Изображение
31 июля 2012 года исключен из Регистровой книги судов и готовится к утилизации атомный ледокол «Арктика».
Стоимость проекта уничтожения "Арктики" оценивается почти в два миллиарда рублей.
Мы выступаем с немыслимой для любого бюрократа идеей:
потратить эти деньги не на распиливание «Арктики», а на её сохранение в качестве музея.

Мы собираем подписи тех, кто знает «Арктику» и гордится ею.
Мы собираем голоса тех, кто не знает «Арктику», но хочет на ней побывать.
Мы собираем Ваши голоса:
http://arktika.polarpost.ru

Изображение Livejournal
Изображение Twitter
Изображение Facebook
Изображение группа "В контакте"
Изображение "Одноклассники"

Владимир Стругацкий. "Незаменимый Константинов"

Незаменимый Константинов • Последние дни «СП-33»
Газета "Смена"
27.04.2009 г.

Арктика предпочитает противника достойного. Слабый ей неинтересен. А достойный для нее - сильный, упрямый, выносливый. И если уж она такого найдет, так уж всю душу вытрясет... Но после каждого сражения будто сама награждает приливом сил и упорства. И это - ее дар избранному.

Фиаско

В первую же свою зимовку начальником дрейфующей станции Константинов потерпел полное поражение. Оставалось только признать этот факт и полностью довериться судьбе.

...В 1961 году мечта Константинова наконец сбылась. Весной тридцатилетнего гидролога назначили начальником станции «Северный по­люс-8» - станции, дрейфующей по океану уже третий год.
Константинов впервые ле­тел на льдину и по дороге думал о том, как все сложится в эту его зимовку.

В Арктике он уже не новичок, далеко не новичок. Сразу после окончания Высшего арктического училища имени С. О. Макарова прилетел в Певек, где еще курсантом проходил практику. Прилетел в двадцать два года.

Прокладывал зимники по льду Чаунской губы, летал на ледовую разведку и однажды даже вытащил из ледового плена не способного сдвинуться с места «Феликса Дзержинского» - тот дрейфовал неделю с сотнями пассажиров на борту.

Но начальник СП - работа совсем иная. Ты главный на льдине, и ты должен не только сам работать за десятерых, а добиться, чтобы каждому хотелось работать за десятерых. За себя он не переживал, в себе был уверен. А вот вторая часть этой задачи - потруднее.

Константинов решил с первых же дней показать свой характер, показать, что он двужильный и не гнушается любой работы.

А первые дни - они на льдине самые трудные. Только начинают люди осваиваться, обживаться, а ведь надо еще постоянно, по строгой программе вести наблюдения - передавать на Большую землю десятки данных: температуру воздуха и силу вет­ра, скорость и направление дрейфа, высоту облачности... И еще надо встречать и провожать самолеты - а это значит разгружать десятки тонн бочек с дизельным топливом, груды ящиков с хлебом и макаронами, с приборами и гвоздями, мешки с мукой, сахаром, с гречкой и перловкой, столы и стулья...

Константинов успевал всю­ду - и на аэродром, и на камбуз, и гидрологам помогал, и решал десятки вопросов, которые без начальника решить нельзя. Старался за всем уследить и всем помочь. И закрутился так, что два дня, как сошел с самолета, ни на секунду не лег отдохнуть.

Двое суток прошло, прошло без сна, трое...

А на четвертые начальника «СП-8» Юрия Константинова специальным рейсом вывезли на материк. И тут он понял, что на работе на дрейфующих станциях, на работе, о которой так мечтал, придется поставить крест.

Возвращение на землю

...Он открыл глаза и не смог сообразить, где же он. Перед ним - белый потолок. На СП в его деревянном домике совсем не такой. Повернул голову и то ли понял, то ли уловил по запаху: в больнице.

И стал вспоминать...

... На четвертые сутки он наконец добрался до домика, где жил вместе с доктором, лег на нары и никак не мог заснуть. В голове столько мыслей, что, как ни пытался закрыть глаза и отогнать их прочь, они не уходили. Как там механики? Уже перетащили дизельную? Заросла ли трещина, отколовшая кусок их льдины?..

