Североамериканские соединенные штаты организовали в течение Первого международного полярного года две станции: одну около мыса Барроу, на северном берегу Аляски, другую—в заливе Леди Франклин на Земле Гриннеля, расположенной к северо-западу от Гренландии. Последняя станция находилась в широте 81°44' N и была самой северной из всех станций, действовавших в Первом международном полярном году. Она была открыта уже в 1881 году, т. е. за год до начала международных работ. Со станцией в заливе Леди Франклин связана одна из самых мрачных страниц в истории исследования полярных стран. Вместе с тем американская экспедиция на Землю Гриннеля являет яркий пример того, как недостаточное знакомство с условиями полярных стран и неумелый подбор людей приводят иногда к трагическим последствиям.
Организация станции на Земле Гриннеля была поручена лейтенанту американской кавалерии А. Грили, который набрал себе команду из сухопутной армии Соединенных штатов. 7 июля 1881 года экспедиция, в составе двадцати трех человек, покинула на пароходе «Протей» Нью-Фаундленд и направилась сперва в Гренландию, с целью пополнить свое снаряжение в датских колониях, находящихся на западном ее берегу. В Гренландии на борт «Протея» были взяты собаки, пеммпкан [прим.: Концентрированный пищевой продукт. Главные составные части иеммикана— сушеное мясо, жир, мука и овощи. Гренландский пеммикан делается из китового мяса], меховая одежда и дом в разобранном виде. Здесь же к экспедиции присоединились: доктор медицины Пэви, уже имевший опыт в полярных странах, и два эскимоса.
12 августа «Протей» вошел в залив Леди Франклин, где участники экспедиции немедленно приступили к выгрузке и сооружению станции. 26 августа «Протей» покинул зимовщиков. По договору, судно должно было притти в залив Леди Франклин через год, чтобы пополнить запасы продовольствия и произвести частичную смену персонала станции.
Первая зимовка в форте Конгер, как Грили назвал станцию в заливе Леди Франклин, прошла вполне благополучно. Метеорологические наблюдения производились, согласно международной программе, через каждый час. Вместе с тем предпринимались далекие экскурсии, во главе которых обычно стоял энергичный помощник Грили, лейтенант Локвуд. Во время одной из своих савных поездок Локвуд дошел до северной оконечности Гренландии и достиг здесь 83°30' N, что для того времени являлось рекордом, который был превзойден только через двадцать восемь лет американцем Пири. В 1900 году Пири прошел на 35 километров дальше на север, чем Локвуд, а в 1909 году он, как известно, открыл северный полюс.
Лето принесло зимовщикам в форте Конгер разочарование — долгожданное судно не пришло. Как выяснилось позже, вспомогательное судно было послано из Америки, но, руководимое малоопытным капитаном, не могло пробиться через льды.
Началась вторая полярная зима, во время которой научные наблюдения продолжались с неослабной энергией. Продовольствия было еще достаточно, пришлось только немного сократить ежедневную порцию овощей, молока, сахара и муки. Когда наступил июль 1883 года, взоры зимовщиков все чаще и чаще стали устремляться на море, в надежде увидеть судно. Но там простирались одни лишь льды, еще покрытые зимним снегом и не взломанные. О том, чтобы сквозь эти льды сумело пробиться судно, не могло быть и речи. Некоторые из участников экспедиции начали падать духом. Их стало мучить сомнение: не забыли ли про них на родине.
Большинство участников экспедиции не имело никакого полярного опыта, и такой неприятный сюрприз, как неприход судна, произвел на них угнетающее впечатление. К тому же полная оторванность в течение двух лет от культурного мира и вынужденное тесное общение со случайно подобранными людьми сделали их нервными и раздражительными. Серьезный конфликт произошел между Грили и доктором Пэви. Последний объявил, что срок его контракта истек и что возобновлять его он не хочет, но не отказывается вместе с тем до прихода судна оказывать в необходимых случаях медицинскую помощь. В ответ на это заявление Грили приказал доктору Пэви сдать начальнику экспедиции все естественно-исторические сборы, а также свой личный дневник. В выдаче дневника Пэви отказал, ссылаясь на его частный характер, после чего Грили объявил Пэви об его аресте и издал следующий официальный приказ:
Доктору О. Пэви.
