Полярная Почта

По нехоженной земле
Г. А. Ушаков, доктор географических наук
Рис. И. Старосельского.
«Наука и жизнь», 1953, №05.
http://publ.lib.ru/ARCHIVES/N/''Nauka_i ... 1953_.html

В этом году исполняется 40 лет со дня крупнейшего географического открытия нашего ве­ка. 3 сентября 1913 года при попытке пройти Се­верным морским путем с востока на запад Гидро­графической экспедицией Северного Ледовитого океана была открыта Северная Земля. Это был последний крупный архипелаг, обнаруженный на нашей планете.

Сообщение о новом открытии произвело сенсацию во всем мире. Дело в том, что многим знаменитым мореплавателям, проходившим ранее этот район Ледовитого океана—Нарденшельду (1878 г.), Нансену (1893 г.), Э. Толлю (1901 г.), — не удалось обнаружить здесь суши.

Открытием Северной Земли рус­ские моряки вписали замечатель­ную страницу в историю отече­ственного флота. Однако исследо­вать архипелаг им не удалось, они увидали только восточные берега И очень приближенно нанесли их на карту. В следующем, 1914 году при повторной попытке пройти Се­верным морским путем были за­сняты очертания южного берега Земли. На этом работы окончи­лись.

Шли годы. Северная Земля дол­го оставалась неизученной, нехо­женой. Но интерес к ней не осты­вал. Многие полярные исследова­тели предлагали различные про­екты экспедиций для изучения таинственных островов, лежащих в наименее тогда доступном рай­оне Арктики.

Мечтали о завоевании приорите­та в исследовании Северной Земли и различные зарубежные геогра­фы. В 1928 году немец Брунс предложил высадить экспедицию с дирижабля. В том же году американец Бартлет рассчитывал подойти к Северной Земле на шхуне со стороны Аляски, а итальянский воздухоплаватель Нобиле сделал попытку достигнуть ее берегов со Шпицбергена. Однако и ему не удалось увидеть этот архипелаг. После неудачного полета Нобиле в загра­ничной печати неоднократно выражались сомнения в самом факте существования Северной Земли. Вы­сказывались также предположения, что русские мо­ряки в лучшем случае видели какие-то мелкие острова, а не крупный архипелаг.

Перед нами лежали берега, на которые еще ни разу не ступала нога человека.

После тяжелого пути хорошо отдохнуть на мягкий снежной постели.

Однажды к нашему лагерю пришли гости.

В короткое полярное лето здесь течет бурный поток.

Десятки километров прошла экспедиция вдоль потоков мощных ледников.

Летом на морских льдах появились озера воды.

* * *

Исследованиe Северной Земли для советских ученых стало делом чести и патриотиче­ского долга.

Наш план экспедиции на эти острова был предложен весной 1930 года. Он отличался простотой и требовал очень незначительных средств для своего осуществления.

Мы отказались от распространен­ного в то время метода продвиже­ния основной исследовательской партии в сопровождении вспомога­тельных продовольственных отря­дов, считая возможным создание на различных участках пути про­довольственных баз в период по­лярной ночи. Этот принцип орга­низации работы экспедиции позво­лял до минимума сократить число ее участников, количество ездовых собак и снаряжения.

Предложенный план был утверж­ден правительством, и в июле 1930 года на ледоколе «Георгий Седов» мы отправились в путь.

Командованию корабля было да­но указание пересечь Карское мо­ре и высадить нас на Северной Земле в любой точке, к которой «Седов» сможет подойти.

Тяжелые, непроходимые льды не допустили ледо­кол к берегам Северной Земли. Мы высадились на небольшом, уже покрытом снегом островке из груп­пы Островов Георгия Седова. 30 августа ледокол покинул Острова, и наша маленькая экспедиция оста­лась на крошечном кусочке суши около восьмидеся­того градуса северной широты. Мы не знали, далеко ли лежат берега Северной Земли, долго ли нам при­дется до нее идти и возможно ли туда добраться на собаках по льдам. Началась новая жизнь, полная борьбы, приключений, радости открытий, гордого чувства побед над суровой природой.

Затерянный среди льдов маленький островок, который мы назвали Домашним, стал нашим основным штабом, откуда мы отправлялись в длительные походы по изучению Северной Земли.

