Изображение
31 июля 2012 года исключен из Регистровой книги судов и готовится к утилизации атомный ледокол «Арктика».
Стоимость проекта уничтожения "Арктики" оценивается почти в два миллиарда рублей.
Мы выступаем с немыслимой для любого бюрократа идеей:
потратить эти деньги не на распиливание «Арктики», а на её сохранение в качестве музея.

Мы собираем подписи тех, кто знает «Арктику» и гордится ею.
Мы собираем голоса тех, кто не знает «Арктику», но хочет на ней побывать.
Мы собираем Ваши голоса:
http://arktika.polarpost.ru

Изображение Livejournal
Изображение Twitter
Изображение Facebook
Изображение группа "В контакте"
Изображение "Одноклассники"

Визе В.Ю., Моря Советской Арктики

 Моря советской Арктики.jpg
По изданиям:
Визе В.Ю., Моря Советской Арктики: Очерки по истории исследования. Изд. 1–3. – М.-Л., 1936–1948.

Сканы jpg 300dpi в архиве zip 394 383 К
http://www.polarpost.ru/Library/Warehou ... rktiki.zip

Вариант в PDF файле:
Моря Советской Арктики.pdf
(76.45 МБ) Скачиваний: 1396
Содержание
  1. От Издательства. [3]
  2. Древнейшие времена. [4]
  3. Первые русские на Крайнем Севере  [9]
  4. Иностранные экспедиции XVI-XVII вв. в Баренцевом море. [17]
  5. Полярные плавания русских в XVI-XVII столетиях [39]
  6. Великая Северная экспедиция. [59]
  7. Русские на Шпицбергене. [79]
  8. Исследования Новой Земли, Вайгача и Колгуева [94]
  9. Открытие Земли Францa-Иосифа. [119]
  10. Баренцово море. [126]
  11. Ледоколы в Арктике. [132]
  12. Карское море. [142]
  13. Исследования Земли Франца-Иосифа. [166]
  14. Первые сквозные плавания Северо восточным проходом. Открытие Северной Земли [192]
  15. Исследования Северной Земли. [211]
  16. Чукотское море и остров Врангеля [220]
  17. Экспедиция Де Лонга [236]
  18. Восточно-Сибирское море. [246]
  19. Новосибирские острова и море Лаптевых [261]
  20. Экспедиции на „Сибирякове“, „Челюскине“ и „Литке“ [ [287]
  21. Освоение Северного морского пути [308]
  22. Исследование Арктики с воздуха. [331]
  23. Дрейфы „Фрама“ и „Седова“. [345]
  24. Завоевание Северного полюса [363]
  25. Указатель [397]
В приложении:
Схема кругополярной области.
Дрейфы буев в Северном Ледовитом океане и в морях Советской Арктики.

Первые сквозные плавания Северо — восточным проходом

и открытие Северной Земли

Отдельные участки Северного морского пути были пройдены русскими полярными мореходами XVI—XVII веков и участниками Великой северной экспедиции. Только после этого можно было предпринять серьезные попытки пройти из Атлантики в Тихий океан Северо-восточным проходом.

В середине XVIII века опыт полярных плаваний был обобщен великим русским ученым Михаилом Васильевичем Ломоносовым (1711 — 1765). Его перу принадлежит выдающееся произведение полярной литературы — научный трактат «Краткое описание разных путешествий по северным морям и показание возможного проходу Сибирским океаном в Восточную Индию», написанный в 1763 году.

В посвящении к трактату М. В. Ломоносов писал: «Могущество и обширность морей окружающих требует... ранения и знания. Между протчими Северный Океан есть пространное поле, где... усугубиться может Российская слава, соединенная с беспримерною пользою, через изобретение Восточно-северного мореплавания», то-есть Северного морского пути.

По мнению Ломоносова, географическое положение обязывало Россию искать выходов в свободный океан не в южных, а прежде всего в северных морях.

Ломоносов, после Петра I, выступил инициатором снаряжения русских полярных экспедиций для открытия Северо-восточного прохода. Им был намечен и маршрут экспедиции — от мыса Желания Новой Земли до Берингова пролива.

Впоследствии Ломоносов изменил этот план, и экспедиция Чичагова, как мы видели выше, была отправлена по другому маршруту — к Шпицбергену, с тем, чтобы пройти, к Берингову проливу через Ледовитый океан.

Экспедиция, по плану аналогичная экспедиции Чичагова, была отправлена в первой четверти XIX века английским правительством. Ей ставилась задача пройти от Шпицбергена через полюс к Берингову проливу. В инструкции, данной экспедиции, подчеркивалось, что. главной целью является достижение Берингова пролива, посещение же полюса не обязательно. В состав экспедиции входили два парусных судна — «Dorothea» под начальством капитана Д. Бьюкена и «Trent» под командованием лейтенанта Джона Франклина, впоследствии знаменитого полярного исследователя.

Экспедиция покинула Англию весной 1818 года. В районе Шпицбергена судам удалось дойти (8 июля) до широты-80°34' N. В отношении своей главной задачи — прохода в Берингов пролив — экспедиций потерпела полную неудачу, но плавание ее было все же не безрезультатным, ибо удалось выполнить ценные научные наблюдения.

В эти же годы столь же безуспешно кончились экспедиции по изысканию Северного морского пути, предпринятые по инициативе государственного канцлера России Н. П. Румянцева (О. Б. Коцебу на «Рюрике» в 1815—1818 гг., М. Н. Васильев на «Открытии» в 1819—1821 гг.).

Спустя сто с лишним лет после того, как Ломоносов выдвинул свой проект изыскания Северного морского пути, вопрос этот вновь был поставлен передовыми торгово-промышленными деятелями Сибири — М. К. Сидоровым, А. М. Сибиряковым и др., которым удалось заинтересовать этой проблемой полярного исследователя А. Э. Норденшельда. Швед по национальности, он родился в Гельсингфорсе, хорошо говорил по-русски, много путешествовал по Сибири. После-удачных плаваний в Карском море в 1875 и 1876 годах Норденшельд решил итти дальше — сделать попытку пройти на судне вдоль всего северного побережья Европы и Азии из Атлантического океана в Тихий.

Целью экспедиции Норденшельда были с одной стороны, разнообразные научные исследования на северных берегах Сибири и в омывающих их водах, с другой стороны, — освещение вопроса о возможности установления вдоль побережья Сибири более или менее правильного судоходства.

Издержки по организации экспедиции взяли на себя А. М. Сибиряков, капиталист О. Диксон и шведский король.

Для экспедиции был приобретен сделанный из дуба зверобойный пароход «Вега», выстроенный в 1873 году (357 регистровых тонн, машина в 60 сил). Кроме того, в качестве вспомогательного судна специально для экспедиции в Швеции был построен небольшой пароход «Лена». С целью снабжения «Веги» и «Лены» углем с экспедицией следовали до устья Енисея пароходы «Fraser» и «Express», имевшие, кроме того, задание доставить из Сибири в Европу груз хлеба. Из научных работников, кроме Норденшельда, в экспедиции участвовали ботаник Ф. Чельман, зоолог А. Стуксберг, доктор Э. Альмквист, геофизик А. Ховгард (датчанин), гидрограф Дж. Бове (итальянец) и переводчик (также помощник по зоологии) О. Нордквист (русский). Капитаном «Веги» был лейтенант А. Паландер, а «Леной» командовал Г. Иоганнесен. Экипаж «Беги» состоял из двадцати одного человека, не считая командира.