Милостивый государь. Приказ от сего дня о вашем аресте налагает на вас обязательство безвыходно оставаться в вашем помещении, исключая времени, требующегося для принятия пищи, исполнения служебных обязанностей и моциона, который вы найдете необходимым для вашего здоровья. Прогулки могут совершаться в пределах одной мили [прим.: имеется в виду морская миля, равная 1852 метрам.] от астрономической обсерватории.
А. В. Грили, старшим лейтенант 5-й кавалерии, начальник экспедиции.
Этот инцидент хорошо рисует те неприязненные отношения, которые к концу второго года пребывания в форте Конгер создались между некоторыми участниками американской экспедиции. Попытка Гриди поднять дисциплину методами военной казармы, конечно, успеха не имела, а, наоборот, способствовала обострению создавшихся отношений. Строжайшая дисциплина, основывающаяся на доброй воле и сознании своей ответственности, является необходимым условием благополучного исхода всякой полярной экспедиции. В экспедиции Грили такой дисциплины не было, да и не могло быть, вследствие случайного подбора людей. Чисто формальная военщина, которую насаждал Грили как лейтенант кавалерии, конечно, не могла ее заменить.
Так как надежда на приход судна почти оставила обитателей форта Конгер, Грили решил покинуть место зимовки и сделать попытку добраться на шлюпках до острова Литтльтона, где он рассчитывал найти склад продовольствия, который, по договору, должно было устроить здесь вспомогательное судно в том случае, если ему не удастся пройти в залив Леди Франклин. От острова Литтльтона было уже нетрудно добраться до населенных мест на западном берегу Гренландии. Расстояние между фортом Конгер и островом Литтльтона было немалое — по прямой линии оно составляло четыреста километров — переход на шлюпках среди пловучих льдов должен был представлять много трудностей, но желание скорее вернуться на родину было у всех слишком велико, и отъезд был решен бесповоротно. Между тем в форте Конгер оставалось еще столько продовольствия, что экспедиция могла бы просуществовать здесь еще год.
9 августа, вскоре после того как взломало лед, путешественники, бросив на произвол судьбы собак, пустились в свой далекий и опасный путь. Он был связан с невероятными трудностями и лишениями. Всего в распоряжении экспедиции имелись три шлюпки, из которых одна была снабжена паровым двигателем. 26 августа, когда путники находились в Бассейне Кэна, приблизительно в ста километрах от острова Литтльтона, льды сковало морозом, и шлюпки оказались затертыми. Грили, решившись вочто бы то ни стало еще осенью добраться до берега и считавший зиму на пловучих льдах равносильной гибели, пошел иа отчаянный шаг. Две лодки, в том числе и паровая, были разломаны на сани. 10 сентября, когда молодой лед достаточно окреп, путешественники, бросив значительную часть продовольствия, впряглись в лямки и двинулись по направлению к мысу Сэбина. Однако, груз оказался непомерно большим, и люди скоро выбились из сил. Измученные, они добрались 29 сентября до мыса Эскимосского, расположенного в пятнадцати милях к югу от мыса Сэбина. Мысль дойти до острова Литтльтона была оставлена.
