Полярная Почта

Колчаковский фронт советской науки
"Родина"-3-2008


Внимательно изучая жизненный путь многих выдающихся деятелей совет­ской науки и культуры, можно выявить ин­тересную тенденцию. Очень часто сведе­ния, относящиеся к периоду Гражданской войны, в их биографиях весьма неполны или вовсе отсутствуют. Однако открыв­шиеся за последние полтора десятка лет архивы позволяют делать порой удиви­тельные открытия.

Так, например, известный детский писатель Виталий Бианки, автор зна­менитой «Лесной газеты», в 1918 году служил в чине подпоручика в Народной армии Комитета членов Учредительного собрания (Комуч). Правда, он занимался литературной деятельностью: состоял в культурно-просветительском подотделе агиткультпросветотдела армии. Первая книга Самуила Маршака, озаглавленная «Сатиры и эпиграммы», вышла в 1919 году в Екатеринодаре, занятом войсками Деникина. Сотрудничал автор «Мистера Твистера» и с белой периодикой. В На­родную армию Комуча, а затем в армию Колчака был мобилизован подпоручик-артиллерист Леонид Говоров — будущий Маршал Советского Союза. Выдающийся геолог Александр Лабунцов (1884-1963) в чине полковника в 1919 году командо­вал 1-й Ударной дивизией Сибирской ар­мии. Впоследствии он открыл новые ми­нералы — ферсманит и названный в его несть лабунцовит, стал первооткрывате­лем урановой руды в СССР. Знаменитый скульптор Иван Шадр, автор бессмертно­го творения «Булыжник — орудие проле­тариата», в 1919 году занимался оформ­лением колчаковских дензнаков, позд­нее стал главным художником Гознака. На Дальнем Востоке при белых творили поэт и художник Давид Бурлюк, компози­тор Сергей Прокофьев и писатель Влади­мир Арсеньев. В белом Ростове вплоть до 1920 года преподавала эстетику и исто­рию искусств в консерватории будущая советская писательница и матёрый лениновед Мариэтта Шагинян...

Мы подробнее расскажем о пяти извес­тных советских учёных. В период Граж­данской войны все они разными путями оказались в составе морских частей колчаковской армии.


Кавторанг Зубов

Начнем по старшинству — с Ни­колая Николаевича Зубова. Он ро­дился в 1885 году в семье офицера, в 1904-м окончил Морской корпус. Будучи вахтенным начальником миноносца «Блестящий», он участ­вовал в походе 2-й Тихоокеанской эскадры и Цусимском сражении [1]. В ходе сражения «Блестящий» за­нимался спасением команды по­гибшего эскадренного броненосца «Ослябя». При этом миноносец получил ряд пробоин, в том чис­ле и в подводной части, и к утру 15 мая затонул, его команда, а так­же спасённые с «Осляби» перешли на миноносец«Бравый» [2]. В Цусим­ском бою Зубов был трижды ранен. Осколок в верхней части бедра он проносил в себе всю жизнь. Интересно, что под собственной фамилией мичман Зубов выведен в знаменитом романе Новикова-Прибоя «Цусима». После войны Николай Николаевич продолжил службу на флоте. В 1910 году он по первому разряду окон­чил гидрографическое отделение Никола­евской морской академии [3] и связал свою дальнейшую жизнь с исследованиями мо­рей, В 1912-1913 годах Зубов участвовал в плавании на посыльном судне «Бакан» в Белом и Баренцевом морях. Во время этих плаваний занимался гидрографичес­кой съёмкой берегов. В 1913 году вышел в отставку по ранению и закончил курсы океанологов при Институте геофизики в норвежском городе Берген. Тогда же начинается его научная работа. Первые публикации Зубова на страницах журна­ла «Морской сборник» были посвящены преимущественно различным вопросам тактики флота.