«Вега» покинула Гете борт 4 июля 1878 года и, зайдя на пути в Тромсе, направилась к Югорскому Шару. 31 июня здесь встретились все четыре парохода. На следующий день они вышли в Карское море. Год в ледовом отношении был чрезвычайно благоприятным, и суда, почти не встретив льда, 6 августа достигли острова Диксона. «Лена» по пути сюда сделала остановку у Белого острова с целью его исследования. У острова Диксона «Бега» приняла на борт добавочный груз угля с парохода «Express». 10 августа «Express» и «Fraser» пошли под погрузку в Енисей, а «Бега» с «Леной» продолжали следовать вдоль берегов Сибири дальше на восток. Состояние льдов попрежнему было благоприятное.

14 августа «Вега» бросила якорь к западу от острова Таймыра, в небольшой бухте, названной Норденшельдом бухтой Актиния. Густой туман задержал здесь экспедицию на четверо суток. Ученые воспользовались этой вынужденной стоянкой и совершили в окрестностях бухты Актиния несколько экскурсий.

В дальнейшем «Бега» прошла через пролив Матисена, но преследовавший экспедицию на пути следования туман не позволил нанести на карту множество островов, то здесь, то там открывавшихся на пути следования «Беги».

19 августа суда бросили якорь у мыса Челюскина, не встретив сколько-нибудь серьезных препятствий со стороны льда. «Мы достигли великой цели, к которой стремились в течение столетий, — писал Норденшельд — впервые судно стояло на якоре у самой северной оконечности Старого света» [* Норденшельд не мог знать, что еще в первой четверти XVII века мыс Челюскина обогнуло русское судно. Это, как мы видели выше, было выяснено лишь в 1940—1941 годах благодаря находкам, сделанным в бухте Фаддея и заливе Симса].

В ознаменование этого события суда расцветились флагами, а мысу Челюскина салютовали из пушки, что обратило в бегство медведя, вышедшего поглазеть на невиданных гостей. У мыса Челюскина экспедиция оставалась до 20 августа с целью определения его местоположения при помощи астрономических наблюдений.

В составленном Норденшельдом описании плавания «Беги» он, касаясь пребывания у мыса Челюскина, между прочим, пишет, что видел здесь большую стаю гусей, «которая летела на юг, повидимому, с полярной земли, расположенной к северу от мыса Челюскина». Норденшельд не ошибся: земля к северу от мыса Челюскина, о которой он догадывался по перелету гусей, действительно существует. Это Северная Земля, предсказанная П. А. Кропоткиным и открытая уже после смерти Норденшельда, в 1913 году.

В море Лаптевых экспедиция встретила также благоприятные ледовые условия. От района островов Петра «Вега» взяла курс на юг, держась недалеко от восточного берега Таймырского полуострова. Интересно, что в течение двух суток «Вега» шла здесь по местности, изображенной на карте в виде суши. После Харитона Лаптева эти воды не посещались больше ни одним судном. Экспедиция Норденшельда выяснила, что восточный берег Таймырского полуострова расположен далее на запад, чем следует по работам участников Великой северной экспедиции.

24 августа с «Веги» увидели впереди остров, оказавшийся островом Преображения, открытым X. Лаптевым. Участники экспедиции на «Веге» высадились на остров Преображения и обследовали его.

На траверзе дельты реки Лены пароход «Лена», согласно плану, расстался с «Вегой» и 1 сентября вошел в Быковскую протоку. Поднявшись по реке, «Лена» 21 сентября прибыла в Якутск. Это был первый пароход, пришедший в Якутск с моря, и население, конечно, горячо приветствовало его. Этот пароход, совершивший исторический поход, плавал на Лене еще в тридцатых годах нынешнего века.

«Вега» продолжала свое плавание на восток и была 30 августа у острова Большого Ляховского. Предполагавшаяся здесь высадка не удалась вследствие державшихся у берега льдов. Плавание Восточносибирским морем, куда «Вега» прошла проливом Дмитрия Лаптева, вначале также не представило никаких затруднений. 3 сентября «Вега» была у Медвежьих островов, восточнее которых состояние льдов резко ухудшилось. Единственный доступный для «Веги» путь лежал подле самого берега в так называемой прибрежной полынье. Образование молодого льда, начавшееся 10 сентября, еще более затрудняло продвижение. Особенно тяжелые льды были встречены в районе мыса Шмидта, где отдельные перемычки между льдинами приходилось разбивать топорами и ломами. Сделанный здесь опыт взрывания льда порохом не дал желаемых результатов, других же взрывчатых веществ на «Веге» не имелось. Только 26 сентября «Вега» была у мыса Онман, а тремя днями позже она оказалась окончательно затертой льдом несколько восточнее Колючинской губы, у селения Питлекай. «День проходил за днем, — писал Норденшельд, — но никакой перемены в благоприятную сторону не было, и я с ужасом убедился, что зимовка — на пороге выхода в Тихий океан — стала неизбежной. Этот неожиданный удар было тем труднее переносить хладнокровно, что мы несомненно избегли бы его, если бы успели прибыть к восточному берегу Колючинской губы несколькими часами раньше». «Вега» не дошла до Берингова пролива всего только 200 километров.

Зимовка прошла вполне благополучно. Ученые работали по своей специальности. На берегу, в 1,5 километра от судна, из ледяных глыб была сложена магнитная обсерватория. Участники экспедиции Брюзевиц, Нордквист, Бове и Альмквист иногда совершали экскурсии. «Вегу» часто навещали чукчи, о быте которых экспедиция собрала ценные наблюдения.

18 июля 1879 года, как только вскрылся лед, «Вега» продолжала свое плавание. Вскоре показалась крайняя северо-восточная оконечность Азии, названная Норденшельдом мысом Дежнева [* Этот мыс раньше назывался Восточным. Через девятнадцать лет после того, как Норденшельд запечатлел на географической карте заслуги Дежнева, раскачалось и царское правительство, постановившее в 1898 году «мыс Восточный именовать впредь мысом Дежнева»], а 20 июля «Вега» была в Беринговом проливе. Северо-восточный проход был пройден впервые. Обратный путь «Веги», который был сплошным триумфом, лежал через Индийский океан, Суэцкий канал и Средиземное море: 24 марта 1880 года «Вега» пришла в Стокгольм.

Практические результаты своего исторического плавания Северо-восточным проходом Норденшельд не преувеличивал. В написанных им по поводу похода «Веги» мемуарах он говорит: «Могут ли повторяться ежегодно плавания, какое совершила «Вега»? В настоящее время на этот вопрос еще нельзя ответить ни безусловным «да», ни безусловным «нет». Результат нашего опыта можно резюмировать следующим образом. Морской путь из Атлантического океана в Тихий вдоль северных берегов Сибири часто может быть пройден в течение немногих недель на приспособленном для этого пароходе, с экипажем из опытных моряков. Но в целом этот путь, насколько нам сейчас известен режим льдов у берегов Сибири, едва ли будет иметь действительное значение для торговли». Иной оценки Норденшельд, прошедший Северный морской путь с вынужденной зимовкой, конечно, дать не мог. Только советские мореплаватели и ученые доказали ошибочность выводов Норденшельда.

После Норденшельда огибали мыс Челюскина экспедиции Нансена на «Фраме» (1893) и Толля на «Заре» (1911). Обе эти экспедиции не преследовали цели сквозного плавания: Нансен спешил начать свой знаменитый дрейф от Новосибирских островов, Толль шел на поиски гипотетической Земли Санникова. Как бы то ни было, они прошли наиболее трудный участок Северного морского пути и могли бы без большого труда пройти и в Тихий океан, повторив тем самым поход «Веги».

