Изображение
31 июля 2012 года исключен из Регистровой книги судов и готовится к утилизации атомный ледокол «Арктика».
Стоимость проекта уничтожения "Арктики" оценивается почти в два миллиарда рублей.
Мы выступаем с немыслимой для любого бюрократа идеей:
потратить эти деньги не на распиливание «Арктики», а на её сохранение в качестве музея.

Мы собираем подписи тех, кто знает «Арктику» и гордится ею.
Мы собираем голоса тех, кто не знает «Арктику», но хочет на ней побывать.
Мы собираем Ваши голоса:
http://arktika.polarpost.ru

Изображение Livejournal
Изображение Twitter
Изображение Facebook
Изображение группа "В контакте"
Изображение "Одноклассники"

Минеев А.И. Из записок военных лет

А.И. Минеев. Из записок военных лет. Летопись Севера. Том 4, 1964 г., с.38-55. Том 5, 1971 г., с.93-113.
Автор этих записок — Ареф Иванович Минеев — в годы Великой Отечественной войны был начальником морских операций арктического флота в западном секторе Северного морского пути. Такая организация управления морскими сообщениями, созданная еще до войны, обеспечивала бесперебойный ход навигации, обслуживание ее ледоколами, авиаразведкой, прогнозами погоды и ледовой обстановки. Все суда с момента их выхода из базовых портов находились под неусыпным контролем штаба морских операций.
Работники Советской Арктики в тесном взаимодействии с Северным флотом успешно осуществили поставленную перед ними задачу: они не позволили гитлеровцам вывести из строя Северный морской путь и во все годы войны обеспечили по нему бесперебойную перевозку оборонных и народнохозяйственных грузов.
Записки А. И. Минеева правдиво рассказывают о героическом труде советских полярников в суровые годы войны и в этом смысле значительно дополняют ранее изданные работы (см. литературу). — Ред.


ОПЕРАЦИЯ «ВУНДЕРЛАНД»

В начале весны 1942 года японское адмиралтейство информировало немцев о том, что караваны советских судов отправляются из Петропавловска в Архангельск, вдоль северных берегов Сибири. Основываясь на сведениях японского адмиралтейства и собственной агентуры, немцы решили, чтп по Северному морскому пути намечено доставить крупную партию пшеницы из Ванкувера, с западного берега Северной Америки. 26 июля японское адмиралтейство оповестило Берлин, что из Петропавловска на север вышел большой караван судов, 1 августа караван был зарегистрирован в Беринговом проливе. Немецкое адмиралтейство подсчитало, что он должен прибыть в Карское море 15 или 16 августа, конечно, если не произойдет ничего неожиданного. По сведениям немецкой агентуры, 15 августа намечалось также отправить караван судов из Архангельска на восток. Было весьма заманчиво одним ударом уничтожить оба каравана. Карское море немцы сочли наиболее удобным районом для проведения такой пиратской операции [7, 8].
Первоначально немцы решили послать в Карское море несколько надводных кораблей, но к 8 августа выяснилось, что можно выделить только один корабль — карманный линкор «Адмирал Шеер». Две подводные лодки Ю-601 и Ю-251 должны были вести разведку льдов на подходах к Карскому морю и проверить возможность прохода линкора к северу от мыса Желания. Другие подводные лодки, действовавшие в связи с «Шеером», должны были контролировать подходы с запада к проливам Югорский Шар, Карские Ворота и Маточкин Шар и заранее обнаружить караван судов, направляющийся на восток.
Операция получила наименование «Вундерланд», то есть «Страна чудес». Командованию линкора поручалась следующая задача: «Нападение на суда противника в Карском и Западно-Сибирском морях (1), главный объект нападения — конвои, в особенности идущие с востока. Вопрос обстрела Амдермы будет решен командиром на месте» [8]. Операция проводилась в строжайшей тайне. Неожиданность считалась основным условием успеха. Рейдер в ходе операции должен был находиться вне видимости берегов, его радиостанции приказано было соблюдать полное молчание.