Он встал, подошел к ящику с лекарствами, взял несколько таблеток снотворного. И снова лег. Но уснуть опять не смог.

Беспокоила эта проклятая трещина - пока она всего несколько сантиметров. Но вдруг начнет расходиться? А на осколке - палатка гидрологов, лунка, работают люди.

Константинов встал, оделся, взял ракетницу и отправился на край льдины. Прошел двести метров, отделявшие лагерь от хутора гидрологов, заглянул к ним в палатку: увидел, что все отлично - трещина срастается, люди спокойно работают. И двинулся обратно. Прошел метров пятьдесят и почувствовал, что глаза сами собой слипаются...

О том, что произошло дальше, Константинову рассказали полярники.

К начальнику всегда куча вопросов у каждого. Но тут все решили пару часов его не беспокоить - пусть Борисыч отдохнет. А когда все же кто-то заглянул к нему в домик, то оказалось, что домик пуст. Ни у радистов, ни в кают-компании начальника тоже нет. Тогда забеспокоились. Всю станцию обошли - нет Константинова. Позвонили гидрологам, те сказали: «Несколько часов назад заходил и ушел».

Представляете, человек пропал на льдине?.. В голову мысли лезут самые дурные. Медведя мог повстречать, в трещину провалиться.

Стали прочесывать льдину. И наткнулись на Константинова. Он сидел, прислонившись к торосу. Глаза закрыты. Одна рука в кармане - в том, где ракетница. Видно, засыпая, хотел выстрелить из ракетницы - привлечь внимание. Да не успел.

Принесли Константинова в лагерь.

Доктор - на льдине новичок - все шприцы заморозил (ящик с инструментарием оказался в снегу у крыльца). Врач растерялся - даже уколы нечем сделать. Да и как разобраться, что с начальником: ни жив ни мертв человек... Радисты срочно связались с соседней «СП-9». Благо самолеты еще на Большую землю не ушли - с «девятки» прилетел врач. Он осмотрел больного, сделал укол и сообщил: «Обморожения, к счастью, нет. Перенапрягся и теперь просто спит. Но надо вывезти и обследовать в больнице».

И Константинов оказался в Тикси.

Так закончилась первая его зимовка на «СП-8», зимовка длиной меньше четырех суток.

...Константинов решил не ждать, пока эта история забудется и его снова пошлют на СП, а работать. Работать так, как он привык всегда, - не гнушаясь любым делом.

В тот же год он пошел гидрологом в экспедицию на атомоходе «Ленин». Рейс этот потом оказался знаменит: тогда впервые с судна высаживали дрейфующую станцию «Северный полюс-10». Начальником станции шел Николай Александрович Корнилов, с которым Константинов начинал еще в Арктике, а до этого учился в одной группе в Макаровке: в одном кубрике спали. И Юрий завидовал своему другу - завидовал, что тот будет работать на СП, будет создавать новую дрейфующую станцию. И все дни, пока атомоход стоял у льдины, Константинов помогал собирать домики и монтировать дизельную, оборудовать камбуз и радиорубку. А когда атомоход отошел, оставляя на льдине целый научный городок, долго-долго стоял у борта. Грустно было расставаться со станцией. Он прощался со льдиной, конечно не надеясь, что они встретятся вновь.

А встретиться помог случай.

Осенью 1962 года для «СП-10» срочно искали начальника второй смены. В Ленинграде подходящей кандидатуры не оказалось - кто в экспедициях, кто в отпуске... Решили снова попробовать послать Константинова.

Вот так ему повезло.

А дальше все пошло нормально. Так считал сам Константинов. Но другие считали иначе: «Видно, Борисыч под такой звездой родился, что ему выпадали самые трудные станции, самая тяжелая работа».

Вроде она его сама искала, эта работа. А может, он ее искал. Тут сам бог не поймет, что к чему, и не отделит случайное от закономерного. Правда, если случайность повторяется дважды, это уже закономерность.

Пред.След.