Стругацкий В. Дороги во льдах
Добавлено: 23 Сентябрь 2009 20:04Газета "Смена". 14.09.2009
...Когда из динамика в моей каюте раздавалось «Начальнику научно-оперативного отряда Сергею Викторовичу Фролову просьба подняться на мостик», я прекрасно понимал: мы забрели в ледовые дебри и надо выбираться. А вот как выбираться - придумает Фролов. И когда выберемся, капитан поблагодарит:
- Мы твоим, отец-кормилец, курсом шли и этот опасный участочек пробежали.
В эти минуты Сергей Фролов напоминал мне вождя мирового пролетариата, провозглашающего с броневика: «Правильным курсом идете, товарищи!»
Встреча через 30 лет
Сергей Фролов умеет сделать нескучной, а главное, результативной работу всего научно-оперативного отряда. Сотрудники его отряда несут вахты на мостике вместе с судоводителями: собирают данные о льдах, о том, как судно в них продвигается, ну и конечно, для оценки своих же прогнозов и рекомендаций.
После его вахт на мостике «Академика Федорова» - а это самые занудные ночные вахты - я всегда с большим удовольствием заглядываю в журнал ледовых наблюдений - он лежит на левом крыле мостика, на столике гидролога, - я обожаю читать разные перлы, сочиненные то ли самим Сергеем, то ли его сотрудниками:
«Резкое ухудшение видимости, т. е. не видно ни хрена».
«Даешь за вахту 12 миль!..» И через строчку: «Так и не дали».
...В 2005 году, спустя почти тридцать лет после похода на ледоколе «Сибирь», мы с Сергеем Фроловым снова встретились в Арктике, и снова - на дороге к полюсу.
В середине августа, после полуторамесячного рейса с петербургскими геологами, научно-экспедиционное судно «Академик Федоров» работало у острова Врангеля по программе экспедиции «Арктика-2005». Сергей Фролов в этой экспедиции работал с первого ее дня - с выхода судна из Мурманска, а я прилетел вместе с участниками второго этапа экспедиции - из Певека. 15 августа Ми-8 забрал нас с побережья Чаунской губы и доставил на судно. «Академик Федоров» тихо-мирно покачивался на рейде - в Восточно-Сибирском море.
Во время своего двадцать третьего рейса «Академику Федорову» предстояло снимать заканчивающую уже свою жизнь дрейфующую станцию «СП-33». Она к этому моменту ушла за 86-ю широту, то есть ушла за полюс приблизительно на двести миль, но находилась в другом полушарии - Западном. А «Академик Федоров» шел к ней после того, как отработал на востоке - снабдил горючим полярную станцию Ушаковское в бухте Роджерса острова Врангеля, шел с 71-й широты. Самый прямой, к тому же, как все надеялись, самый короткий путь к «СП-33» пролегал как раз через Северный полюс.
- У нас есть уникальный шанс самим взять полюс, - сообщил мне в первый же день начальник научно-оперативного отряда. - Только пока об этом все помалкивают.
Честно говоря, почти никому из участников рейса не верилось, что «Академик Федоров» самостоятельно, без помощи ледокола, сможет добраться до Северного полюса.
От Врангеля начальник экспедиции, директор ААНИИ Иван Фролов и капитан Михаил Калошин решили идти сначала на запад - к Новосибирским островам, а уже оттуда на север. Тем более что из Мурманска 24 августа должен нам навстречу двинуться атомный ледокол «Арктика». Возможно, к концу августа он нас догонит и в самые высокие широты двинемся мощным тандемом - вслед за «Арктикой».
Ледовым разведчикам и прогнозистам, работающим на борту, удалось отыскать среди льдов для «Академика Федорова» такую славную дорожку, что он побежал по ней в два раза быстрее, чем рассчитывали, - со скоростью 10 - 12 узлов.
Мы стояли на палубе, и глаз радовался. Посреди стального Восточно-Сибирского моря с редкими блинчиками льдин из-под штевня вырывалась нежно-розовая пена. Своим морковным корпусом «Академик Федоров» «подкрашивал» водичку.
...23 августа «Академик Федоров» через двухлетние полутораметровые льды подошел аж к 85-й широте.
Больше всех радовался, что нам «удалось взять восемьдесят пятую», начальник научно-оперативного отряда нашей экспедиции:
- Транспортное судно в активном плавании никогда еще таких широт без ледокола не достигало. В 2000 году «Федоров» поднялся на 82 градуса 17 минут, а сейчас побил свой собственный рекорд.