В начале августа подводная лодка Ю-601 установила, что кромка льда проходит примерно в 80 милях к северу от мыса Желания. Тем самым предрешался вопрос о проходе рейдера в Карское море путем обхода с севера Новой Земли.
Карманный линкор «Адмирал Шеер» представлял собою грозное надводное военное средство. При паспортном водоизмещении в 10000 тонн линкор развивал скорость 26 узлов (2). На его вооружении имелось шесть 280-миллиметровых орудий, расположенных в двух трех-орудийных башнях, восемь 150-миллиметровых, шесть 105-миллиметровых, восемь 47-миллиметровых, десять пулеметов и восемь торпедных аппаратов. Мощность двигателей составляла 56 тысяч лошадиных сил. На корабле могли базироваться два разведывательных самолета(3).
«Адмирал Шеер», обогнув мыс Желания, вошел в Карское море 18 августа. Первоначальные поиски дальнейшего прохода на восток оказались тщетными. С 20 августа линкор стал посылать самолет для ледовой разведки и одновременно для поиска каравана судов. В середине дня 23 августа самолет обнаружил южнее острова Гелланд-Гансен 10 транспортов, стоящих на якорях (4). Это были наши суда, ожидавшие улучшения ледовой обстановки для прохода в море Лаптевых [8].
Командир рейдера не решился пройти к каравану без дополнительной ледовой разведки. Погода не благоприятствовала полетам. 25 августа, при возвращении из неудачной разведки, самолет во время посадки потерпел аварию и по приказу командира был уничтожен. Второго самолета на корабле не было. Попытка форсировать льды без авиаразведки чуть было не привела к пленению корабля льдами. В конце концов командир отказался от мысля уничтожить караван и пошел на юго-запад, рассчитывая по пути встретить какие-либо наши суда. Действительно, 25 августа после 12 часов Б районе острова Белуха с «Шеера» в расстоянии примерно 35 километров был усмотрен советский пароход. Командир рейдера решил его атаковать.
Это был ледокольный пароход «Сибиряков». Накануне, то есть утром 24 августа, он вышел из порта Диксон вторым рейсом с грузами для снабжения полярных станций и сменой зимовщиков для этих же станций. 25-го после полудня с «Сибирякова» тоже увидели неизвестный военный корабль. Капитан «Сибирякова» Анатолий Алексеевич Качарава немедленно сообщил об этом на Диксон и просил следить за ним.
Спустя несколько минут радиостанция «Сибирякова» передала, что с неизвестного корабля запрашивают сведения о ледовой обстановке. Качарава со своей стороны спросил, с кем он имеет дело. Ему ответили, что корабль именуется «Сисиама». Качарава развернул судно и стал уходить к берегу. На «Шеере» поняли этот маневр и, чтобы не дать пароходу укрыться за прибрежными островками, развили скорость в 24 узла. Последовало требование спустить флаг и сдаться, но Качарава, посоветовавшись со своими товарищами, открыл артиллерийский огонь. Младший лейтенант Семен Федорович Никифоренко вел огонь из «главного калибра» ледокольного парохода — кормовой 76-миллиметровой пушки. В ответ с рейдера ударили из 280-миллиметровых орудий.
На «Сибирякове» попытались поставить дымовую завесу, но ветер относил дым в сторону и завеса не получалась. Несколько снарядов попали в судно. На борту оказались убитые и раненые, возник пожар. Была разрушена радиорубка. В 13 часов 49 минут связь береговых станций с «Сибиряковым» прекратилась.
Позже мы узнали, что пламя сразу охватило судно, так как на палубе находилось много жидкого горючего. Одним из попаданий был разбит паровой котел, судно сбавил ход, а затем совсем остановилось. Капитана тяжело ранило. По его приказу старший механик Николай Григорьевич Бочурко открыл кингстоны, и пароход стал погружаться. Оставшиеся в живых столкнули на воду шлюпку и перебрались в нее, туда же перенесли раненого капитана. Несколько человек бросились в море и пытались добраться к берегу на подручных средствах — бревнах и досках.