С началом мировой войны Зубов воз­вратился на службу. Он командовал ми­ноносцем «Послушный», в 1915-1916 годах занимал должность флагманского штурманского офицера дивизии подвод­ных лодок на Балтике. 6 декабря 1915 года за особые заслуги произведён в чин капитана 2 ранга. В дальнейшем Зубов был командиром миноносца «Мощный» и эсминца «Орфей». Трагические события февраля 1917 года, больно ударившие по вооружённым силам России и по флоту прежде всего, не могли оставить равно­душным кадрового моряка. В двух биогра­фических работах, посвященных Зубову, изданных в 1980-х, информация о его жизни в 1917 году не приводится. А вот в известной книге русского моряка-эмиг­ранта Г. К. Графа «На «Новике» находим нечто интересное: «Офицеры не решались выступать на митингах и перед собрания­ми команд. Конечно, встречались исклю­чения... Экзальтированные речи капита­на 2 ранга Н. Зубова так действовали на матросов, что они становились на колени и приносили клятву о борьбе за Россию» [4]. Неудивительно, что после большевистско­го переворота симпатии Зубова оказались на стороне Белого движения.

Зубов служил не в морских, а в сухо­путных частях белых. Он и сам не скрывал этого, отвечая на вопрос советских анкет о службе в белых армиях: «В 1918-1919 годах был мобилизован в армию Колчака, где служил командиром запасного баталь­она в чине подполковника» [5]. Эта фраза повторяется абсолютно во всех биогра­фиях Зубова, в том числе написанных и в наше время. Однако архивные документы говорят об ином, В фонде управления 7-й Уральской дивизии горных стрелков РГВА нам удалось найти приказ по дивизии № 37 от 27 сентября 1918 года, в котором говорится: «Подполковника (капитана 2 ранга) Николая Николаевича Зубова за­числяю в список 26 Шадринского полка горных стрелков и назначаю командую­щим обоими бронированными поездами дивизии» [6]. 5 октября Зубов вступил во временное командование Отдельным бро­невым железнодорожным дивизионом 3-го Уральского армейского корпуса [7]. В состав дивизиона входили два бронепо­езда — «Горняк» и «Тагил».

7-я Уральская дивизия была сформиро­вана 6 августа 1918 года в Екатеринбурге, как и 2-я Уральская горная. На фронт ее части выступили в конце 1918-го. Дивизия приняла участие в весеннем наступлении Колчака и к концу лета 1919-го оказалась весьма потрёпанной. 25 декабря во вре­мя прикрытия отхода в Щегловскую тайгу частей 3-й армии у деревни Дмитриевской дивизия почти полностью погибла, а ос­татки её сдались в плен 2 января 1920 го­да под деревней Алтайской [8]. Скорее всего, тогда же в плен попал и Зубов.

После «фильтрации» кавторанг продол­жил флотскую службу, но уже под крас­ным флагом. До 1924 года он занимался преподавательской деятельностью, был даже профессором тактики Военно-Морс­кой академии [9]. Затем Зубова как бывшего белого офицера уволили из состава фло­та, и до 1928 года он жил на поселении на Урале, работая счетоводом и бухгалтером. С 1928-го началась его активная деятель­ность в сфере океанологии, принёсшая Зубову мировую известность. До 1931 го­да он возглавлял гидрографический отдел Государственного океанографического института, затем, до 1941 года, заведовал кафедрой океанологии Московского гид­рометеорологического института. В 1932 году Зубов руководил научной экспеди­цией на судне «Николай Книпович», впер­вые в истории обогнувшем с севера Землю Франца-Иосифа. В 1935 году возглавил научную часть первой советской высо­коширотной экспедиции на ледокольном пароходе «Садко».

Его основными научными достижения­ми (весь спектр которых нельзя охватить в одной статье) были: разработка проблемы ледовых прогнозов в арктических морях создание основ учения о вертикальной циркуляции вод и происхождении холод­ного промежуточного слоя, разработка метода вычисления уплотнения вод при их смешивании, формулировка закона дрейфа по изобарам. Зубов по праву счи­тается одним из основателей отечествен­ной океанологии.

В 1941 году Николай Николаевич при­нял участие в своей четвёртой по счету войне: в том же звании капитана 2 ранга он был назначен начальником штаба ле­докольного отряда Беломорской военной флотилии. На этой должности оказались весьма востребованными его познания в океанографии. С ноября 1941 по март 1943 года Зубов находился при Военном совете Северного флота. Затем, до выхо­да в отставку в 1948 году, занимал раз­личные научные должности. В 1945 году Зубову было присвоено звание инженер-контр-адмирала.