После этого наступает длительный перерыв в исследовании Северо-восточного прохода, продолжавшийся до 1912 года, когда были сделаны сразу три попытки пройти Северным морским путем, все со стороны русских. С первыми из них, сделанными Г. Л. Брусиловым на «Св. Анне» и В. А. Русановым на «Геркулесе», мы уже знакомы. В том же году, когда отправились в роковое плавание «Св. Анна» и «Геркулес», попытка пройти Северо-восточным проходом была сделана русской правительственной экспедицией.

Война с Японией заставила царское правительство обратить на Северный морской путь серьезное внимание. Когда встала необходимость отправить балтийскую эскадру на Дальний Восток, то поднимался вопрос, нельзя ли осуществить эту переброску Северным морским путем, так как путь вокруг мыса Доброй Надежды, не говоря уже о его большой длине (18 тысяч миль), был связан с трудностями политического характера. Известный военный гидрограф А. И. Вилькицкий, много работавший в полярных водах, считал проход военной эскадры северным путем возможным. Однако, ввиду почти полной неисследованное™ Северного морского пути, а потому и проблематичности успеха, от переброски военных судов полярными морями было решено отказаться, и эскадра Рожественского пошла к месту своей гибели южными морями.

Интересно мнение, высказанное позже по этому поводу знаменитым химиком Д. И. Менделеевым: «Если бы хотя десятая доля того, что потеряли при Цусиме, была затрачена на достижение полюса, эскадра наша, вероятно, прошла бы во Владивосток, минуя и Немецкое море и Цусиму».

Убедившись в том, что Северный морской путь может иметь большое стратегическое значение, царское правительство признало необходимым приступить к выяснению и изучению условий мореплавания вдоль северных берегов Сибири.

Первоначально проект исследования Северного морского пути был задуман довольно широко: предусматривалась постройка шестнадцати геофизических станций на берегах и островах полярных морей, а также трехлетняя работа трех исследовательских морских отрядов, в составе двух судов каждый. Адмирал В. П. Верховский в записке, представленной морскому министру в 1907 году, писал, что «можно утверждать с вероятностью почти 100%, что через два года от снаряжения экспедиции русские отряды и эскадры боевых судов будут ежегодно делать переходы Ледовитым океаном во Владивосток».

К осуществлению проекта экспедиции, впоследствии сильно сокращенного, приступили в 1908 году, когда на верфи Невского судостроительного завода были заложены два ледокольных транспорта — «Таймыр» и «Вайгач». Эти пароходы имели водоизмещение в 1200 тонн и машину тройного расширения в 1200 индикаторных сил, при двух котлах. При экономическом ходе (8 узлов) радиус действия транспортов был чрезвычайно велик — до 12 тысяч миль (на чистой воде и при тихой погоде). Обводы судов несколько походили на обводы «Фрама», что было сделано для того, чтобы при сжатии льдов корабль выпирался кверху.

Базой «Таймыра» и «Вайгача» являлся Владивосток. В 1910 и 1911 годах работа кораблей ограничивалась гидрографическими исследованиями в районе между Колымой и Беринговым проливом (в 1910 году суда доходили до мыса Инцова).

В 1912 году «Таймыр» и «Вайгач» должны были продолжить эти работы к западу от Колымы, до устья реки Лены. Вместе с тем экспедиции предлагалось по выполнении гидрографических работ, «если позволит состояние льдов, следовать с описью от устья реки Лены далее на запад, вдоль северного берега Таймырского полуострова, с расчетом пополнить запас угля судов экспедиции в г. Александровске на Мурманском берегу». В составленном помощником начальника этой экспедиции Н. Арбеневым описании ее говорится, что целью экспедиции 1912 года являлось «собрать материал по астрономии, гидрографии, лоции, гидрологии, геодезии и зоологии и все это увенчать сквозным проходом в Петербург».

«Таймыр» и «Вайгач» покинули Владивосток 13 июня 1912 года и 22 июля вышли через Берингов пролив в Чукотское море. Состояние льдов у берегов Чукотки было в том году не особенно тяжелым, и суда испытали затруднения только в районе мыса Шмидта. После описи Медвежьих островов, где были определены два астрономических пункта (на островах Четырехстолбовом и Крестовском), экспедиция продолжала плавание, имея ближайшей целью Новосибирские острова. На пути к этим островам ледовые условия оказались неблагоприятными, и судам при прохождении через льды приходилось по временам давать задний ход. Несколько раз корабли застревали во льду, и только с большими усилиями им удавалось освободиться. 9 августа ледокольные транспорты стали на якорь у острова Большого Ляховского. Гидрографические работы были выполнены затем на островах Малом Ляховском, Столбовом, Васильевском и Семеновском. Попытка подойти с юга к острову Котельному вследствие тяжелого льда не увенчалась успехом.

После захода в бухту Тикси, где были пополнены запасы пресной воды, «Таймыр» и «Вайгач» 28 августа взяли курс на острова

Петра, намереваясь затем обогнуть Таймырский полуостров. «На мысе Челюскина, — пишет в своих воспоминаниях Н. Арбенев, — мы решили выпить по бокалу шампанского, так как достижение этого пункта является нашим самым страстным желанием, ибо им определяется 70% удачи сквозного прохода в Петербург в одну кампанию, чего никто в мире еще не сделал». Этой мечте, однако, не было суждено осуществиться. В западной части моря Лаптевых были встречены тяжелые льды, заставившие суда склониться к югу, в сторону Хатангского залива. После девяти суток упорной борьбы, когда корабли находились несколько южнее островов Петра, примерно в 150 милях от мыса Челюскина, начальник экспедиции И. С. Сергеев отдал приказ возвращаться.

9 сентября в море уже интенсивно образовывался молодой лед. «Таймыр» и «Вайгач» пошли в обратный путь. Как раз в этот день изменился ветер, и льды стали отодвигаться от берегов Таймыра. Возможно, что если бы суда выждали еще несколько дней, мыс Челюскина был бы пройден.

На меридиане западной части дельты Лены суда вышли на чистую воду и не встречали льда до мыса Якан (на Чукотском побережье). Неудавшаяся попытка обогнуть мыс Челюскина сильно огорчила участников экспедиции. «Челюскин все дальше и дальше от нас, и тоскливое чувство не только не проходит, но даже растет», — замечает Н. Арбенев. 23 сентября был пройден Берингов пролив, и через месяц «Таймыр» и «Вайгач» пришвартовались к пристани во Владивостоке.

В следующем (1913) году «Таймыру» и «Вайгачу» поручалось продолжать гидрографические работы к западу от устья Лены, описать восточные и северные берега Таймырского полуострова и при благоприятных условиях совершить сквозное плавание доАлександровска-на-Мурмане. «Таймыр» и «Вайгач» вышли из Владивостока 9 июля. «В экспедиции все мечтали, что, пожалуй, возвращения во Владивосток больше не будет, что удастся пройти к европейским берегам», — писал участник плавания доктор Л. Старокадомский.

Еще до выхода в Чукотское море тяжело заболел начальник экспедиции И. С. Сергеев. Он покинул экспедицию у устья Анадыря. Вместо него был назначен Б. А. Вилькицкий, сын известного гидрографа А. И. Вилькицкого, возглавлявшего Главное гидрографическое управление.

Берингов пролив был пройден 6 августа, после чего суда разделились: «Вайгач» пошел по направлению к острову Врангеля, с целью выяснить положение кромки льдов, а «Таймыр» последовал вдоль берега Чукотского полуострова на северо-запад. Лето 1913 года было в сибирских морях весьма благоприятным в ледовом отношении, и на пути к Медвежьим островам «Таймыр» не испытал никаких затруднений. «Вайгач» приблизился к острову Врангеля на расстояние 50—60 миль, но из-за сплоченных льдов повернул к мысу Шмидта. 16 августа оба корабля встретились у Медвежьих островов. Отсюда они направились к острову Преображения (в море Лаптевых), но различными путями: «Таймыр» обогнул с севера Новосибирские острова, а «Вайгач» прошел через пролив Лаптева.

