Изображение
31 июля 2012 года исключен из Регистровой книги судов и готовится к утилизации атомный ледокол «Арктика».
Стоимость проекта уничтожения "Арктики" оценивается почти в два миллиарда рублей.
Мы выступаем с немыслимой для любого бюрократа идеей:
потратить эти деньги не на распиливание «Арктики», а на её сохранение в качестве музея.

Мы собираем подписи тех, кто знает «Арктику» и гордится ею.
Мы собираем голоса тех, кто не знает «Арктику», но хочет на ней побывать.
Мы собираем Ваши голоса:
http://arktika.polarpost.ru

Изображение Livejournal
Изображение Twitter
Изображение Facebook
Изображение группа "В контакте"
Изображение "Одноклассники"

Владимир Стругацкий. "Незаменимый Константинов"

Незаменимый Константинов • Последние дни «СП-33»
Газета "Смена"
12.05.2009 г.

Штурм льда

Весной 1968 года, перед открытием «СП-16», полярники сделали на метровом припае отличную взлетно-посадочную полосу. А к осеннему завозу от нее и следа не осталось. Ее оторвало еще в мае.
В сентябре начальник станции Константинов облазил все окрестности своей громадной - площадью аж 32 километра - льдины, но кругом ни одной подходящей для полосы площадки так и не нашел. Пришлось разбивать полосу на основной льдине.

А вокруг одни торосы и бугры. Да еще трактор вышел из строя и единственной работающей «техникой» оказались руки полярников. Оставался самый нежелательный вариант - взрывать торосы. А дело это скверное. Тяжеленные глыбы после взрыва приходится разбивать на мелкие куски, разгребать снег лопатами. Остатки взрывчатки ложатся черными пятнами на лед, и с первыми весенними лучами солнца на такой полосе появятся проталины.

Больше месяца полярники «СП-16» пробивали в торосах полосу. «Это был настоящий штурм льда», - рассказывал мне спустя много лет аэролог Валерий Ипполитов.

А на берегу океана, в Черском, уже не первую неделю сидели экипажи пяти самолетов и каждое утро начиналось с одного и того же вопроса:

«От Константинова РД не было?» Вопрос этот - к Павлу Афанасьевичу Гордиенко, начальнику экспедиции «Север». Он тоже на нервах, но ПАГ, как полярники звали П. А. Гордиенко, в Константинове никогда не сомневался. Он понимал, что все на «СП-16» вкалывают из последних сил и торопить людей бессмысленно. Надо набраться терпения и ждать.

И только в ноябре - долгожданная радиограмма от начальника «СП-16»: «Принимаю. Константинов».

Так что первая после весны посадка на льдину - в сумерках наступающей полярной ночи. Начало и конец полосы руководитель полетов Павел Бирюков разметил кострами - чтобы «летуны» не промахнулись.

Первую посадку Ил-14 отметили в кают-компании... свежей ухой.

- Такой ушицы вы еще не пробовали, - объявил гидролог Константин Грачев. - Из свежайшей тресочки.

Если бы в Арктике на прилавках поселка Черский летчики увидели в те времена свежие ананасы, они наверняка удивились бы куда меньше.

Командир Ил-14 Герой Советского Союза Константин Михаленко спустя много лет в одной из своих книжек вспоминал, что это объявление гидролога летчики посчитали очередным полярным розыгрышем:

- В каком магазине достали? До ближайшего - пара тысяч километров.

- Да мы ее только сегодня выловили, - возмутились полярники.

Но экипаж Михаленко ре­шил, что треска, выловленная на Северном полюсе, - такая же небылица для новичков, как свежее молоко с моржовой фермы или бредущее по заледенелой тундре стадо мамонтов, которому срочно необходимо с воздуха сбросить тюки с сеном. Кроме планктона да мелких рачков, ну максимум - крохотных саек, на макушке планеты никто ничего не вылавливал.

Тогда гидрологи пригласили летчиков в свою палатку и при них вытащили очередную рыбину.

Улов на полюсе

...Константиновская «СП-16» вошла в историю как самая рыбная из всех дрейфующих станций. За 360 суток - с апреля 1968 года до весны следующего года, пока она протопала по океану 2206 километров, - на ней был сделан совершенно небывалый улов: 18 тысяч рыбин. Но если настоящий рыбак 15-сантиметровую сайку и рыбиной-то постесняется назвать, то почти полуметровая треска уж точно повод для гордости любого заядлого рыболова, рискнувшего сидеть с удочкой на макушке планеты - под боком у Северного полюса, где такой улов - редкость.