С 1949 по 1952 год он был профессо­ром кафедры гидрологии географическо­го факультета МГУ, а с 1953 года возглавил вновь созданную кафедру океанологии. Сохранились воспоминания о Зубове-преподавателе одного из его студентов — 3. М. Каневского: «Импозантнее других выглядел профессор-океанолог Николай Николаевич Зубов. Мичман при Цусиме, колчаковец при Колчаке (в 20-30-е годы это ему зачлось — пришлось несколь­ко лет провести в ссылке...), советский контр-адмирал, крупнейший знаток мор­ских вод и льдов. Подавляющее боль­шинство студентов мужского пола, едва поступив на геофак, стремилось стать оке­анологами» [10].

Скончался Николай Николаевич Зубов в I960 году и похоронен в Москве на Но­водевичьем кладбище. Он был удостоен многих русских и советских боевых наград; его именем названы два научно-исследо­вательских судна и залив в Антарктиде...


Старший лейтенант Евгенов

Судьба Николая Ивановича Евгенова сло­жилась более драматично. Он родился в 1888 году в семье учителя, в 1909-м окон­чил Морской корпус. В 1908 году, будучи корабельным гардемарином, Евгенов на броненосце «Слава» находился в плавании отдельного Балтийского отряда. Вместе с другими русскими моряками участвовал в спасении жителей итальянского города Мессины, разрушенного землетрясением н цунами. Память о русских моряках жива в Италии до сих пор.

В 1913-1915 годах Евгенов принял участие в Гидрографической экспеди­ции Северного Ледовитого океана на ледокольных транспортах «Таймыр» и «Вайгач», которую возглавлял Б. А. Вилькицкий. 21 августа 1913 года, находясь севернее полуострова Таймыр, участни­ки экспедиции (причём одним из пер­вых был именно Евгенов) обнаружили неизвестный ранее остров, получивший название — Земля Николая II (в совет­ское время переименован в архипелаг Северная Земля). Пролив между полуос­тровом Таймыр и вновь открытой землей был назван именем цесаревича Алек­сея. Обнаружение Северной Земли стало крупнейшим географическим открытием XX века. Также в навигацию 1913 года экспедиция открыла и нанесла на карты остров (получивший название — остров Вилькицкого), описала Землю императора Николая II, острова Цесаревича Алексея (Малый Таймыр) и Старокадомского.

В Первую мировую Евгенов служил штурманским офицером на эсминце «Ор­фей», в октябре 1917 года участвовал в Моонзундском сражении, будучи старшим офицером эскадренного миноносца «Ка­питан Изылметьев». Евгенов поступил на курсы по подготовке судоводителей тор­гового флота, но вскоре курсы закрылись, флот был распущен, а Евгенов и его соплаватель по «Вайгачу» А. Г. Никольский отправились на Дальний Восток, а отту­да — в Америку, где разбирали архивы российского посольства в Вашингтоне [11]. Из Америки Евгенов отправился в Сибирь, поступив в колчаковскую армию.

Первоначально он рассчитывал про­должить работу в экспедиции Вилькиц­кого, по запросу которого и был вызван в Сибирь. Но нормальной связи между Восточным и Северным фронтами белых не существовало (а база экспедиции на­ходилась в Архангельске), поэтому служ­ба Евгенова проходила в Гидрографичес­ком управлении Морского министерства в Омске. 23 августа 1919 года он был назначен начальником Геодезического отделения управления [12], а через шесть дней получил чин старшего лейтенанта [13]. Скорее всего, он был знаком с Колчаком ещё в бытность будущего Верховного правителя командиром ледокольного транспорта «Вайгач» в 1910 году. Во вся­ком случае, по сведениям С. В. Дрокова, Евгенов был в числе немногих морских офицеров, арестованных в январе 1920 года вместе с Колчаком [14], Но вскоре «за отсутствием состава преступления» Евге­нов был освобождён [15].