Немцы сняли с шлюпки и извлекли из воды 19 человек (по некоторым иностранным источникам — 28 человек), в том числе находившегося в бессознательном состоянии капитана Качараву. Зарубежные сообщения, основанные на немецких источниках, отмечают, что «из числа русских были и такие, которые сопротивлялись, когда их пытались спасти» [8], то есть извлечь из воды на шлюпку, спущенную с рейдера. Сама мысль о плене была столь горька для полярных моряков, что они предпочитали плену смерть.
О первых этапах боя «Сибирякова» с «Шеером» на Диксоне знали из телеграмм Качаравы. О них немедленно докладывали в Архангельск начальнику Главсевморпути. Когда связь с «Сибиряковым» прекратилась, с Диксона был послан самолет осмотреть район сражения.
Ежедневно, вплоть до 31 августа, летчики Черевичный и Каминский осматривали воды и побережье в надежде найти кого-нибудь из экипажа погибшего судна. Поиски ничего не дали. На полярных станциях также тщательно следили за определенными пространствами воды и суши, чтобы оказать необходимую помощь людям с «Сибирякова», если они появятся. Но, увы, их не было!
Только через месяц с необитаемого острова Белухи был снят единственный сибиряковец, избежавший плена,— кочегар П. И. Вавилов.
Уничтожив «Сибиряков а», вражеский рейдер обнаружил себя. Так как эффект его прорыва в Карское море был явно невелик, то командир рейдера решил отличиться, осуществив налет на- порт Диксон. Из перехваченной радиопереписки он уяснил, что это очень важный пункт Северного морского пути.
Налету на район Диксона предшествовали события, о которых необходимо рассказать.
Еще 24 августа в 16 часов 55 минут командование морскими операциями на Диксоне получило от начальника Главсевморпути И. Д. Папанина уведомление, что в ближайшее время возможно проникновение в Карское море карманного гитлеровского линкора. Эта предупреждающая телеграмма была немедленно сообщена всем судам, находившимся в море, и всем полярным станциям.
Несколько раньше в порт Диксон пришел СКР-19. Командир СКР-19 А. С. Гидулянов имел задание — демонтировать на Диксоне все артиллерийские установки и перевезти их в другой район.
Прибывшие на корабле инженеры и рабочие принялись за дело. Они быстро демонтировали орудийные установки, защищавшие внешние подходы к острову Диксон, погрузили их вместе с боезапасом на баржу и увели в бухту Диксон. Батарея 152-миллиметровых пушек, установленная на материковом берегу для защиты внутреннего и внешнего рейдов Диксона, также была снята с позиции и вместе с боезапасом подана на главный причал для погрузки. Демонтированная зенитная батарея пока (до погрузки) оставалась на месте.
Получив уведомление Папанина о рейдере, мы не знали, что телеграмма сильно запоздала и что рейдер уже с 18 августа находился в Карском море. Нам казалось, что операция рейдера только еще начинается, а она уже в то время подходила к концу.
В тот же день, 24 августа, начальник морских операций собрал совещание руководителей всех подразделений района Диксона. На повестке дня был один вопрос — возможное нападение вражеского рейдера и необходимые оборонительные мероприятия. Надо отметить, что партийные организации полярной станции и порта Диксон сразу же приняли на себя главную ответственность за организацию обороны и стали ядром всех оборонительных мер.
На острове и в порту были созданы противодесантные дружины. Вооружили их несколькими десятками винтовок и парой ручных пулеметов, найденными в порту. Обнаружились также несколько противотанковых мелкокалиберных пушек. Командование дружинами и всеми противодесантными операциями на острове было поручено начальнику полярной станции Илье Александровичу Сидорину, а в порту — начальнику политотдела Сергею Александровичу Шатову.
На совещании присутствовал командир 152-миллиметровой батареи старший лейтенант З. М. Корняков. Он согласился держать свои пушки в пригодном для боя состоянии до самого последнего момента, то есть до момента погрузки. Пушки полевые, на колесах, и если они снабжены оптическими системами, то готовы к бою в любую минуту.