20 августа к северо-востоку от Новой Сибири «Таймыром» был открыт небольшой скалистый остров, впоследствии получивший название острова генерала Вилькицкого. Этот островок, имевший в поперечнике не более 1,5 мили, был осмотрен и заснят. Затем «Таймыр» пошел к острову Беннетта с целью забрать там геологические коллекции Толля, собранные последним в 1902 году. Высадке помешал сильный прибой. Не желая тратить драгоценное время, «Таймыр» продолжал плавание на запад.

Обогнув Новосибирские острова с севера, «Таймыр» 23 августа подошел к восточному берегу Таймырского полуострова, причем на всем пути не встретил льда. В тот же день у острова Преображения произошла встреча с «Вайгачем». Во время своего отдельного плавания «Вайгач» произвел гидрографические работы в проливе Лаптева и в бухте Нордвик.

После встречи экспедиционные суда пошли с гидрографическими работами на север, вдоль восточного берега Таймырского полуострова. На пути обследовали бухту Прончищевой (где на берегу была обнаружена избушка, построенная, вероятно, еще во времена Лаптева), острова Самуила [* В 1935 году были переименованы в острова «Комсомольской Правды»] и залив Фаддея. 1 сентября уже отчетливо был виден мыс Челюскина. Но экспедицию ждало разочарование — впереди лежал невзломанный лед. «Оба транспорта стали на ледяной якорь, — пишет Л. Старокадомский. — Настроение участников экспедиции было подавленное: так мало льда было встречено на пути к Таймырскому полуострову, что надежда на свободный путь в Карское море успела превратиться в уверенность, как вдруг натолкнулись на серьезную преграду».

Было решено итти вдоль кромки неподвижного льда на север, чтобы при первой возможности обогнуть льды и снова спуститься к берегам Таймырского полуострова.

На этом пути экспедицию ждали интереснейшие открытия.

2 сентября с кораблей был усмотрен небольшой низменный остров, известный теперь под названием Малый Таймыр. Дальше к северу, к общему удивлению, стали встречаться большие айсберги высотой до 7 сажен над водой. Участники экспедиции предполагали, что эти айсберги принесены сюда с Новой Земли или Земли Франца-Иосифа. На самом деле происхождение их было иное, и оно скоро объяснилось.

«3 сентября рано утром, — рассказывает доктор Л. Старокадомский, — справа были замечены очертания берега, на этот раз высокого. Вскоре туман начал подниматься, и шедшие к новым, неизвестным берегам ледоколы увидели широко раскинувшуюся, покрытую изрядно высокими горами землю». «Вайгач» остановился у южного берега вновь открытой земли. «Таймыр» пошел на север, чтобы нанести берега на карту и определить северную границу земли. 4 сентября 1913 года транспорты стали на ледяной якорь, и участники экспедиции высадились на мыс, впоследствии названный мысом Берга. Здесь были произведены астрономические наблюдения и поднят национальный флаг. Тогда же вновь открытая земля была объявлена частью России.

Существование этой земли, как и Земли Франца-Иосифа, предвидел П. А. Кропоткин, писавший в конце прошлого века — «Земля, которую мы провидели сквозь полярную мглу (Земля Франца-Иосифа. — В. В.), была открыта Пайером и Вейпрехтом, а архипелаг, который должен находиться на северо-восток от Новой Земли (я в этом убежден еще больше, чем тогда), так еще не найден» [* П. А. Кропоткин, Записки революционера, М. — Л., 1933, стр. 147].

При советской власти архипелаг был назван Северной Землей. Цепь полярных островов, тянущаяся от Шпицбергена до Северной Земли, впоследствии получила в географической литературе название «Барьера Кропоткина» [* С. Анисимов, Путешествия П. А. Кропоткина. М. — Л., 1940, стр. 115].

Продолжая следовать на север вдоль восточного берега Северной Земли, суда достигли 81° северной широты [* Считаем необходимым отметить, что даваемое Э. Арнгольдом, врачом «Вайгача» (в его книге «По заветному пути», ГИЗ, 1929, стр. 80), указание, будто бы суда достигли широты 82°20, является неверным].

Здесь сплоченный тяжелый лед вынудил экспедицию повернуть на юг. На следующий день транспорты снова стояли у невзломанного льда между островом Малый Таймыр и мысом Челюскина. Во время предпринятой на Малый Таймыр экскурсии доктор Л. Старокадомский увидел в 5—6 милях небольшой низменный остров, впоследствии названный его именем. Так как лед у мыса Челюскина по прежнему оставался неподвижным, решили отправить на этот мыс, до которого было 12 миль, пешую партию. Экскурсанты поставили на мысе Челюскина знак и произвели ледовую рекогносцировку. Открывшаяся с мыса картина была неутешительной: весь пролив покрывал сплошной ледяной покров, на горизонте всюду держался ледяной отблеск.

Так как лед, не пускавший суда на запад, был не особенно толст (1—1,5 метра), то экспедиция сделала попытку пробиться через него, работая обоими ледоколами рядом. За двадцать часов непрерывного форсирования удалось продвинуться вперед на 4—5 миль. Однако ветер, подувший с востока, стал пригонять разломанный судами лед к кромке. Работа значительно затруднилась. Потеряв надежду пройти в Карское море, Вилькицкий 13 сентября отдал приказ повернуть обратно во Владивосток.

Курс был проложен севернее Новосибирских островов. 18 сентября транспорты вышли к острову Беннетта, где стали на якорь подле северного берега. На остров для розысков коллекций Толля съехала партия во главе с доктором Л. Старокадомским. Было найдено четыре ящика и одна корзина с  образцами пород. На восточном берегуострова обнаружили остатки хижины, в которой некогда жил Толль. На острове Беннетта экспедиция поставила деревянный крест, к которому прикрепила медную доску со следующей надписью:


ПАМЯТИ ПОГИБШИХ В 1902 ГОДУ
Начальника экспедиции барона
Эдуарда Толль
Астронома
Фридриха Зеберг
Проводников
Василия Горохова
и Николая Протодъяконова.

Гидрографическая экспедиция
Северного Ледовитого океана

5 сентября 1913 года


По окончании описи острова Беннетта суда взяли курс на остров Врангеля с расчетом пересечь «белое пятно», где предполагалось существование так называемой «Земли Андреева». Встреченные льды помешали выполнению этого плана. Ледоколы были вынуждены изменить курс на более южный. Плавание происходило почти все время по чистой воде. 29 сентября суда пришли в Колючинскую губу, где занялись промерными работами. 5 октября был пройден Берингов пролив, и 25 ноября экспедиция вернулась во Владивосток.

В 1914 году задание пройти Северным морским путем из Тихого океана в Атлантический являлось главной целью экспедиции. Все остальные работы предписывалось производить постольку, поскольку они не мешали выполнению основной задачи. Ледокольные транспорты покинули Владивосток 7 июля.

Незадолго до этого здесь была получена просьба канадского правительства оказать помощь находившемуся на острове Врангеля экипажу шхуны «Карлук», раздавленной льдами в Чукотском море в январе 1914 года. Для переговоров «Таймыр» из бухты Провидения перешел в Ном на Аляске и затем в порт Кларенс. В августе оба транспорта встретились у мыса Дежнева, откуда «Вайгач» пошел к острову Врангеля с целью оказать помощь экипажу «Карлука», а  «Таймыр» направился в Колючинскую губу.