В Советской России Евгенов про­должил работу в качестве гидрографа. В 1920-1925 годах он вёл гидрографи­ческие исследования в устье реки Оленёк (фактически это была первая советская экспедиция в Арктику), в дельте и нижнем течении Лены, в бухте Тикси, на западных берегах Новой Земли; с 1926 года в те­чение шести лет возглавлял Карские экс­педиции. В 1937 году он получил учёную степень доктора географических наук. Его диссертацией стала первая лоция Карско­го моря. Она была восторженно встречена не только моряками-полярниками, но и учёными. Участвовал Евгенов вместе с Зу­бовым и в трех первых высокоширотных экспедициях на ледокольном судне «Сад­ко». С 1933 по 1938 год он являлся замес­тителем начальника Гидрографического управления Главсевморпути.

В 1938-м он был арестован, а вместе с ним по «делу Гидрографического управ­ления Главсевморпути» ещё 13 человек. Среди арестованных, помимо Евгенова, в Морском министерстве правительства Колчака служил П. К. Хмызников — вы­пускник Морского корпуса 1915 года. Но самое удивительное, что обвинения, предъявленные арестованным гидрогра­фам, были стандартными для тех страш­ных времён — создание антисоветской контрреволюционной организации и шпионаж (печально известная 58-я ста­тья). О «колчаковском» же прошлом в обвинении Евгенову и Хмызникову речь почему-то не шла, В защиту Евге­нова выступили многие видные учёные, в том числе академики А. Н. Крылов и Ю. М. Шокальский, но репрессивную машину остановить не удалось, и в 1939 году Евгенов был осуждён на 8 лет испра­вительно-трудовых лагерей. В октябре 1943 года он как отличник производства был освобождён условно-досрочно.

В 1944-м он получил назначение стар­шим инженером, а затем и директором Ар­хангельской научно-исследовательской лаборатории. До 1947 года работал стар­шим научным сотрудником Архангельско­го стационара АН СССР. В 1947-1951 годах Николай Иванович был профессором ка­федры океанологии Ленинградского гид­рометеорологического института, а поз­днее, до 1961 года, — старшим научным сотрудником Ленинградского отделения Государственного океанографического института. Скончался Евгенов в 1964 году в Ленинграде, Круг его научных интересов был необыкновенно широк. Хорошо знав­ший его полярный исследователь и уче­ный Я. Я. Гаккель называл Евгенова море-ведом. Сам же Николай Иванович скромно считал себя «географом-путешественни­ком». Он оставил научное наследие в ви­де 130 научных работ. Именем Евгенова названы мыс на острове Большевик, мыс в Антарктиде, бухта в заливе Седова на вос­точном побережье Новой Земли, а также гидрографическое судно.


Лейтенант Лаппо

Ещё одним видным советским океанографом был Сергей Дмитриевич Лаппо. Он родился в 1895 году, в 1916-м окончил Морской корпус и был назначен вахтенным начальником линкора «Цесаревич», на котором в следующем году принимал участие в Моонзундском сражении («Цесаревич» к тому времени уже стал «Гражданином»). В декабре 1917 года Лаппо демобилизовался. В поисках работы он обратился в Главное гидрографическое управление и в следующем году был зачислен в Обь-Енисейский отряд гидрографической экспедиции Северного Ледовитого океана. В условиях Гражданской войны наладить нормальную работу экспедиции не удалось, и вскоре Лаппо оказался в боевых морских частях армии Колчака.

В списках Морского министерства он числился начиная с марта 1919 года. 11 мая его перевели в состав Речной бо­евой флотилии, активно воевавшей на Каме до конца июня [17]. 15 августа мичмана Лаппо отправили в Отдельный морской учебный батальон [18], созданный из унтер-офицеров и матросов 1-го и 2-го дивизионов Речной боевой флотилии, комендантской команды её главной базы и рабочих Ижевского завода. Здесь он стал командиром 2-й роты и 29 августа за боевые отличия получил производство в лейтенанты [19]. В составе 8-й Камской стрелковой дивизии батальон вёл активные боевые действия. Вот что вспоминал очевидец о бое, произошедшем 12 октября у села Дианово: «Ожесточение дошло до того, что пулемётчик красных стрелял до тех пор, пока его не убил ударом рукоятки револьвера по голове раненый в обе руки и в грудь навылет командир 2-й роты лейтенант Лаппо.. .» [20].

