Трудно сказать, к какому времени относится первое знакомство человека с полярными странами, но нет сомнения в том, что это было очень давно — не сотни, а многие тысячи лет назад.
В «Ведах» — священных книгах древних индусов, представляющих собою собрание гимнов и мифов, в которых сохранились воспоминания о жизни человека за шесть-семь тысяч лет до нашего времени, — имеются указания на полярную ночь и полярный день. Следовательно, явление невосходящего и незаходящего солнца, которое наблюдается, в северном полушарии только к северу от полярного круга, было уже известно древним индусам.
В священной книге персов «Авесте» описывается райская страна Айриайно-Ваейо, на которую злой бог наслал холод и снег, причем зима стала длиннее и продолжалась десять месяцев, лето же длилось только два месяца. Вместе с тем «год казался здесь как один день и одна ночь»
[* На полюсе ночь и день длятся приблизительно по полугоду ].
Едва ли упоминаемые в «Ведах» и «Авесте» характерные астрономические и климатические особенности полярных стран являются только плодом народной фантазии.
Героическая древнегреческая поэма «Одиссея» (составление которой относится к VIII веку до нашей эры) рассказывает о киммерийцах, живших в «стране туманов, около океана, в бесконечной и безотрадной ночи». Про страну лэстригонов в «Одиссее» говорится, что день был там настолько долгим, что «возвращавшийся вечером пастух мог перекликаться с выходившим утром». Здесь мы имеем указание на «белую ночь». Нансен полагал, что эти рассказы о северном лете и долгой зимней ночи дошли до греков по русским рекам и Черному морю.
Первым путешественником, побывавшим недалеко от полярного круга и оставившим после себя письменные свидетельства, был грек Пифей, выдающийся астроном и географ своего времени. Его путешествие относится приблизительно к 325 году до начала нашего летоисчисления. Пифей выехал из своего родного города Массалии (нынешний Марсель, на юге Франции), прошел через Гибралтарский пролив, следовал вдоль западных берегов Европы на север и, миновав Британские острова, дошел до страны полуночного солнца — Туле.
Едва ли приходится сомневаться в том, что Пифей подразумевал под этим именем либо Исландию, либо Норвегию. На крайнем достигнутом им севере «ночь была совсем короткая и продолжалась местами два часа, а местами три часа». Из этих данных можно заключить, что Пифей дошел до широты 64,5—65° N. По его словам
[* Описание путешествия Пифея, составленное им самим, не сохранилось. Чтобы восстановить путь Пифея, приходится пользоваться немногочисленными цитатами из его труда, имеющимися у других авторов ] , Туле лежитвблизи «свернувшегося моря» (mare concretum), в расстоянии от него около одного дня пути. Под «свернувшимся морем» — обозначением, сохранившимся до средних веков, — следует понимать море, покрытое льдом. Следовательно, Пифей был первым, кто сообщил (со слов местных жителей) о Ледовитом океане.
Таким образом, ознакомление античного мира с Арктикой началось со стороны Скандинавии. Сведения, даваемые различными античными писателями о стране Туле, понемногу стали пополняться рассказами жителей Севера. Так, у византийского писателя Прокопиоса мы находим следующее описание, относящееся приблизительно к 552 году нашего летоисчисления: «Туле примерно в десять раз больше Британии и лежит севернее ее. Земля в Туле не возделана, живет там тринадцать племен. Каждый год там совершается нечто чудесное, а именно: около времени летнего солнцестояния солнце не заходит в течение сорока дней подряд и все время видно над горизонтом. Через шесть месяцев после этого, около времени зимнего солнцестояния, солнце не показывается в течение сорока дней, и в стране тогда господствует длительная ночь. Первое появление солнца после долгой ночи является для людей, живущих в Туле, величайшим праздником».