Документация по всем службам Диксона была подготовлена к эвакуации в тундру. Это ответственное дело поручили М. М. Сомову, бывшему тогда гидрологом штаба проводки, и В. В. Фролову, синоптику штаба, а также секретарю-диспетчеру штаба Р. С. Носовской.
В ряде мест Старого и Нового Диксона были подготовлены плавучие средства. Мы заранее наметили, куда должны пройти шлюпки, где должны высадиться люди, где выгрузить эвакуированное имущество.
На Диксоне, в порту, на полярной станции было много детей и женщин, не связанных с производством. Всех их решили вывезти в устье реки Лемберовой, на противоположную сторону внешнего рейда Диксона. Здесь находилось зимовье опытного промышленника Соколова. С ним договорились, что в случае опасности он уведет женщин и детей дальше в тундру, в укромное место, и обеспечит их питание. На сухой галечной косе были поставлены палатки для жилья, организована общая кухня. Продовольствие сюда завезли заранее, топлива — плавника — было много на месте. Эвакуация началась утром 26 августа. Дети и женщины находились в устье Лемберовой до конца месяца, пока сохранялось опасение, что фашистский разбойник может прийти второй раз.
В тундре, примерно в десятке километров от порта, был устроен склад продовольствия, топлива, необходимого лагерного снаряжения. Там же имелась походная радиостанция с изолированным источником питания. База была подготовлена на случай, если бы пришлось покинуть Диксон и уйти в тундру, а такая возможность была весьма вероятна.
Само собою разумеется, что в случае массового десанта прикрывать эвакуацию островитян на материк и в случае десанта на материк прикрывать отход в тундру должны были наши дружинники.
В конце дня 26 августа командование морскими операциями приказало всем судам, находившимся на Диксоне, уйти в Енисейский залив, в район Гальчихи, и находиться там до особого распоряжения. Однако в ночь на 27 августа на Диксон пришел из Архангельска пароход «Кара» с генеральным грузом, в том числе 250 тоннами аммонита, а с Енисея — пароход «Революционер» с грузом пилолеса. Кроме того, как мы уже говорили, в порту находился СКР-19.
В это время вражеский рейдер уже приближался к Диксону. И хотя героическая гибель «Сибирякова» предупредила Арктику об опасности, все же мы не знали, что она так близка.
Командование пиратствующего судна осуществляло следующий план: «Рейд планировался в виде внезапной высадки десанта численностью в 180 человек. Во время рейда мы рассчитывали захватить важные материалы и пленных, в частности из числа руководящего состава западного сектора Северного морского пути. Кроме того, было решено поджечь угольные склады, уничтожить радиостанцию и прервать связь с Красноярском. По нашим данным, гарнизон острова состоял всего из 60 пограничников. Чтобы высадка десанта была успешной, крейсер должен был поддерживать ее своим огнем» [8].
Подошла ночь 27 августа. СКР-19 у внешней стенки причала принимал грузы. Пароход «Кара» находился у того же причала, только с его внутренней стороны. Тяжелогруженый пароход сидел очень низко, весь его корпус осел ниже кордона причала и над причалом почти не возвышался. Пароход «Революционер» тоже имел полный груз. Ему предстояло следовать на запад, но пока что он стоял на якоре на внутреннем рейде в ожидании распоряжений.
Ночь была тихая и ясная. Спокойное море блестело как зеркало. Хотя солнце уже зашло за горизонт, но света было много. Над морем стлался редкий туман, Солнечные лучи, вырывавшиеся из-за горизонта, окрашивали туман в розовый цвет, и от этого вода казалась настолько розовой, как будто в ней развели кармин.