После ликвидации армии Колчака наш герой занимал ряд должностей в гидрографии Северного Ледовитого океана, состоял на службе в РККФ. В1924 году был демобилизован с зачислением в запас флота. По данным общества «Мемориал», 16 августа 1924-го был арестован и через два месяца приговорен к трём годам лишения свободы. Скорее всего, лишение свободы было заменено ссылкой в Узбекистан, где в 1925-1926 годах Лаппо работал гидрологом и гидрометеорологом. Его родной брат — Лев Дмитриевич, мич­ман военного времени, служивший в составе Отдельной бригады морских стрелков армии Колчака, — был рас­стрелян 27 августа 1937 года. Избе­жать дальнейших репрессий Сергею помогло не только практически «без­вылазное» пребывание на Севере, но и сохранение в тайне своего участия в Гражданской войне. Как рассказывал автору ныне покойный историк флота Владимир Лобыцын, даже сын Сергея Дмитриевича — Сергей Сергеевич Лаппо (1938-2006), видный океано­лог, с 1995 по 2006 год возглавлявший институт океанологии РАН, — ничего не знал о прошлом отца. О шрамах же, оставшихся от ранений, полученных в боях с большевиками, бывший колчаковский лейтенант говорил, что они получены при перестрелках с басма­чами в Узбекистане...

После отбытия ссылки Лаппо вер­нулся в комитет Северного морского пути. Он составил первую лоцию и подробную карту южной части моря Лаптевых, был автором «Океаногра­фического справочника арктических морей СССР» и «Справочной книжки полярника». Скончался С. Д. Лаппо в 1972 году в Москве. Его именем на­зван полуостров на Таймыре.


Инженер-механик Вологдин

С белым флотом оказалась связана судьба и Виктора Петровича Вологдина — одного из основоположников применения сва­рочного дела в нашей стране во многих от­раслях отечественной промышленности. Он родился в 1883 году, в 1902-м поступил в Морское инженерное училище импера­тора Николая I. Однако через четыре года, незадолго до выпуска, Виктор Вологдин и ещё восемь воспитанников были отчис­лены из училища за подачу жалобы не по команде [21]. В итоге в 1910 году Виктор Петрович окончил Санкт-Петербургский политехнический императора Петра Вели­кого институт по электромеханическому отделению [22]. С началом Первой мировой, в декабре 1914 года, морской министр подписал приказ о переводе инженера-электрика Виктора Вологдина в Морское ведомство, «исправляющим должность старшего производителя работ в чертёж­ной Главного управления кораблестрое­ния». Параллельно с этим Вологдин пре­подавал в Петроградском институте путей сообщения и на кораблестроительном от­делении Политехнического института.

В августе 1918 года Вологдин с семьей переехал в Пермь. Возможно, некоторое время он служил в составе Речного бо­евого флота Народной армии Комуча [23]. Далее его след обнаруживается в доку­ментах Морского министерства Колчака. 20 июня 1919 года вышел приказ Вер­ховного правителя, которым коллежский асессор переименовывался «в инженер-механики старшие лейтенанты с произ­водством в инженеры-механики капи­таны 2 ранга» [24]. До 6 августа Вологдин занимал должность начальника Нижней опорной базы Речной боевой флотилии. В период службы у Колчака Вологдин был награжден орденами св. Станислава 3-й степени и св. Владимира 4-й степени с ме­чами и бантом «за мужество и храбрость, оказанную в борьбе с большевиками» [25]. 6 августа он был назначен директором правления — представителем от Морс­кого ведомства по технической части на казённый Дальневосточный завод [26].

Именно на Дальнем Востоке и началась деятельность Вологдина в области сварки в судостроении, принёсшая ему впоследствии мировую известность. Впервые сварочная дуга зажглась на Дальзаводе 27 декабря 1920 года. Вначале работа велась на самоде­льном оборудовании. В июне 1921-го был создан первый в России свароч­ный цех. В 1925 году Виктор Петрович организовал в Государственном даль­невосточном университете первую в СССР лабораторию электрической и газовой сварки. Именно Вологдин построил и спустил на воду первое в СССР судно (буксир «ЖС-6»), имевшее цельносварной корпус. Впоследствии он явился зачинателем сооружения сварных судов типа «Седов», «Севморпуть», «Леваневский» и других. Помимо судов Вологдин строил с при­менением сварки котлы для отопле­ния, паровозные котлы, занимался су­довым котлостроением, изготавливал баки и цистерны, опоры для конвейе­ров. Фактически он стал основателем сварочной специальности в СССР.