Так как продолжительность «полярной ночи» и «полярного дня» в любом месте за полярным кругом не бывает одинакова, то сообщаемые Прокопиосом сведения могут считаться лишь грубоприближенными. По вычислениям, сделанным Ф. Нансеном, место, описываемое Прокопиосом, лежит между 66°54' и 68°51' северной широты, грубо — около 68° северной широты, то-есть уже значительно севернее полярного круга (66°,5 N). Здесь, по словам Прокопиоса, живет народ, называющийся «скридфиниами».
«Они ведут животный образ жизни. Не носят платья (из материи. — В. В.), не пьют вина и не употребляют в пищу чего-либо даваемого землей. Мужчины и женщины занимаются только охотой, ибо необычайно большие леса и горы, которые там имеются, дают им огромное количество дичи и всякого зверя. Мясо убитых животных они съедают, а шкуры обертывают вокруг себя, так как у них нет ниток для сшивания. Но они скрепляют шкуры жилами животных и таким образом покрывают свое тело».
Под «скридфиниами» следует понимать какой-то народ, живший на севере Скандинавии, вероятнее всего лопарей. Прибавка «скрид» взята от скандинавского корня «скользить». Таким образом, слово «скридфинны» значит «скользящие (по снегу) люди», то-есть народ, пользующийся лыжами.
Описание северного народа, даваемое Прокопиосом, в общем правдоподобно, в отличие от чрезвычайно распространенных в те времена фантастических рассказов об обитателях Севера. Еще на херефордской карте, относящейся примерно к 1280 году, мы находим совершенно мифические изображения северных народов. Например, на одном полуострове на севере Европы, который можно отожествить с полуостровом Каниным, по этому автору, обитали киноцефалы (люди с собачьими головами). Эти киноцефалы, фигурирующие и у других средневековых авторов, описывались как народ крайне некрасивый, нечистоплотный и отвратительно пахнущий.
О скридфиннах упоминает и лангобардский писатель Павел Варнефрид (720—790): «У них и в летнее время снег. Они едят только сырое мясо диких зверей, своим разумом не отличаясь от животных, и делают себе одежды из звериных шкур, с которых волосы не сняты. У них имеется животное, напоминающее благородного оленя» (то-есть северный олень).
Некоторые вполне достоверные сведения о народах, обитавших на крайнем северо-востоке европейской России, имеются у арабских писателей X века. Так, ими описывается езда на собаках и упоминается о промысле моржа и тюленя у берегов Ледовитого океана.
Более тысячи лет протекло между временем, когда Пифей доставил с Европу первые сведения о северной Норвегии, и тем временем, когда европеец впервые обогнул северную оконечность Европы — Нордкин и проник в Баренцово и Белое моря. Это большое географическое открытие было сделано Отаром, который был родом из норвежской провинции Хологаланд (нынешняя Хельгеланд).
Рассказ о путешествии Отара, относящемся к 870—890 годам, был с его слов записан английским королем Альфредом Великим, благодаря чему он сохранился до наших дней. Вот часть этого незамысловатого повествования: «Отар сказал, что однажды захотелось ему проведать, как далеко на север простирается эта земля (Норвегия. — В. В.), иначе говоря — какие люди обитают за этой пустыней дальше на севере. Держась северного направления близ берега, в течение трех дней он имел пустынную страну всегда справа, а море — слева. Тогда он достиг такой северной широты, дальше которой китоловы обыкновенно не проникают. Однако он отправился еще далее на север, сколько мог проплыть в три дня; тут земля эта начала поворачивать на восток (около Нордкина. — В. В.). Здесь он дождался ветра с западо-северо-запада, а потом поплыл вдоль берега (Мурманского. — В. В.) на восток, сколько мог проехать в четыре дня. Тут (у Св. Носа. — В. В.) он был вынужден ждать прямого северного ветра, так как суша в этом месте начала загибаться к югу или же в материк вдавался залив (Белое море. — В. В.). Оттуда он плыл подле берега южным курсом, сколько мог, в течение пяти дней. Затем он пришел к устью большой реки, которая вытекала из отдаленнейших частей той страны. Он проплыл немножко в эту реку, но подвинуться дальше ни он, ни его спутники не осмелились, опасаясь враждебных нападений жителей, которые густо населяли другой берег. И ему не встретилось ни одной населенной страны, за исключением этой, с тех пор, как он покинул свой дом, ибо везде справа у него была пустыня, и разве только охотники, или рыбаки, или птицеловы блуждали там, все — терфинны».