В 15 милях от острова Врангеля «Вайгач» встретил многолетние тяжелые льды. До 18 августа судно тщетно пыталось пробиться сквозь них, причем в течение двух суток оно было затерто льдами, и ему удалось освободиться только при помощи водолазных и взрывных работ. Получив в борьбе со льдами повреждения (обломалась половина лопасти) и не имея возможности дальше тратить время на врангелевскую операцию, «Вайгач» пошел на соединение с «Таймыром».

21 августа оба транспорта покинули Колючинскую губу и пошли к мысу Челюскина. На пути начальник экспедиции Б. А. Вилькицкий, находившийся на «Таймыре», решил повторить попытку обследовать «белое пятно» Земли Андреева. «Вайгачу» же давалось задание произвести съемку островов Генриетты и Жаннетты. Однако выполнению всех этих задач воспрепятствовали льды. Вопрос о Земле Андреева остался неразрешенным, а острова Генриетты и Жаннетты — непосещенными. «Вайгачу» все же посчастливилось сделать географическое открытие. 27 августа, когда транспорт находился недалеко от острова Вилькицкого, был усмотрен новый остров, впоследствии названный островом Жохова [* На некоторых картах этот остров носил также название острова Новопашенного, как он был первоначально назван Б. Вилькицким], по имени одного из участников экспедиции. Около этого острова произошла встреча с «Таймыром». Силами обоих судов остров, на который была сделана высадка, приближенно положили на карту.

От острова Жохова транспорты направились к Таймырскому полуострову, избрав, как и «Таймыр» в предшествовавшем году, путь вокруг Новосибирских островов. 31 августа суда вышли к островам Самуила и 1 сентября бросили якорь у мыса Челюскина.

«Вайгач» пошел отсюда на северо-запад и на следующий день увидел южный берег Северной Земли, вдоль которого море было чисто от льдов. «Таймыр» же оставался у мыса Челюскина дольше, так как Вилькицкий решил воздвигнуть здесь основательный каменный знак.

Пока люди на берегу были заняты сооружением гурия, на «Таймыр» надвинулось ледяное поле и едва не выбросило корабль на берег. Давление льда оказалось таким сильным, что судно получило пробоину в кормовой части.

Закончив опись южного берега Северной Земли, суда направились через пролив Вилькицкого в Карское море, но сразу же у западного входа в пролив встретили тяжелые льды. «Таймыр» попал здесь между двумя сходившимися ледяными полями. Ледокол приподняло и накренило набок, и на нем был поднят сигнал бедствия. К счастью, напор скоро кончился, и корабль опять выпрямился. Но льды нанесли ему на этот раз тяжелые раны: лопнули тринадцать шпангоутов, потекли четыре водонепроницаемые переборки, много шпангоутов было согнуто.

Льды, встреченные экспедицией у западного входа в пролив Вилькицкого, оказались для ледоколов непреодолимой преградой. По мнению Вилькицкого, льды между проливом Вилькицкого и архипелагом Норденшельда летом 1914 года вовсе не вскрывались. В сентябре оба транспорта были окончательно затерты льдами, и им даже не удалось стать на зимовку в безопасной бухте.

Захваченные льдами между западным берегом Таймырского полуострова и архипелагом Норденшельда, они дрейфовали в различных направлениях, временами испытывая сжатия. Очень сильное сжатие «Таймыр» испытал 22 сентября, когда, по словам доктора Старокадомского, «гибель судна казалась неизбежной». Этого не произошло только потому, что в самый критический момент ветер переменил направление и сжатие прекратилось.

Зимовка официально была объявлена 4 октября. В конце этого месяца Вилькицкий послал следующую радиограмму морскому министру [* Приводится в выдержках]:

«Челюскин прошли 2 сентября.

В борьбе со льдами транспорты поломали лопасти, помяли борта. На «Таймыре» сломана часть шпангоутов, повреждены переборки. Считаю положение транспортов безопасным до весенних взломов льда. Пройдя Челюскин, встретили непроходимые льды. Оба транспорта застряли у северного полуострова Оскара и медленно дрейфуют со льдами. Широта «Таймыра» около 76°40, долгота около 100°20'. «Вайгач» западнее миль на 15. Провизии хватит на год».

Последнее осеннее сжатие льда «Вайгач» выдержал 3 ноября. Участник экспедиции доктор Э. Е. Арнгольд описывает его следующим образом: «Сила ветра дошла до 20 метров в секунду, лед начал ломаться, стали образовываться торосы, и через каких-нибудь два-три часа корабль был окружен торосами и полыньями. Нос и корма были на чистой воде. Нет возможности передать то впечатление, которое приходится переживать, когда вокруг вас начинает крошить, как щепки, громадные толстые льдины; шум, гул и треск ужасный, будто стреляют залпами десятки самых крупных орудий, причем воет и свищет сильнейший ветер».

Зимовка проходила в общем благополучно, несмотря на весьма однообразное и мало продуманное продовольственное снабжение и негигиенические условия жизни на кораблях. В марте среди команды все же началась цынга, не достигшая, к счастью, серьезных размеров. Зимовка была омрачена смертью лейтенанта А. Н. Жохова, скончавшегося от острого нефрита, и кочегара Ладоничева, умершего от аппендицита.

В то время, когда к востоку от архипелага Норденшельда зимовали «Таймыр» и «Вайгач», к западу от этого архипелага, у мыса Вильда, зимовало судно «Эклипс», отправленное под начальством капитана Отто Свердрупа на поиски экспедиции Русанова. В марте 1915 года Гидрографическое управление дало распоряжение на «Эклипс» оказать помощь экспедиции Вилькицкого. Положение последней оставалось неуверенным, и возможность второй зимовки не исключалась. Между тем продовольствия на второй год не было, да и состояние здоровья многих участников экспедиции было не блестящим. Поэтому Вилькицкий решил списать на «Эклипс» трех офицеров и двадцать шесть человек команды, наиболее слабых, перенесших цынгу. За этой партией приехал с нартами Свердруп. 4 июня они прибыли на «Эклипс».

Дальнейшая переброска этой партии в Гольчиху на Енисее была Главным гидрографическим управлением поручена известному промышленнику Н. А. Бегичеву. Наняв тысячу оленей, Бегичев вышел из Дудинки еще 14 мая, но, перевалив через хребет Бырранга, был вынужден вследствие усиленного таяния снега оставить главную часть стада в тундре. С сотней оленей Бегичев двинулся к мысу Вильда и 5 июля прибыл на «Эклипс». Через десять дней он вышел отсюда с партией экспедиции Вилькицкого на Гольчиху.

В мае и июне участники экспедиции на «Таймыре» и «Вайгаче» продолжали производить экскурсии на берег, во время которых засняли фиорд Гафнера, вдающийся в сушу до 40 километров. Одна из поездок к этому фиорду, между прочим, была совершена на аэросанях. В конце июля стали опиливать и взрывать лед вокруг кораблей, чтобы высвободить их. 31 июля лед, в котором замерзли суда, взломало, и 2 августа ледоколы снова получили возможность двигаться.

Настойчиво борясь со льдами, «Вайгач» 11 августа приблизился к северо-восточной оконечности острова Таймыр, где другой ледокол в это время имел несчастье сесть на камни, в результате чего получил большую пробоину в днище. При помощи «Вайгача» ему удалось сняться с камней, и оба ледокола продолжали свое плавание.

Плавание в совершенно не исследованном и опасном фарватере при наличии густых льдов и тумана оказалось весьма трудным, и только 20 августа пройдя через пролив Матисена, ледоколам удалось стать на якорь в бухте Колик Арчера, где когда-то стоял «Фрам» и зимовала «Заря». Неблагоприятное состояние льдов задержало здесь ледоколы на целую неделю.