Ненадежна была наша база. В летнее время море угрожало смыть наш домик, а зимой льды сжимали островок так, словно навсегда хотели стереть его с лица земли. Но в любую погоду и при всех ус­ловиях он оставался для нас самым желанным и дорогим. Здесь был кусочек нашей Родины — домик с развевающимся над ним красным флагом. Радио связывало наш островок с Большой Землей, и го­лос Родины вливал в нас новые силы и непреклон­ную волю в тяжелой борьбе со стихией. Иногда мы возвращались из походов усталыми и измучен­ными, но ни разу не приходили сломленными или побежденными. Наша усталость была лишь утом­лением бойцов после очередного выигранного сра­жения. Мы приходили сюда только на передышку, чтобы со свежими силами продолжать борьбу И с каждым выигранным сражением вырывали у "Арк­тики новые тайны, отвоевывали новые территории, открывали новые острова, заливы, горы и реки.

Семь тысяч километров пути в метелях и хаосе айсбергов, в темноте четырехмесячной полярной но­чи и ледяной воде, по гололедице и распутице прошла экспедиция в исследовательских маршру­тах и походах.

* * *

Через месяц после ухода корабля, как только была приготовлена к зимовке наша база и за­готовлено мясо, экспедиция вышла в свой первый поход. На исходе третьего дня пути мы достигли западного берега Северной Земли, еще ни разу не виданного человеком. Поднятый нами советский флаг затрепетал в лучах полярного сияния как символ жизни, символ упорства и настойчивости советских людей. Мыс, над которым он был под­нят, был назван мысом Серпа и Молота и стал нашей опорной точкой во время дальнейших по­ходов. За 4 месяца полярной ночи мы забросили сюда достаточное количество продовольствия, топ­лива и корма для собак, а с наступлением весны продвинули наши запасы на северо-восток и на восточный берег Земли. Уже эти походы экспеди­ции ознаменовались рядом новых открытий: залива Сталина, пролива Красной Армии, мыса Вороши­лова, Советской бухты и полуострова Парижской Коммуны.

С наступлением полярного дня мы начали все­стороннее изучение и съемку архипелага. В первый маршрут, длившийся 38 суток, прошли 701 кило­метр и нанесли на карту всю северную часть Зем­ли. В этом походе была открыта северная оконеч­ность острова, получившая название мыса Моло­това, а также мысы Куйбышева, Фрунзе, Буденного, Крупской, К. Либкнехта, Р. Люксембург, залив Калинина и пролив Юнгштурм.

Следующий маршрут длился 51 день. За это вре­мя было пройдено 640 километров. Экспедиция пе­ресекла архипелаг, обследовала его центральную часть, открыла пролив Шокальского и положила на карту западный берег Земли от мыса Свердлова до залива Сталина. Этот поход оказался одним из труднейших. В ущельях центральной части острова нас застала летняя распутица, и в течение месяца мы шли 300 километров по льдам, сплошь залитым водой. Собаки и сани часто плыли по воде, люди были мокры с головы до ног, а белье приходилось сушить на себе в спальных мешках. Над нами все время висела угроза вскрытия морских льдов и от­рыва от базы. Но мы не отступали перед трудно­стями и продолжали съемку.

О последнем дне этого похода в моем дневнике записано: «Около полудня опять волнами пошел густой ту­ман... Наткнулись на свежую трещину. Ее успело раздвинуть на полтора метра. Перебравшись через нее, снова попали в бесконечные озера воды. После полудня, в разрыве тумана, опознали знакомый ста­рый торос, прижатый к берегу Среднего острова.

Через два часа, переправившись еще через одну трещину, подошли к этой приметной точке и выбра­лись на остров. Потом на себе перетащили сани па лед, лежавший уже с южной стороны острова.

Теперь до дома оставалось только пять километров.

Туман, как нарочно, плотно укутывал остров До­машний. Как мы ни крутили бинокли, рассмотреть ничего не могли: чем ближе подходили к дому, тем больше росла тревога и усиливалось волнение... Толь­ко приблизившись к базе на 300 метров, мы услы­шали лай собак и увидели, как из домика выско­чил радист Ходов... Собаки, увидев дом, забыли о разбитых лапах, с визгом, напоминавшим стоп, передернули сани через ледяной бугор и в двадца­ти шагах от домика упали на обнаженную землю.

Я сжал руку товарища. Это было тоже последним усилием. Ноги мои подкосились... Я бессознательно опустился на сани. Стало ясным, что в последние дни лишь усилием воли мы преодолевали крайнее утомление. Воля сохраняла упругость мышц, дер­жала в напряжении нервную систему и сохраняла нашу трудоспособность в условиях, которые нам самим теперь казались чудовищными».