Мнения исследователей по вопросу, до какой «большой реки» дошел Отар, расходятся. Большинство считает, что это была Северная Двина, другие же (ссылаясь на то, что Отар все время плыл подле берега и не упоминает о пересечении Белого моря) склонны видеть в этой реке Варзугу. Как бы то ни было, твердо установленным является тот факт, что Отар прошел вдоль Мурманского берега, открыл путь в Белое море с запада и оставил нам ценные сведения о Кольском полуострове и живущих там лопарях (терфиннах).
Поход Отара открыл путь из Норвегии в Белое море — первый этап Северо-восточного прохода, впервые пройденного одним кораблем на всем его протяжении только в наше время, 69 лет назад. Вслед за Отаром в Белое море устремился ряд норвежцев — отчасти в целях торговли, а больше для грабежа. Эти моряки известны под названием «викингов»
[* Слово «викинг» происходит от норвежского «вик» — «залив», каким древние норманны представляли себе северную часть Атлантического океана. «Викинг» означает, следовательно, «ездящий по вику», то-есть по открытому океану ].
Это были искатели приключений и легкой наживы, которые, занимаясь чудовищным разбоем, вместе с тем сделали ряд выдающихся географических открытий на далеком Севере. Они открыли Гренландию и Северную Америку, а в Исландии основали замечательную колонию, которая в темные времена средневековья стала оазисом культуры и дала школу историков, какой в эту эпоху не было ни в одной европейской стране. Нередко викинги пробирались и в Белое море, где конечной целью путешествия являлось устье Северной Двины.
В X—XI веках викинги находили здесь богатейшие селения. Наперекор суровой северной природе жители Беломорья осваивали свой край, добывали зверя, строили не только поселения, но и богатые, красивые храмы.
История скандинавов упоминает о двух особенно холодных странах: Кариаландии и Биармии (Великая Пермь). Первая якобы лежала от Финского залива до Белого моря (то-есть занимала территорию Карело-Финской ССР, часть Архангельской области, а также часть нынешней Финляндии). Вторая — Биармия — граничила с Кариаландией и являлась обширной страной. Она простиралась от Северной Двины и Белого моря до реки Печоры и была защищена на севере холодными морями, а на юге — дремучими лесами. За Биармией скандинавы воображали «Иотунгейм» — «отчизну ужасов природы и злого чародейства». Позже границы Биармии еще более расширились и включили в себя нынешнюю Вологодскую, Кировскую (бывшую Вятскую), Молотовскую (бывшую Пермскую) области.
Где-то на Двине собирались богатые ярмарки, и скандинавы покупали у туземцев соль, меха и железо.
О Биармии рассказывают и некоторые другие источники. Она вела торговлю не только с норманами, но и с древними персами и подданными Великого Могола. Индийские и персидские купцы перевозили свои товары с Хвалынского (Каспийского) моря реками Волгой, Камой до Чердыни, которая являлась крупнейшим центром европейско-азиатской торговли. Из Чердыни товары шли по Северной Двине и Печоре в Белое море и в северные земли. Чуть ли не с VI века торговали с биармийцами и славяне, которые проникли сюда по Волхову, Свири, Онеге и другим рекам и называли земли «за переволокою» (за волоком между Онегой и Двиной) — Заволочью, а тамошних туземцев — заволоцкой чудью. Косвенным подтверждением существования такой торговли являются находки в области Великой Перми (Чердыни) многочисленных кладов с сасанидскими (древнеиранскими) и древнеегипетскими монетами и священными реликвиями. С нашествием татар на Русь торговые связи Биармии с далеким югом прервались и, когда португальцами был открыт южный морской путь в Индию мимо мыса Доброй Надежды, — вовсе прекратились.