Однако самая трудная часть пути — пролив между Северной Землей и материком, названный в честь начальника экспедиции проливом Бориса Вилькицкого, — была пройдена.

Пробираясь среди сплоченных льдов, экспедиция 28 августа достигла залива Миддендорфа и в тот же день подошла к мысу Вильда, где зимовал «Эклипс», покинувший это место еще 11 августа. 30 августа ледоколы пришли на рейд острова Диксона. Затем зашли в Гольчиху, чтобы взять на борт людей, списанных весной с ледоколов и все еще дожидавшихся здесь парохода на Красноярск. 16 сентября 1915 года «Таймыр» и «Вайгач» прибыли в Архангельск.

Таким образом, трехлетние усилия ледоколов пройти из Тихого океана в Атлантический в конце концов увенчались успехом. Северо-восточный проход был пройден на всем его протяжении второй раз.

Шведская Академия Наук в ознаменование заслуг Русской гидрографической экспедиции передала Б. А. Вилькицкому медаль «Веги» [* После революции Б. А. Вилькицкий эмигрировал за границу]. Укажем еще, что «Вайгач» погиб в 1918 году у Ефремова Камня в Енисейском заливе [* В 1913 году белое правительство в Архангельске отправило «Вайгач» и «Таймыр» под начальством Б. Вилькицкого в Енисейский залив для постройки в Усть-Енисейском порту и Дудинке радиостанций. Экспедиция окончилась полной неудачей], «Таймыр» же и в настоящее время выполняет гидрографические работы в арктических морях. Экспедиция на «Таймыре» и «Вайгаче», участниками которой были известные советские полярные исследователи Н. И. Евгенов и А. М. Лавров, выполнила в полярных водах весьма обширные гидрографические и некоторые другие научные работы и внесла, таким образом, крупный вклад в дело исследования Арктики. Что же касается вопроса о возможности плавания по Северному морском) пути, то в этом отношении экспедиция дала скорее отрицательный результат: громадные усилия и большое время, которых «Таймыру» и «Вайгачу» стоил сквозной проход из Тихого океана в Атлантический, привели морские круги и большинство специалистов к выводу, что Северный морской путь не может быть использован для практического мореплавания. И если после «Веги» — первого судна, прошедшего Северным морским путем (с запада на восток), — вопрос об установлении мореплавания по этому пути оставался открытым и, по мнению Норденшельда, на него нельзя было ответить ни безусловным «да», ни безусловным «нет», то после экспедиции Вилькицкого господствующим стало мнение, что на этот вопрос надо отвечать категорическим «нет».

Сделанное экспедицией открытие Северной Земли многие специалисты стали рассматривать как окончательное препятствие для практического использования Северо-восточного прохода. Так, например, Л. Л. Брейтфус писал по этому поводу, что «открытием острова Малый Таймыр и Северной Земли поставлена решительная преграда плаваниям по морскому сибирскому пути в районе между устьями Енисея и Лены».

Продолжение работ экспедиции Северного Ледовитого океана не могло состояться. Попытки, предпринятые в этом направлении советским правительством (в 1918 году), не удалось осуществить из-за начавшейся на Севере интервенции и гражданской войны.

Следующий — третий по счету — сквозной проход по Северному морскому пути совершил Руал Амундсен на судне «Мод».

Вскоре после того, как Руал Амундсен вернулся из своего трехлетнего плавания Северо-западным проходом, у него возник план новой экспедиции, которая должна была повторить попытку Нансена продрейфовать через Полярный бассейн. Амундсен предполагал, что, войдя во льды восточнее «Фрама», примерно к северу от Берингова пролива, судно будет пронесено вместе с дрейфующими льдами в непосредственной близости к полюсу. Амундсен выступил с этим проектом в 1908 году, но приступить к его осуществлению удалось только десять лет спустя. Вначале Амундсен хотел использовать для этой экспедиции «Фрам», но после похода этого корабля в Антарктику в 1910—1912 годах судно оказалось в таком состоянии, что для трансарктического дрейфа уже не годилось. С целью добыть средства на постройку нового судна Амундсен во время империалистической войны занялся спекуляциями и на полученную таким путем сумму в 250 тысяч долларов заказал, по собственным чертежам, судно «Мод», по конструкции сходное с «Фрамом». Двигатель на «Мод» был нефтяной.

К Берингову проливу, к северу от которого «Мод» должна была вмерзнуть во льды, Амундсен решил итти Северо-восточным проходом.

«Мод» покинула Нарде 18 июля 1918 года. Первым штурманом корабля был Оскар Вистинг, вместе с Амундсеном побывавший в 1911 году на Южном полюсе. Научные работы лежали главным образом на геофизике Харальде Свердрупе.

25 июля «Мод» была у входа в Югорский Шар, сплошь забитого льдом. «О том, чтобы пробиться через этот лед, не могло быть и речи, — пишет Амундсен. — С таким же успехом мы могли пытаться пробиться сквозьВайгач». Только 17 августа «Мод» удалось проникнуть в Карское море. Продолжительная стоянка в Югорском Шаре была использована для магнитных наблюдений. Здесь же экспедиция сделала большой запас свежего оленьего мяса, а на радиостанции у восточного входа в пролив на борт был взят десятый участник экспедиции — радист Геннадий Олонкин, официально занявший должность второго механика.

Сейчас же по выходе в Карское море «Мод» встретила сплоченные льды, сильно задержавшие судно. Только 31 августа экспедиция добралась до острова Диксона, где была сделана остановка, чтобы принять запас нефти. Здесь же дополнительно было приобретено десять собак. В районе Диксона море было чисто от льдов, которые стали встречаться только у островов Скотт-Гансена.

6 сентября «Мод» подошла к архипелагу Норденшельда — самому трудному в навигационном отношении месту на пути к мысу Челюскина. Благополучно пройдя через пролив Матисена, «Мод» к востоку от архипелага Норденшельда встретила тяжелый лед, в котором все же медленно продвигалась вперед. 9 сентября был пройден мыс Челюскина. В 20 милях к юго-востоку от него сплошные неподвижные льды окончательно остановили судно.

18 сентября Амундсен потерял всякую надежду продвинуться дальше и поставил судно на зимовку в небольшой бухте, названной гаванью Мод (77°33' N, 105°40' Е). Так как в районе мыса Челюскина еще не зимовала ни одна экспедиция, то Амундсену и Свердрупу открывалось широкое поле для научно-исследовательских работ, и вынужденной зимовкой они ни в малой степени не огорчались.

Еще осенью на берегу бухты Мод были сооружены небольшие постройки, получившие громкое название магнитной и астрономической обсерватории. В конце сентября с Амундсеном приключилось несчастье, лишившее его в дальнейшем возможности участвовать в санных поездках. Падая с трапа на лед, он сломал себе предплечье и целый месяц должен был пролежать у себя в каюте без движения.

В ноябре Вистинг совершил экскурсию на мыс Челюскина, где обнаружил гурий. Вистинг предполагал, что это был знак, поставленный здесь в 1878 году Норденшельдом, но на самом деле это был знак экспедиции Толля. В надежде найти под знаком какой-нибудь документ Вистинг разобрал его, но, к своему разочарованию, не нашел ничего. Это обстоятельство и у норвежцев возбудило сомнение, был ли это действительно знак Норденшельда. «Я не допускал мысли, — замечает Амундсен, — чтобы опытный и предусмотрительный Норденшельд поставил знак, не вложив в него извещения» [* Знак экспедиции Норденшельда, под которым действительно оказалась записка, был обнаружен «Ермаком» в 1935 году]. Весной 1919 года развернулась широкая экскурсионная деятельность. С 1 по 23 апреля Вистинг и Гансен прошли вдоль северного берега Таймырского полуострова на запад до фиорда Гафнера, засняв все побережье и определив во многих пунктах элементы земного магнетизма. На мысе Челюскина, у знака, посещенного в ноябре, был установлен медный шар с выгравированной на нем на норвежском языке надписью:


ПОКОРИТЕЛЯМ NO ПРОХОДА
АДОЛЬФУ-ЭРИКУ НОРДЕНШЕЛЬДУ
И ЕГО СПУТНИКАМ
Экспедиция на "Мод" 1918—1919.