В начале второго часа ночи дежурный Нового Диксона, следивший за морем, разглядел в туманной дымке большой и явно военный корабль, идущий к острову. Встревоженный дежурный позвонил по телефону в штаб морских операций. Ему ответил начальник штаба Николай Александрович Еремеев. Узнав, что с моря идет большой неизвестный корабль, Еремеев сразу понял, какой «гость» жалует на Диксон. Немедленно была объявлена тревога.
Связи острова с материком по проводам тогда еще не было. В порт о подходе вражеского корабля сообщили по радио. Было приказано срочно послать посыльного с этой вестью на СКР-19, которому рекомендовалось отойти от причала и войти в бухту Диксона.
Через несколько минут после объявления тревоги территория полярной станции и порта превратилась в бурлящий муравейник. Дружинники бежали с оружием на свои места, предусмотренные боевым расписанием. К 152-миллиметровому орудию спешил расчет рабочих порта. На судах готовились к бою. СКР-19 стал отходить от причала. Хотя с момента объявления тревоги прошло всего 15—20 минут, на острове и в порту все было приведено в боевую готовность, все заняли свои места.
«Адмирал Шеер» вошел на внешний рейд проливом между островами Диксон и Берн. СКР-19, покинувший причал, следовал в бухту Диксон, но не успел уйти далеко и подставил свой левый борт под огонь линкора. Рейдер немедленно открыл огонь из всех своих калибров. Артиллерия СКР-19, «Революционера» и единственное береговое орудие словно ждали сигнала: они тоже открыли огонь.
Расстояние от рейдера до судов и берега было невелико. Естественно, что несколько вражеских снарядов достигли цели. На пароходе «Революционер» от попадания снаряда загорелась каюта капитана и штурманская рубка. Экипаж судна, не прекращая стрелять по рейдеру, энергично тушил огонь. Капитана «Революционера» Ф. Д. Панфилова пожар застиг в каюте. По пути в Арктику в Югорском Шаре он попал в аварию катера, ему перебило ногу, и подвижность его была ограничена. Огонь закрыл выход из каюты, и выйти через дверь Панфилов не мог. Матросы помогли ему выбраться через иллюминатор. Панфилов четко и продуманно командовал людьми. Огню не дали распространиться, и пилолес не загорелся.
Тем временем, видимо, заметив на «Революционере» большой дым и решив, что пароход горит, линкор перенес огонь на другие объекты. Наиболее сильный огонь «Шеер» сосредоточил на СКР-19. Номер на его борту и вооружение судна говорили, что это военный корабль, причем его артиллерия била по врагу без перерыва. Конечно, снаряды СКР-19 не могли причинить большого вреда корпусу линкора, прикрытому броней, но попадания в палубные надстройки ему были явно неприятны.
СКР-19 продолжал идти в бухту Диксон. По пути он поставил дымовую завесу. Вскоре корабль зашел за мыс острова и вышел из-под обстрела, но положение его оставалось угрожающим: сквозные пробоины имелись у самой ватерлинии. Командир корабля С. А. Гидулянов, к тому времени уже. возвратившийся на борт, решил посадить корабль на грунт и тем спас его от затопления. Пароход «Кара», скрытый за причалом, не подвергся обстрелу и остался невредимым.
Дымовая завеса хотя и не закрыла совсем порт, но усложнила условия обстрела для рейдера.
На рейдере сочли, что с судами, стоявшими на рейде, покончено. Именно так оценивал положение командир линкора. Он писал: «В 4.00 с крейсера начали обстреливать два судна, стоявшие на якоре на внутреннем рейде... Эти два судна — пароход «Таймыр» (участвовавший в экспедиции Вилькицкого) и танкер «Валерий Куйбышев» (5). В оба русские корабля были отмечены попадания. Около 5.00 танкер загорелся, взорвался и затонул (?!)» [8].
После этого рейдер перенес всю мощь своего огня на остров Конус. Горы угля и погрузочно-разгрузочная механизация островка производили издалека довольно внушительное впечатление. Для электростанции, работавшей на жидком топливе, здесь всегда имелся запас горючего, состоявший из десятка-полутора бочек солярового масла. Бочки лежали на крутом склоне острова плотным штабелем. Один из первых снарядов, посланных в Конус, угодил в этот склад, одна из бочек была разбита, разлившийся соляр загорелся. Горящая волна стекала по склону, образуя много дыма. В огне рвались и загорались другие бочки. Со стороны могло показаться, что пламенем объят весь остров, так много густого черного дыма поднялось над ним.