- Ты даже не понимаешь, какое это значение имеет, - растолковывал мне Сергей. - Если мы поднимемся к полюсу, то покажем, что в самых высоких широтах даже транспортное судно может эффективно работать самостоятельно, без помощи ледокола. А ты посмотри на карту, и сразу поймешь, насколько высокоширотная трасса короче традиционной. Протяженность Севморпути при сквозном плавании вдоль берегов может меняться от 3200 до 3600 миль. Официальная граница СМП начинается от Карских ворот и заканчивается в Беринговом проливе. Высокоширотная трасса Мурманск - Берингов пролив на тысячу миль короче. А что такое тысяча миль? При средней скорости движения 10 узлов это экономия ста часов - почти пяти суток. Да еще какая экономия топлива...
«Пишем - что наблюдаем...»
Сергей вдруг прервал свою тираду и протянул мне бинокль:
- Вон слева по борту медвежьи следы.
Он тут же вписал в журнал наблюдений два слова - «следы мишки», а рядом - время и координаты.
И стал объяснять мне, что старинный принцип ледовых разведчиков «пишем - что наблюдаем, а чего не наблюдаем - не пишем» не устарел и в век получения спутниковых снимков.
Любая живность в этих широтах - своего рода индикатор ледовой обстановки и, что особенно радует, предвестник ее улучшения. Если мишка появился на сплошном ледовом панцире, наверняка там уже есть или вскоре появятся трещины и разводья. Мишке же кормежка нужна. А где он ее на голом льду достанет?
Каждую встречу с тюленями Фролов тоже заносит в журнал. Тюлень выныривает на лед из майны. Значит, «дырочка» где-то рядом и скоро «лед начнет разводить», появится чистая вода.
Так что медведи, моржи и тюлени, как говорил в свое время знаменитый ледовый разведчик Валерий Купецкий, «служат мореплавателям в Арктике путеводными звездами».
Жаль, мишка не захотел с нами пообщаться. Оставил на 85-й широте свой разлапистый «привет» и ушел.
Не знаю: то ли хозяин Арктики вовремя пожелал нам удачи, то ли ледовые разведчики удачную дорожку нашли, но с того дня параллели замелькали, как автобусные остановки на Невском.
26 августа мы были уже на 87-й широте.
На пути стали попадаться «блинчики» метра по три толщиной. Все время приходилось искать расщелины среди громадных - в диаметре миль по пять - полей. Да и видимость резко ухудшилась. Похоже, мы «въехали в зиму». Начало подмораживать - минус три. Льды накрыло белой мглой - даже трещинки с мостика не разглядеть.
В тот день все приуныли.
Сильный ветер, метель. Как только появлялось окошечко, с палубы поднимался вертолет. Ледовые разведчики из команды Сергея Фролова пытались отыскать «Федорову» дорогу. Но найденные час назад среди громадных ледовых полей каналы захлопывались порой прямо перед носом судна.
«Федоров» то рвался вперед, наваливаясь скулой на льдины и постепенно застревая, то давал задний ход - для разбега.
К полуночи «Академик Федоров» продвинулся за сутки к северу всего на 50 миль.
- Ну давай, родименький, - тихонечко подбадривал Сергей Фролов не то стальную громаду нашего судна, не то вахтенного штурмана.
Ночью я люблю подниматься на мостик. Светло почти как днем. Но на мосту нет суеты, можно спокойно поговорить и с Фроловым, и с меняющим его в 4.00 океанологом Александром Юлиным.
Общение с ними - всегда удовольствие. Во-первых, оба - большие знатоки арктических льдов, ну а во-вторых, очень доброжелательные и остроумные люди.
Они из одного гнезда - выпускники кафедры океанологии географического факультета ЛГУ. В Петербурге Фролов и Юлин вместе работают в отделе ледового режима и прогнозов Арктического и антарктического научно-исследовательского института. Оба они налетали в Арктике сотни часов на ледовой разведке. Александр поработал в Антарктике - ходил на «Михаиле Сомове». Сейчас кандидат географических наук Александр Юлин руководит лабораторией долгосрочных ледовых прогнозов, а до этого, в конце девяностых, заведовал той же лабораторией, которую теперь возглавляет Сергей Фролов, - лабораторией изучения ледового плавания.