Около бухты Дика путешественники нашли большие ящики от аэроплана, внутри которых оказались сорок четыре ящика с консервами. Этот склад был устроен здесь экспедицией Вилькицкого на случай гибели «Таймыра» и «Вайгача». Недалеко от склада были обнаружены могилы участников этой экспедиции Жохова и Ладоничева.

На мысу лежал опрокинутый знак из углового железа. У фиорда Гафнера Вистинг нашел другой знак (каменный) экспедиции Вилькицкого, возле которого также находилось небольшое продовольственное депо. Питая тайную надежду найти какие-нибудь следы экспедиции Русанова, Вистинг и Гансен разобрали знак, но и на этот раз не нашли в нем никаких документов.

По поводу обнаруженных на берегу Таймырского полуострова знаков Амундсен пишет следующее: «К большому нашему огорчению, старый испытанный обычай полярных путешественников сообщаться между собой извещениями, вложенными в специально построенные для этой цели знаки, очевидно, не соблюдался русскими. Ни в одном из знаков мы ничего не нашли, хотя и разобрали их до основание, и поэтому я отдал распоряжение впредь разобранные знаки, в которых не обнаружилось каких-либо извещений, не восстанавливать, дабы не вводить в заблуждение тех, кто после нас попадет в эти места».

Вторая экскурсия, продолжавшаяся с 17 по 27 апреля, имела целью посещение острова Малый Таймыр. В ней участвовали Тес-сем, Кнудсен, Теннесен и Олонкин, в распоряжении которых находились только три собаки. 20 апреля они добрались до острова Старокадомского, до тех пор еще не посещенного человеком, и воздвигли на его юго-западной оконечности каменный знак, возвышающийся над уровнем моря на 59 метров. В него был вложен железный ящик, в котором находилась стеклянная трубка с запиской.

От острова Старокадомского экскурсанты перешли на остров Малый Таймыр и затем вернулись на судно. На обоих островах Кнудсен произвел магнитные наблюдения.

В мае судно покинули X. Свердруп и Кнудсен с целью точно определить местоположение мыса Челюскина. До этого за северную оконечность Старого Света разными экспедициями принимались различные выступы. По астрономическому определению Свердрупа, мыс Челюскина расположен в широте 77°43'4" N и долготе 104°17'6" к востоку от Гринвича. Долгота мыса Челюскина была получена Свердрупом перевозкой хронометров. В 1932 году долгота мыса Челюскина была определена экспедицией на «Таймыре» с помощью приема радиосигналов времени, то-есть более точным методом. Согласно определениям последней экспедиции, окончательно устанавливающим положение этого мыса, его географические координаты равны: широта 77°43'7", долгота 104°15,55" к востоку от Гринвича.

По описанию Свердрупа, на мысе Челюскина «лежит огромная округлая кварцевая глыба в 2 метра в высоту и столько же в ширину. Подобной глыбы я никогда не видел, и интересно, что она украшает самую северную оконечность материка. Эта глыба лежит на темном сланце». На этой кварцевой глыбе Свердруп и Кнудсен построили знак, который на своем белом фундаменте виден издалека. Установленный в апреле медный шар валялся на земле и оказался поломанным, — очевидно, он послужил игрушкой медведю. Свердруп взял шар с собой на судно, и через несколько дней его опять установили на мысе Челюскина, на этот раз более прочно.

Одновременно со Свердрупом «Мод» покинула другая партия, в составе Вистинга и Гансена, имевшая ближайшей целью пройти вдоль берега Таймырского полуострова до залива Дика, чтобы восстановить там поваленный железный знак экспедиции Вилькицкого и привести в порядок продовольственное депо. Выполнив эту работу, Вистинг и Гансен пересекли северную часть Таймырского полуострова и вышли к бухте Фаддея на восточном его берегу. На пути видели много оленей. От бухты Фаддея исследователи пошли вдоль береговой линии на север, к месту зимовки, продолжая съемку.

На мысе Фаддея они открыли поставленный здесь в первых числах сентября 1739 года знак Харитона Лаптева. Теперь «маяк» Лаптева представлял собою кучу разваленных камней, покрытых мхом, между которыми птицы устроили себе гнезда.

26 мая Вистинг со своим спутником уже снова был на судне. Во второй половине мая Свердруп и Кнудсен совершили еще раз десятидневную экскурсию в глубь Таймырского полуострова. В течение лета предпринимались охотничьи экскурсии, главным образом за медведями и оленями, а в июле и августе — за гусями, которых было добыто до пятисот штук. Большим подспорьем в питании явились также яйца, собиравшиеся во время экскурсий.

Первая открытая вода показалась на северо-востоке в начале августа, но там, где стояла «Мод», лед оставался невзломанным. 19 августа расстояние от судна до края невзломанного льда сократилось до 2 километров, и Амундсен решил форсировать этот лед. Вначале, когда толщина льда не превышала 1—1,5 метра, «Мод» довольно удачно преодолевала препятствия, подобно ледоколу взбираясь на лед и ломая его своей тяжестью. Однако дальше толщина льда достигла 2 и даже 3 метров. Закладывая в прорубях во льду одну пороховую мину за другой и отвоевывая буквально метр за метром, «Мод» в конце концов преодолела преграду и 12 сентября могла продолжать свое плавание на восток, потратив на прохождение 2 километров невзломанного льда двадцать четыре дня.

Теперь на борту «Мод» находилось уже только восемь человек, так как Тессем и Кнудсен остались на берегу в гавани Мод. С установлением снежного покрова они должны были пешком пройти к островуДиксона, чтобы доставить туда собранные экспедицией научные материалы.

Покидая гавань Мод, Амундсен предполагал в том же году начать свой ледовый дрейф, который должен был продолжаться по меньшей мере три года, а потому научные результаты, добытые за первую зимовку, дошли бы до культурного мира с большим запозданием. Тессем же и Кнудсен могли их доставить в Европу в том же году. Расстояние от гавани Мод до острова Диксона составляет около 900 километров, и Амундсен предполагал, что Тессем и Кнудсен легко покроют его, тем более, что к западу от архипелага Норденшельда на побережье находились продовольственные склады, устроенные экспедицией на «Эклипсе» в 1915 году.

Однако в 1919 году «Мод» не было суждено начать ледовый дрейф. Покинув гавань Мод и следуя в прибрежной полынье вдоль восточного берега Таймырского полуострова, судно 16 сентября вышло на чистую воду вскоре за островами Петра. Далее курс был взят на пролив Лаптева, на пути к которому местами встречались редкие льды; в самом проливе, пройденном 19 сентября, льду было много. 22 сентября «Мод» была на траверзе устья Колымы. Ввиду позднего времени года и неблагоприятного состояния льдов (в этом году шедший из Владивостока в Колыму «Ставрополь» мог дойти только до мыса Шмидта) Амундсен решил стать на зимовку у западного берега острова Айон.

Льды не тревожили судна в течение всей зимовки. На «Мод» то и дело заявлялись гости: то чукчи, то приезжие русские. В середине октября Свердруп ушел в глубь страны с целью изучения быта чукчей. Он пробыл в отсутствии пять месяцев, собрав ценный этнографический материал.