И опять самонадеянность подвела фашистов. Они решили, что еще один важный объект выведен из строя. Теперь рейдер перенес огонь на поселок порта.
К этому времени сказала свое слово 152-миллиметровая пушка. Расчет под командой старшего лейтенанта Корнякова с помощью рабочих порта открыл огонь по врагу, как только рейдер попал в поле зрения. Корнякову удалось попасть в линкор. Это, видимо, не понравилось командиру рейдера, он ведь имел совершенно определенные указания своего начальства — «как можно меньше рисковать кораблем». Как бы то ни было, после второго попадания на рейдере зажгли дымовые шашки, и под защитой дымовой завесы корабль ушел с рейда Диксона в море.
Нельзя не отметить, что обстрел Диксона с рейда продолжался всего семь минут, хотя по донесению командира рейдера он начался в 4.00, а закончился в 5.00.
Командир рейдера в своем отчете отметил, что «...к немалому удивлению, внезапно открыла огонь береговая батарея 150-мм пушек... Вследствие этого от высадки десанта пришлось отказаться» [8].
Хотя артиллерийский обстрел с рейдера прекратился, командование морскими операциями сочло необходимым поддержать состояние оборонной готовности. Было решено немедленно отправить пароход «Кара» с его опасным грузом в Енисейский залив. Приказ начальника морских операций о немедленном выходе был передан капитану судна начальником штаба морских операций Еремеевым. По пути его катер попал в полосу массированного обстрела острова Конус. Вокруг маленькой посудинки вздымались водяные смерчи; казалось, катер вот-вот взлетит на воздух. Все же старшина катера Д. В. Анютин бесстрашно провел катер к судну, и капитан «Кары» получил распоряжение своевременно.
Выйдя в море, рейдер начал прочесывать своим огнем западный берег острова Диксон и окружающие островки. На островах Медвежьих располагалась туманная станция Гидрографического управления Главсевморпути, состоявшая из небольшого жилого домика и здания туманной сирены. Несколькими залпами станция была уничтожена. Пожар на станции не возник, но снаряды разрушили строение и механизмы. У жилого бревенчатого дома ударом взрывной волны вынесло две торцовые стены, и дом остался стоять в виде ворот, накрытых крышей.
После туманной станции ярость рейдера обратилась на Новый Диксон, где располагались передатчики радиоцентра Диксон, электростанция, жилой дом, склады, вышка электромаяка, антенное поле, С моря все эти сооружения были видны как на ладони. В результате обстрела возник пожар в здании электростанции. Там работали дизели на соляровом масле. Для их питания в здании станции стояли расходные баки с горючим. Соляр немедленно воспламенился. Зловещие клубы густого черного дыма растекались по поселку, затрудняя определить границы пожара. Обстреливая Новый Диксон, рейдер одновременно бил по острову, а возможно, и поселку порта, но снаряды не достигали ни острова, ни портового поселка, а падали в бухту за Конусом.
Можно думать, что командир рейдера хорошо разглядел поселок, состоявший из множества двухэтажных деревянных домов, расположенных на прибрежных холмах. Для пиратов уничтожить такой поселок казалось очень заманчивым. Но по мере передвижения рейдера поселок сначала закрыло массивом острова Диксон, а потом островом Сахалин. Рейдеру пришлось обойти далеко к северо-востоку от мыса Кречатник, чтобы перед ним открылся весь поселок. Тут была удобная позиция, но сам рейдер тоже стал хорошо виден через пролив Превен для пушки Корнякова. Как только с рейдера открыли огонь по поселку, Корняков в свою очередь стал стрелять по кораблю. После нескольких выстрелов Корнякову удалось накрыть «Шеера», и тот, поставив дымовую завесу, под ее прикрытием окончательно ретировался.