Правда, никаких удочек полярники с собой на льдину не взяли. И даже первую половину зимовки лески ни у кого на станции не нашлось. Но наш народ в любой ситуации отыщет неожиданно остроумный выход. Как только станционный гидролог Константин Грачев сачком выловил первую крохотную сайку из лунки, куда обычно опускал он только батометры, в гидрологическую палатку ринулись свободные от вахты рыбаки-умельцы. Вместо лески - толстые нитки, крючки - из французских булавок. Ну а наживка - кусочек мяса.

Самые изобретательные умельцы ловили на блесну. Валерий Ипполитов медную блесну изваял из старой катушки от аэрологического зонда. Кстати, он (не зонд, конечно, а Валерий) оказался и самым удачливым рыбаком - однажды вытащил рыбину длиной 43 сантиметра.

Суровый Грачев, начинавший еще на «СП-14» шифровальщиком, принимал у рыбаков каждую рыбину, как са­мый придирчивый кладовщик. Ну а если вдруг охота порыбачить настигала кого-то в отсутствие хозяина гидрологической палатки, то за улов приходилось отчитываться в кают-компании, где висел специальный листок. Требовалось вписать дату, количество выловленной рыбы, ее точные размеры и желательно - вес. И как можно точнее указать глубину, с которой рыбу вытащили. Ну сайка, та, понятно, мельтешит на поверхности - всего в двух десятках сантиметров подо льдом. А вот треска-рекордс­менка, выловленная Ипполитовым, та, как каждая солидная рыба, ищет, где глубже. Валерий поднял ее с семидесятиметровой глубины.

Вы думаете, все эти записи оставляли ради того, чтобы выяснить, кто окажется чемпионом? Все - ради торжества советской науки.

Еще в Ленинграде, перед вылетом на льдину, сотрудники одного из самых знаменитых ленинградских академических институтов - Зоологического - попросили полярников выловить какую-нибудь живность из глубин океана. И даже выдали изрядное количество спирта, в котором лучшим представителям арктического подводного мира предстояло дожидаться путешествия к берегам Невы, чтобы попасть в руки кандидатов и докторов наук и просто «рядовых необученных» эмэнэсников. Это уж, простите, кому как повезет.

Ну а участь большинства арктических рыбешек была уж совсем незавидной - их отправляли на камбуз, на шипящую маслом сковородку, или бросали на корм собакам.

Полярные лайки нос воротили от свежевыловленной рыбы. Поэтому обитателям подводного мира, выловленным в относительно теплой - минус 1,7 градуса - воде, приходилось часами мерзнуть на льду. Только мороженую рыбу предпочитали четвероногие зимовщики «СП-16».

Ну а избранные экземпляры помещали в спиртовой раствор, забыв (из научного рвения) разбавить его водичкой. В чистейшем спирте окочурившиеся рыбешки становились такими же твердокаменными, как и на 30-градусном морозе.

Начальник станции рыбацкой удаче только радовался. Во-первых, народ при деле и после вахты, а во-вторых, в гидрологической палатке, куда Константинов приходил помогать Косте Грачеву крутить лебедку с батометрами, почти всегда было тепло: рыбаки, чтобы не мерзнуть, включали газовую горелку.

Сообщения о небывалых уловах на «СП-16» Константинов порой вставлял в диспетчерские радиограммы. И ма­ло того что осенью летчики сразу после посадки самолета чуть ли не бегом устремлялись к гидрологической палатке, даже высокое московское начальство из Госкомитета СССР по гидрометеорологии во время проверки береговых арктических полярных станций однажды специально залетело на «СП-16», прихватив с собой диковинные японские спиннинги, лес­ки и блесны. (К тому времени и полярники были уже во всеоружии - с Большой земли родственники и знакомые прислали им леску и крючки. Так что 43-сантиметровую треску Ипполитов вытащил уже на леску.) Ну а от московских начальников рыба воротила не только свои носы, но и - что куда хуже - рты. И, просидев пару часов у лунки, высокопоставленные гости с горечью признали свое поражение. Видно, в Северном Ледовитом океане рыба больше тянется к простому народу.

Не увлекался рыбной ловлей только Константинов. У начальника «СП-16» на это не оставалось ни сил, ни времени. Лишь однажды, когда в нужной точке срочно пришлось опускать в лунку батометр, Юрий Борисович стал таскать сайку сачком, освобождая кишащую рыбешками лунку. За несколько часов Грачев с Константиновым подняли из лунки столько сайки, что она даже в ящик из-под картошки не уместилась.

Пред.След.