. Оказывается, все дома «Мирного» занесло снегом вначале по самые крыши, а потом и выше и, чтобы не тратить силы и время на их практически бессмысленные раскопки, из домиков пробили тоннели, ведущие к свету и воздуху.

    Пред.След.