Александр стоит вахту вместе со старпомом. Старший помощник капитана - один из немногих, кто верит, что «полюс мы возьмем».
...Когда из динамика в моей каюте раздавалось «Начальнику научно-оперативного отряда Сергею Викторовичу Фролову просьба подняться на мостик», я прекрасно понимал: мы забрели в ледовые дебри и надо выбираться. А вот как выбираться - придумает Фролов. И когда выберемся, капитан поблагодарит:
- Мы твоим, отец-кормилец, курсом шли и этот опасный участочек пробежали.
В эти минуты Сергей Фролов напоминал мне вождя мирового пролетариата, провозглашающего с броневика: «Правильным курсом идете, товарищи!»
Встреча через 30 лет
Сергей Фролов умеет сделать нескучной, а главное, результативной работу всего научно-оперативного отряда. Сотрудники его отряда несут вахты на мостике вместе с судоводителями: собирают данные о льдах, о том, как судно в них продвигается, ну и конечно, для оценки своих же прогнозов и рекомендаций.
После его вахт на мостике «Академика Федорова» - а это самые занудные ночные вахты - я всегда с большим удовольствием заглядываю в журнал ледовых наблюдений - он лежит на левом крыле мостика, на столике гидролога, - я обожаю читать разные перлы, сочиненные то ли самим Сергеем, то ли его сотрудниками:
«Резкое ухудшение видимости, т. е. не видно ни хрена».
«Даешь за вахту 12 миль!..» И через строчку: «Так и не дали».
...В 2005 году, спустя почти тридцать лет после похода на ледоколе «Сибирь», мы с Сергеем Фроловым снова встретились в Арктике, и снова - на дороге к полюсу.
В середине августа, после полуторамесячного рейса с петербургскими геологами, научно-экспедиционное судно «Академик Федоров» работало у острова Врангеля по программе экспедиции «Арктика-2005». Сергей Фролов в этой экспедиции работал с первого ее дня - с выхода судна из Мурманска, а я прилетел вместе с участниками второго этапа экспедиции - из Певека. 15 августа Ми-8 забрал нас с побережья Чаунской губы и доставил на судно. «Академик Федоров» тихо-мирно покачивался на рейде - в Восточно-Сибирском море.
Во время своего двадцать третьего рейса «Академику Федорову» предстояло снимать заканчивающую уже свою жизнь дрейфующую станцию «СП-33». Она к этому моменту ушла за 86-ю широту, то есть ушла за полюс приблизительно на двести миль, но находилась в другом полушарии - Западном. А «Академик Федоров» шел к ней после того, как отработал на востоке - снабдил горючим полярную станцию Ушаковское в бухте Роджерса острова Врангеля, шел с 71-й широты. Самый прямой, к тому же, как все надеялись, самый короткий путь к «СП-33» пролегал как раз через Северный полюс.
- У нас есть уникальный шанс самим взять полюс, - сообщил мне в первый же день начальник научно-оперативного отряда. - Только пока об этом все помалкивают.
Честно говоря, почти никому из участников рейса не верилось, что «Академик Федоров» самостоятельно, без помощи ледокола, сможет добраться до Северного полюса.
От Врангеля начальник экспедиции, директор ААНИИ Иван Фролов и капитан Михаил Калошин решили идти сначала на запад - к Новосибирским островам, а уже оттуда на север. Тем более что из Мурманска 24 августа должен нам навстречу двинуться атомный ледокол «Арктика». Возможно, к концу августа он нас догонит и в самые высокие широты двинемся мощным тандемом - вслед за «Арктикой».
Ледовым разведчикам и прогнозистам, работающим на борту, удалось отыскать среди льдов для «Академика Федорова» такую славную дорожку, что он побежал по ней в два раза быстрее, чем рассчитывали, - со скоростью 10 - 12 узлов.
Мы стояли на палубе, и глаз радовался. Посреди стального Восточно-Сибирского моря с редкими блинчиками льдин из-под штевня вырывалась нежно-розовая пена. Своим морковным корпусом «Академик Федоров» «подкрашивал» водичку.
...23 августа «Академик Федоров» через двухлетние полутораметровые льды подошел аж к 85-й широте.
Больше всех радовался, что нам «удалось взять восемьдесят пятую», начальник научно-оперативного отряда нашей экспедиции:
- Транспортное судно в активном плавании никогда еще таких широт без ледокола не достигало. В 2000 году «Федоров» поднялся на 82 градуса 17 минут, а сейчас побил свой собственный рекорд.