По окончании этого похода две трети Северной Земли были нанесены на карту. Стала известной общая конфигурация архипелага. его состав, рельеф, степень оледенения, геологическое строение и природные условия.

Было установлено, что Северная Земля состоит из 4 крупных островов. Южный остров был назван Большевик, лежащие к северу от пролива Красной Армии — Комсомолец и Пионер, а центральная часть архипелага стала называться островом Ок­тябрьской Революции.


* * *

Здесь, в нагромождении торосов, надо было пройти на собаках.

Коротко полярное лето Зато солнце работает без отдыха. Дни и ночи оно кружит по небо­своду невысоко над горизонтом. В его живительных лучах тает снег, шумят водные потоки, на льду и на земле целые озера воды. По берегам растут по­лярные незабудки и альпийские маки, зеленеют мхи, местами встречаются лужайки осоки и зла­ковых. Очень много здесь птиц: полярные чайки, маевки, чистики, крачки, поморники и кулики кор­мятся на разводьях и полыньях. Шумными стаями летают они над морем и кромкой льда, наполняя воздух громким гомоном. Но самыми яркими приз­наками лета все же являются таянье льдов и мно­гообразие жизни в море. Непрерывное солнечное освещение и обилие питательных солей создают в верхних слоях моря исключительно благоприятные условия для бурного развития одноклеточных, во­дорослей и мелких жи­вотных организмов. На­личие их привлекает ры­бу, которая является пи­щей для крупных млеко­питающих. На открытой воде то и дело появля­ются головы тюленей, по кромке льдов в поисках добычи бродят белые медведи. Но особенно любопытны огромные бе­лухи — морские дельфи­ны, принадлежащие к отряду китообразных...

То погружаясь в воду, то всплывая на поверхность, они пенят море.

В летнее время мы за­готовили достаточные за­пасы мяса для собак на следующую четырехме­сячную ночь, а с оконча­нием ее начали новую страду по исследованию Северной Земли. В этот раз мы выдвинули продовольственную базу на берег острова Большевик, находящийся в 300 километрах от основной базы экспедиции. За 45 дней экспедиция прошла 1 119 километров, обследовала и положила на карту остров Большевик, открыла залив Микоя­на, фиорды Тельмана и Партизанский и благопо­лучно вернулась на базу. Буше­вали метели. Ветер с силой ура­гана вскрывал морские льды и угрожал унести экспедицию в океан, а льды на отдельных участ­ках вздыбливались настолько труд­нопроходимыми торосами, что не только груз и сани, но и собак при­ходилось переносить на руках.

В таких условиях за 8 часов пути экспедиция продвигалась на 100 метров, а затем снова попадала на вскрытые льды. Шли, лавируя ме­жду трещинами, перебираясь через ледяные нагромождения. Льды скрипели, дышали, жили и передвигались. Появля­лись новые разводья, закрывались старые. Там, где мы прошли час назад, чернели крупные пятна воды...

На десятом километре, миновав последний утес, мы вышли на новую береговую террасу. Победа оста­лась за нами...

В первую декаду июня 1932 года экспедиция сделала последний санный поход, обошла вокруг острова Пионер, засняла его берега и нанесла на карту пролив Юнгштурм.

* * *

Работы экспедиции были закончены. Се­верная Земля перестала быть таинственной, не­хоженой, неизвестной.

37 тысяч квадратных ки­лометров суши было по­ложено на карту нашей Родины.

В половине августа 1932 года к нашей базе подошел ледокол «Сиби­ряков», ведомый капита­ном В. И. Ворониным, который под руковод­ством О. Ю. Шмидта совершал свой историче­ский рейс по Северному морскому пути. Пользу­ясь составленной нами картой Северной Земли, сибиряковцы повели свой корабль в обход мыса Молотова, а наша экспедиция на подошедшем вслед за ним «Русанове» покинула Северную Землю.

...Мы молча стояли у борта корабля, с волнени­ем вглядываясь в удаляющиеся берега острова.

Над домиком, превращенным в по­лярную станцию, алым пламенем горел красный флаг. Стелющийся над островом туман временами скрывал его от наших глаз, но по­том он вновь вспыхивал в лучах полярного солнца и казался еще ярче. Он свидетельствовал о том, что и здесь, на «краю света», лежит наша советская земля, от­крытая и исследованная советски­ми людьми; он говорил о мощи нашей социалистической Родины, о достижениях советской науки в нашу великую эпоху.