В 1933 году Виктор Петрович пе­реехал в Ленинград, где возглавил сварочную группу Главморпрома, осуществлявшую научно-техническое руководство внедрением сварки в су­достроение, а с ноября стал заведую­щим кафедрой сварки Ленинградско­го кораблестроительного института. В довоенный период Вологдин консуль­тировал по вопросам сварки крупней­шие стройки СССР. В войну он был в эвакуа­ции в Перми, но активно оказывал помощь судостроителям блокадного Ленинграда. При его участии были построены сварные баржи — «блокадки», благодаря которым удалось эвакуировать немало людей по «Дороге жизни». В 1945 году Вологдин вернулся в Ленинград и продолжил рабо­ту в Ленинградском кораблестроительном институте. Скончался Вологдин в 1950 го­ду. Память о нём бережно сохраняется во Владивостоке, в стенах Дальневосточного государственного технического универси­тета. В 2003 году к 120-летию Вологдина в сквере выпускников ДВГТУ был установ­лен его бюст.


Корнет Шульц

Судьба самого младшего героя наше­го повествования — Сергея Сергеевича Шульца — достойна приключенческого романа. К счастью, он оставил потомкам пока ещё не опубликованные воспоми­нания, в которых описал и своё участие в Белом движении. Родился он в 1898 году, учился в Морском корпусе, который дол­жен был окончить в 1918-м. Но помешал инцидент 1917 года, который ярко описал в своих воспоминаниях его однокашник Борис Лобач-Жученко: «Меня и многих моих друзей возмущало, что на фасаде нашего училища на всех флагштоках ви­сели круглосуточно не то что Андреевские или перевернутые трёхцветные флаги, а просто куски красной материи... Мы с Сергеем Шульцем, Колей Петровым и Же­ней Крюгером решили снять хотя бы одну «красную тряпку»: в ночь на 15 апреля мы потихонечку пробрались в 34-й класс, от­крыли окно и содрали ближайший флаг, который затолкали в топку печки, не то­пившейся с незапамятных времен» [27]. В итоге все четверо были арестованы, но судом оправданы. Однако Лобач-Жученко и Крюгер, как не достигшие призывного возраста, были отчислены из училища, а Шульц и Петров откомандированы в ин­женерную маршевую роту, откуда, по их желанию, поступили в Елизаветградское кавалерийское училище. Окончив уско­ренный курс училища, Сергей участвовал в Ярославском восстании, а затем оказал­ся на территории, занятой армией Колча­ка. Здесь пригодились обе его военные специальности — моряка и кавалериста. Первоначально Сергей Сергеевич был на­значен на плавбазу «Ревель» 2-го диви­зиона Камской речной боевой флотилии. Затем он возглавил конную разведку 2-го дивизиона флотилии (такое сочетание могло родиться только в условиях Граж­данской войны!). Он писал: «Мужик из сгоревшей избы [при обстреле флотилией одной из деревень, занятой неприятелем] стал просить, чтобы мы его взяли к себе, него было три лошади, и, с разрешения начальника дивизиона, я под общий хохот и крики ввел лошадей по трапу на нижнюю палубу. Так была организована на флотилии конная разведка, позже дополненая лошадьми, которые быстро приучились к тому, что «Ревель» — их конюшня, и ловко взбегали домой по трапу» [28]. Затем в корнета Шульц возглавил конную разведку Отдельного морского учебного батальона. 2 сентября 1919 года за отличие в боях ещё в составе флотилии) Сергей Сергеевич был награждён орденом св. Анны 3-степени с мечами и бантом [29].