- Ты даже не понимаешь, какое это значение имеет, - растолковывал мне Сергей. - Если мы поднимемся к полюсу, то покажем, что в самых высоких широтах даже транспортное судно может эффективно работать самостоятельно, без помощи ледокола. А ты посмотри на карту, и сразу поймешь, насколько высокоширотная трасса короче традиционной. Протяженность Севморпути при сквозном плавании вдоль берегов может меняться от 3200 до 3600 миль. Официальная граница СМП начинается от Карских ворот и заканчивается в Беринговом проливе. Высокоширотная трасса Мурманск - Берингов пролив на тысячу миль короче. А что такое тысяча миль? При средней скорости движения 10 узлов это экономия ста часов - почти пяти суток. Да еще какая экономия топлива...
«Пишем - что наблюдаем...»
Сергей вдруг прервал свою тираду и протянул мне бинокль:
- Вон слева по борту медвежьи следы.
Он тут же вписал в журнал наблюдений два слова - «следы мишки», а рядом - время и координаты.
И стал объяснять мне, что старинный принцип ледовых разведчиков «пишем - что наблюдаем, а чего не наблюдаем - не пишем» не устарел и в век получения спутниковых снимков.
Любая живность в этих широтах - своего рода индикатор ледовой обстановки и, что особенно радует, предвестник ее улучшения. Если мишка появился на сплошном ледовом панцире, наверняка там уже есть или вскоре появятся трещины и разводья. Мишке же кормежка нужна. А где он ее на голом льду достанет?
Каждую встречу с тюленями Фролов тоже заносит в журнал. Тюлень выныривает на лед из майны. Значит, «дырочка» где-то рядом и скоро «лед начнет разводить», появится чистая вода.
Так что медведи, моржи и тюлени, как говорил в свое время знаменитый ледовый разведчик Валерий Купецкий, «служат мореплавателям в Арктике путеводными звездами».
Жаль, мишка не захотел с нами пообщаться. Оставил на 85-й широте свой разлапистый «привет» и ушел.
Не знаю: то ли хозяин Арктики вовремя пожелал нам удачи, то ли ледовые разведчики удачную дорожку нашли, но с того дня параллели замелькали, как автобусные остановки на Невском.
26 августа мы были уже на 87-й широте.
На пути стали попадаться «блинчики» метра по три толщиной. Все время приходилось искать расщелины среди громадных - в диаметре миль по пять - полей. Да и видимость резко ухудшилась. Похоже, мы «въехали в зиму». Начало подмораживать - минус три. Льды накрыло белой мглой - даже трещинки с мостика не разглядеть.
В тот день все приуныли.
Сильный ветер, метель. Как только появлялось окошечко, с палубы поднимался вертолет. Ледовые разведчики из команды Сергея Фролова пытались отыскать «Федорову» дорогу. Но найденные час назад среди громадных ледовых полей каналы захлопывались порой прямо перед носом судна.
«Федоров» то рвался вперед, наваливаясь скулой на льдины и постепенно застревая, то давал задний ход - для разбега.
К полуночи «Академик Федоров» продвинулся за сутки к северу всего на 50 миль.
- Ну давай, родименький, - тихонечко подбадривал Сергей Фролов не то стальную громаду нашего судна, не то вахтенного штурмана.
Ночью я люблю подниматься на мостик. Светло почти как днем. Но на мосту нет суеты, можно спокойно поговорить и с Фроловым, и с меняющим его в 4.00 океанологом Александром Юлиным.
Общение с ними - всегда удовольствие. Во-первых, оба - большие знатоки арктических льдов, ну а во-вторых, очень доброжелательные и остроумные люди.
Они из одного гнезда - выпускники кафедры океанологии географического факультета ЛГУ. В Петербурге Фролов и Юлин вместе работают в отделе ледового режима и прогнозов Арктического и антарктического научно-исследовательского института. Оба они налетали в Арктике сотни часов на ледовой разведке. Александр поработал в Антарктике - ходил на «Михаиле Сомове». Сейчас кандидат географических наук Александр Юлин руководит лабораторией долгосрочных ледовых прогнозов, а до этого, в конце девяностых, заведовал той же лабораторией, которую теперь возглавляет Сергей Фролов, - лабораторией изучения ледового плавания.
Александр стоит вахту вместе со старпомом. Старший помощник капитана - один из немногих, кто верит, что «полюс мы возьмем».