Одной из главных забот Амундсена по прибытии к острову Айон было войти в связь с внешним миром. С этой целью он в середине октября послал в Нижнеколымск трех участников экспедиции. Через двадцать дней они вернулись с неутешительной вестью, что в Нижнеколымске нет ни проволочного телеграфа, ни радиотелеграфа и что радиотелеграф в Среднеколымске давно испорчен. Не оставалось другого выхода, как послать партию в Анадырь. В состав ее вошли Вистинг, Гансен и Теннесен. Они покинули «Мод» 1 декабря и, пройдя вдоль всего Чукотского побережья и обогнув мыс Дежнева, достигли Анадыря. Сдав депеши Амундсена и приняв адресованные экспедиции телеграммы, путники двинулись обратно и прибыли на «Мод» 15 июня 1920 года. Их санная поездка продолжалась, таким образом, более полугода.

В начале июля льды около острова Айон стали приходить в движение, и 7-го числа «Мод» продолжала свое плавание к Берингову проливу. Продвижение было, однако, медленным. «Странным кажется, — пишет Амундсен, — что мы сравнительно легко прошли вдоль почти всего северного побережья Азии и самые тяжелые условия плавания в отношении льдов встретили именно в наиболее южной части Северо-восточного прохода».

За мысом Сердце-Камень «Мод» вышла на чистую воду и 21 июля 1920 года обогнула мыс Дежнева. «Сегодня можно отметить о третьем случае сквозного плавания Северовосточным проходом, — замечает Амундсен. — Конечно, этот факт не является каким-либо особым событием, но мне приятно, что удалось провести корабль с норвежским флагом туда, где до сих пор не знали даже о его существовании». 23 июля корабль был у Аляски и через четыре дня вошел в Ном. У берегов Аляски Амундсен занес в свой дневник следующее: «Я сомкнул путь, пройденный «Мод», с тем путем, которым я шел, открывая Северо-западный проход в 1906 году, и, таким образом, впервые осуществил кругосветное плавание Ледовитым океаном. В наше время рекордов подобное плавание имеет свое значение». Через анадырскую радиостанцию Амундсен дал знать в Норвегию, что осенью

1919 года — два участника его экспедиции должны были притти на остров Диксона. Однако до начала лета 1920 года ни Кнудсен, ни Тессем там не появлялись. Правительство Норвегии решило отправить на поиски пропавших участников амундсеновской экспедиции парусно-моторное судно «Хеймен», которое должно было обследовать район между островом Диксона и мысом Вильда, где в 1914— 1915 годах зимовал «Эклипс». «Хеймен», под руководством капитана Якобсена, 23 августа

1920 года прибыл к острову Диксона и, не получив здесь никаких сведений о Тессеме и Кнудсене, на следующий же день продолжал плавание по направлению к мысу Вильда. Состояние льдов было неблагоприятное, и 31 августа, в широте 75°11'N и долготе 87°15'Е, экспедиция вынуждена была повернуть обратно и зазимовала у острова Диксона.

В это же время начались переговоры с советским правительством об организации советско-норвежской сухопутной поисковой экспедиции. С советской стороны в этой экспедиции участвовал Н. А. Бегичев, с норвежской — капитан Якобсен и переводчик Карлсен. В начале июня 1921 года Бегичев с пятьюстами оленей прибыл на остров Диксона, и 8 июля поисковая экспедиция выступила отсюда к мысу Вильда. 18 июля этот мыс был достигнут, и участники экспедиции нашли здесь гурий, внутри которого оказалась жестянка из-под консервов со вложенной в нее запиской, оставленной Тессемом и Кнудсеном 18 ноября 1919 года. Они сообщали, что находятся в хорошем состоянии п собираются продолжать путь к острову Диксона, имея провизии на двадцать дней.

Не зная, какой именно путь избрали Тессем и Кнудсен, участники поисковой экспедиции решили разделиться на две партии: норвежцы пошли к Диксону прямым путем через тундру. Бегичев же должен был итти по берегу. На мысе Стерлегова Бегичев нашел брошенную нарту, а 10 августа к западу от мыса Приметного он сделал страшную находку. Около остатков костра валялись консервные жестянки с иностранными этикетками, гильзы и рукоятка сломанного складного ножа, а среди головешек Бегичев увидел полуобуглившиеся кости сожженного человеческого трупа и череп. Какая полярная драма разыгралась здесь? Тайна ее, вероятно, никогда не будет раскрыта. Мы знаем только, что останки принадлежали Кнудсену.

Летом 1921 года «Хеймен» вернулся в Норвегию, я в следующем году поиски норвежцев с «Мод» продолжались, по инициативе Комсеверпути, Н. А. Бегичевым. Летом 1922 года он нашел на материковом берегу в 80 верстах от острова Диксона различные предметы экспедиции Амундсена: теодолит, посуду, лыжи, аптеку, белье и почту в виде двух зашитых в непромокаемую материю пакетов, по 20 фунтов каждый. Против острова Диксона в глубокой расщелине был обнаружен скелет человека, прикрытый полуистлевшей одеждой. В кармане вязаного жилета лежали золотые часы, на внутренней стороне которых было выгравировано имя Тессема, а также его обручальное кольцо, охотничий нож, ножницы и другие предметы. Из 900 километров, которые Тессему надо было пройти пешком по тундре, он не дошел до места своего спасения всего каких-нибудь четыре километра.

В 1924 году команда норвежского судна «Veslekari» поставила на месте гибели Тессема сделанный из плавника крест со следующей надписью:


TESSEM
† 1920
MS MAUD NORGE


Итак, на протяжении всего лишь сорока лет на грани XIX и XX века при последовавшие одна за другой экспедиции (Норденшельда, Вилькицкого, Амундсена) завершили более чем трехсотлетнюю историю поисков Северовосточного прохода. Существование такого прохода, получившего в наши дни название Северного морского пути, было доказано.

Однако какой-либо ясности в основной проблеме — возможно или нет регулярное и нормальное плавание по всей северной трассе из Атлантического в Тихий океан — в результате этих экспедиций не прибавилось. Больше того: как мы отмечали выше, в морских кругах складывалось по этому вопросу явно отрицательное мнение. Иначе и не могло быть, поскольку попытки пройти Северный морской путь являлись случайными предприятиями, отнюдь не опиравшимися на какую-либо систему планомерных и научно обоснованных мероприятий по завоеванию Арктики.

Так заканчивался досоветский этап в исследовании Северного морского пути. Он дал истории много примеров высокой человеческой доблести и преданности идее. Однако, лишь десять лет спустя, с разворотом планомерных советских работ в Арктике, наступил этап подлинного освоения Северного морского пути. О нем мы расскажем ниже.

Литература
  1. Арбенев Н., В Северном Ледовитом океане, От Владивостока до Таймырского полуострова на транспорте «Вайгач», СПб., 1913.
  2. Арнгольд Э., По заветному пути, М., 1929.
  3. Старокадомский Л., Открытие новых земель в Северном Ледовитом океане, П., 1915.
  4. Старокадомский Л., Экспедиция Северного Ледовитого океана, М., 1946.
  5. Amundsen R., Nordostpassagen, Kristiania, 1921. Русский перевод: Р. Амундсен. Северо-восточный проход. Л., 1936.
  6. Nordenskiöld А. Е., Vegas färd kring Asien och Europa, Stockholm, 1880— 1881. Русский перевод под редакцией В. Ю. Визе: А. Е. Норденшельд, Плавание на "Веге". Л. 1936.
  7. Sverdrup О., Under russisk flag, Oslo, 1928.
  8. Transehe N.. The Siberian Sea Route. The work of the Russian Hydrographical Expedition to the Arctic, 1910—1915, «Geographical Review», XV.

Пред.След.