Так закончился налет карманного линкора «Адмирал Шеер» на остров Диксон. Основная цель, поставленная перед рейдером германским военно-морским командованием, не была достигнута. Рейдер не нашел каравана судов, который на пути из Карского в море Лаптевых ожидал в проливе Вилькицкого улучшения ледовой обстановки. Он не встретил каравана, якобы идущего с востока на запад, так как такого каравана вообще не существовало. Попытка разгрома Диксона по сути дела тоже не удалась. Из всего замысла — «захватить важные материалы и пленных, поджечь угольные склады, уничтожить радиостанцию и порвать радиосвязь» [8] — не был выполнен ни один пункт.
Во время налета на Диксон наибольший урон понес СКР-19. Из его экипажа во время боя были убиты шесть человек и ранено 21, позже один из раненых умер. В братской могиле на острове Диксон похоронены семь человек: П. Г. Ульянов, В. И. Давыдов, А. М. Корачаев, Г. И. Май-сюк, Ф. Хайрулин, В. И. Суслов, А. П. Борисихин.
Экипаж СКР-19 проявил в бою смелость и высокое сознание долга. Особенно отличился старший помощник командира С. А. Кротов, руководивший боем в отсутствие командира. В самом начале боя он получил ранения в руку и ногу, не мог стоять. Кротов буквально висел на фальшборте мостика и оттуда командовал боем до тех пор, пока его не сменил командир, возвратившийся с берега. Такое же мужество и выдержку проявили и другие члены экипажа.
На «Революционере» во время пожара полностью выгорели штурманская рубка и каюта капитана. Сгорели все карты, лоции, хронометры, приборы и инструменты, без которых невозможно мореплавание. Федор Дмитриевич Панфилов потом собирал все необходимое в штабе, порту, на судах. У него не было даже транспортира и параллельной линейки для прокладки курса...
Связь Диксона с внешним миром не была прервана ни на минуту. Пока восстанавливалась электростанция передающей части радиоцентра, магистральную связь временно переключили на радиоцентр мыса Челюскин, а сам Диксон поддерживал связь через Челюскин с помощью резервной станции, которая осталась неповрежденной. Спустя три часа после начала боя мы уже доложили начальнику Главсевморпути в Архангельск о положении на Диксоне и результатах налета.
Материальные потери на Диксоне, как это ни странно, совершенно не соответствовали силе артиллерийского огня фашистского рейдера. Сгорело и было разрушено несколько небольших деревянных зданий и сгорело несколько бочек солярового масла. Жилой поселок порта Диксон не пострадал совершенно, хотя по нему было выпущено большое количество снарядов. Все «разрушения» ограничились выбитыми стеклами. Людских потерь ни в порту, ни на полярной станции не было, воистину гора родила мышь!
После ухода «Адмирала Шеера» инженеры и технический состав, прибывшие на СКР-19, быстро восстановили все батареи на прежних местах.
Это было очередное военное испытание для советских полярников. Очередное, но не последнее!

1) Западно-Сибирским морем немцы называли восточную часть Карского моря.
(2) За счет некоторого подъема надводного борта немцы могли нагружать свои карманные линкоры и доводить их водоизмещение до 13 700 тонн. Это позволяло принимать лишнее топливо и за счет этого увеличивать радиус действия корабля.
(3) Все данные — по «Справочнику корабельного состава флотов мира на 1944 год». М.—Л., Военмориздат, 1945, стр. 134 и 168
(4) Фактически в районе острова Гелланд-Гансен находилось 13 наших судов, в том числе два ледокола.
(5) По-видимому, немцы приняли СКР-19 (ледокольный пароход «Дежнев») за «Таймыр», пароход «Революционер», груженный лесом, за танкер «Валерий Куйбышев». Третьего судна («Кару») они не заметили. На самом деле ни «Таймыра», ни танкера «Куйбышев» на Диксоне в этом году не было.

Пред.След.