К сожалению, до сих пор историками не изучен общественный строй этих древних обитателей нашего Севера — современников могучего Киевского государства. Как бы то ни было, но предшественники русских на Севере, люди, оплодотворявшие эти далекие и суровые земли своим трудом, не раз терпели страдания и бедствия от набегов завоевателей. О разбойничьих походах викингов повествуют исландские саги.
В 920 году в устье Северной Двины (в сагах она называется «Вина») плавал Эйрик Кровавая Секира. Вступив в бой с местными жителями, он «убил множество народа, опустошил страну и взял несметные богатства». Сын его Харальд Серый Плащ также совершил поход в устье Северной Двины (в 965 году), где, по примеру отца, занялся разбоем и, как сказано в саге, «блестящий меч свой окрасил в кровавый цвет». Разбойничал здесь и сын Харальда — викинг Эйрик. В 1026 году устье Северной Двины посетил викинг Торер Собака. Занявшись вначале мирной торговлей, он кончил тем, что разграбил храм Иомалы, повидимому, находившийся на месте теперешнего города Холмогор. На обратном пути в Норвегию судно Торера Собаки было задержано в горле Белого моря сильным встречным приливным течением, и он был вынужден ожидать смены течения. Мы имеем здесь первое указание на существование в горле Белого моря сильных приливо-отливных течений. В 1222 году в устье Северной Двины плавал дружинник норвежского короля Гакона — Ивар с Залива. Как и его предшественники, Йвар здесь «совершил великие дела, грабя и убивая». На обратном пути корабль Ивара потерпел крушение в горле Белого моря из-за сильного течения и водоворотов.
О существовании в горле Белого моря стремительных приливо-отливных течений известно каждому помору. Тем не менее эти течения долго оставались не изученными, вследствие чего аварии судов были обычным явлением. У северных моряков горло Белого моря получило нелестное прозвище «кладбище кораблей». В 1222 году незнание течений явилось причиной гибели первого судна в горле Белого моря; после этого на протяжении семи столетий не было сделано ничего, чтобы обезопасить здесь плавание, дать возможность моряку заранее учесть, какое течение будет действовать в любой момент. Только при советской власти посланная в горло Белого моря гидрографическая экспедиция составила первый атлас течений для этого моря. С появлением атласа горло Белого моря перестало быть «кладбищем кораблей».
Плавания викингов в Белое море, несомненно, не всегда проходили гладко. Нередко корабли их разбивало штормом, а иногда относило ветром далеко на север. В сагах имеются указания на то, что древние норвежцы знали о существовании земли к северу от берегов Европы. Так, сказочному герою Торкилю один житель Финмаркена рассказал, что, отъехав от берега Финмаркена и гребя без устали на север в течение четырех дней, можно попасть в страну, где нет никакой растительности и господствует глубокий мрак. Торкиль совершил такое плавание на север и, действительно, дошел до этой земли, где он увидел скалы неимоверной величины. Эту страну на севере Баренцова моря народная фантазия населила великанами.
В «Норвежской истории» датского писателя Саксона Грамматика, относящейся к началу XIII века, рассказывается, что несколько мореплавателей, пытавшихся проплыть из Исландии в Норвегию, были отнесены ветром на север, в «туманную область», и пристали к какой-то земле, где «нашли людей необычайного роста и дев, которые, говорят, делаются беременными от глотка воды. Страна эта отделяется от Гренландии ледяными скалами».
Как ни сказочны подобные сведения, однако в основе их, несомненно, лежат действительные плавания на дальний Север. Вероятнее всего страну сказочных великанов и не менее сказочных дев следует отожествить со Шпицбергеном.
Литература
- Тиандер К., Поездки скандинавов в Белое море, СПб., 1906.
- Nansen F., Nebelheim. Entdcckung und Erforschung der nordlichen Lander und Meere, Leipzig, 1911.
Моря Советской Арктики.pdf