После крушения белого флота Шульц смог избежать ареста. В 1920-1921 года работал на сплаве леса на Енисее, тогда же ему удалось «выправить» документы подтверждающие его работу в гидрографической экспедиции в 1918-1921 годах. Летом 1921-го Сергей Сергеевич вернулся в Петроград, был спасен из-под ареста своей женой М. Б. Стааль. В 1928 году он закончил физико-математический факультет Ленинградского университета. Дальнейшая научная карьера Сергея Сергеевича была связана с геологией. В начале 1941 года он защитил докторс­кую диссертацию, посвященную анализу новейшей тектоники и рельефу Тянь-Ша­ня [30]. Главным направлением его научной деятельности стала новейшая тектоника, одним из основоположников которой он признан. Скончался Шульц в 1981 году.



Перед нами картина жизненного пути пяти участников Белого движения. Всех их объединяет то, что, несмотря на со­знательное участие в Белом движении, после крушения антибольшевистских фронтов по разным причинам они ос­тались в Советской России. Не все они стали жертвами репрессий, но всем им выпала нелегкая судьба, при этом I люди смогли принести пользу Роди не только на военном, но и на мирном поприще. Можно только представить се­бе, сколько пользы стране могли бы при­нести тысячи других офицеров и солдат белых армий, вынужденных покинуть Россию после Гражданской войны.

Примечания.

1. Кан С. И. Николай Николаевич Зубов. М. 1981. 7-16.
2. Русско-японская война 1904-1905 гг. Кн. 7. Цусимская операция. Пг. 1917. С. 203, 213-214.
3. Кан С. И. Указ. соч. С. 17.
4. Граф Г. К. На «Новике». Балтийский флот в войну и революцию. СПб. 1997. С. 355.
5. Цит. по: Деев М. Г., Шумилов А. В. Н.Н.Зубов. М. 1989. С. 43.
6. РГВА. Ф. 39517. On. 1. Д. 35. Л. 55.
7. Там же. Л. 67.
8. Волков С. В. Белое движение в России: организационная структура (материалы для справочника). М. 2000. С. 90-91.
9. Лурье В. М. Адмиралы и генералы Военно-Морского Флота СССР в период Великой Отечественной и советско-японской войн (1941-1945). СПб. 2001. С. 92.
10. Каневский 3. М. Жить для возвращения. Автобиографическая повесть. М. 2001. С. 47-48; Деев М. Г. Первый океанолог // Наука в России. 2000. № 6. С. 80.
11. Евгенова Н. Н. Студеные вахты (Воспоминания об исследователе Арктики). СПб. 2006. С. 46-47.
12. РГВА. Ф. 39597. On. 1. Д. 67. Л. 112.
13. Там же. Л. 131.
14. Бизертинский «Морской сборник» 1921-1923. Избранные страницы. М. 2003. С. 370.
15. Евгенова Н. Н. Указ. соч. С. 48.
16. Гражданин, моряк, ученый. М. 1997. С. 174.
17. РГВА. Ф. 39597. On. 1. Д. 67. Л. 56.
18. Там же. Л. 107 об.
19. Там же. Л. 130 об.
20. Мейрер Г. А. Краткая история о действиях Отдельного морского учебного батальона // Бизертинский «Морской сборник» 1921-1923. Избранные страницы. М. 2003. С. 176-177.
21. Турмов Г. П. Огнём сварки и пламенем сердца. Исторический очерк. Владивосток. 2004. С. 13.
22. Шевченко В. Г. Сварщик Виктор Вологдин. Владивосток; СПб. 2004. С. 97.
23. Там же. С. 111-112.
24. РГВА. Ф. 39597. On. 1. Д. 67. Л. 70 об.
25. Турмов Г. П. Указ. соч. С. 13-14.
26. PГВА. Ф. 39597. Оп. 1.Д.67. Л.96 об.
27. Лобач-Жученко Б. Записки последнего гардемарина. М. 1993. С 73.
28. Шульц С. С. Воспоминания. Копия рукописи из личного архива Н. А. Кузнецова.
29. РГВА. Ф. 39597. Оп. 1.Д. 67.Л. 143
30. Шульц С. С. мл. Сергей Сергеевич Шульц — человек и ученый: род, жизнь, судьба // Вестник Санкт-Петербургского университета. Серия 7. Геология-География. 1996. Вып. 4 (28). С. 88.