Когда американцы достигли суши, немедленно начались разведки складов продовольствия, которые должно было оставить в этом районе спасательное судно. На острове Бреварде разведчиков ожидал страшный удар. Они нашли здесь каменную пирамиду, поверх которой лежал боченок. В нем оказались письма, из которых несчастные узнали, что еще в 1882 году на шхуне «Нептун» была предпринята неудачная попытка достичь залива Леди Франклин и что летом 1883 года высланному на помощь Грили «Протею» также не удалось это выполнить. На пути к заливу Леди Франклин «Протей» был затерт и 25 июля 1883 года раздавлен льдами. Это случилось в Бассейне Кэна — там, где месяц спустя после кораблекрушения пробиралась по льду партия Грили, которая и не подозревала тогда, что на дне пучины, над которой она проходила, лежит «Протей» — вся их надежда на спасение. Команда погибшего «Протея» спаслась, и ей даже удалось устроить небольшой склад продовольствия около мыса Сэбина, недалеко от которого находится остров Бревард.
Узнав эти малоутешительные новости, Грили решил зазимовать по возможности блмже к складу у мыса Сэбина, и путники перебрались на остров Бедфорда Пима. На северном берегу этого острова, в месте, названном Грили «лагерем Клея», была выстроена хижина из камней и парусины. Крышей служила опрокинутая вверх килем лодка. Положение путешественников было отчаянное — продовольствия оставалось только на тридцать пять дней.
Поздней осенью было предпринято несколько поездок, с целью забрать продовольственные запасы в депо. На мысе Сэбина оказалось только сорок килограммов мяса. Во время одной из этих поездок едва не замерз сержант Эллисон. Позже ему пришлось ампутировать обе руки и ноги. Взятого со складов на мысе Сэбина и на мысе Изабеллы продовольствия, по расчетам Грили, должно было хватить до 1 марта, когда предполагалось пешком по льду пересечь пролив Смита и дойти до острова Литтльтона. Ежедневный продовольственный паек был крайне ограничен и весил всего только четыреста двадцать граммов. Несмотря на исключительно тяжелые условия, в которых находилась экспедиция, научные наблюдения, по настоянию Грили, все же не были превращены вовсе. Барометр, находившиеся в хижине, отсчитывался несколько раз в сутки, наблюдения же по термометру производились только один раз в сутки, так как частые выходы из хижины на открытый воздух были уже непосильной задачей для людей. Чтобы поднять настроение команды и отвлечь участников экспедиции от мрачных мыслей, Грили и доктор Пэви ежедневно читали лекции, главным образом по физической географии и истории. Но это, если и скрашивало несколько жизнь в хижине, все же не могло разрушить то подавленное настроение, которое в ней царило. Удручающе подействовало сделанное Грили и некоторыми другими участниками экспедиции открытие, что кто-то ворует съестные припасы. Позже удалось с несомненностью установить, что этим вором был Генри. В начале декабря Грили пришлось столкнуться с еще более печальным фактом: оказалось, что доктор Пэви систематически присваивал себе часть продуктов Эллисона, которому они, как больному, отпускались в несколько большем количестве.
Вследствие недоедания и плохой пищи, а также крайне негигиенических условий жизни в хижине, среди участников экспедиции появилась цынга. Первой ее жертвой пал сержант Кросс, умерший в середине января 1884 года. Во избежание тяжелого морального действия, Грили скрыл истинную причину смерти Кросса.
В начале марта продовольственный паек пришлось сократить еще больше. Теперь он состоял уже только из 115 граммов мяса и 230 граммов хлеба. Охоты не было почти никакой. В середине марта под снегом была сделана ценная находка — 500 граммов шоколада. Грили отложил его для больного Эллисона, но шоколад вскоре исчез — его украл Генри. В конце марта вышло все топливо, и с этого времени хижину стали отеплять стеарином и алкоголем, но и этих запасов горючего хватило ненадолго.
В апреле началась страшная развязка той драмы, в которую вылилось американское предприятие в течение Первого международного полярного года. Умирают от голода эскимос Христиансен и сержант Линн, за ними следуют лейтенант Локвуд и Жевель. За два дня до смерти Локвуд заносит в свой дневник следующие слова: «Чувствую себя сегодня таким слабым, как никогда». И тут же — как и в продолжении всей экспедиции — записывает показание термометра и состояние погоды.
В начале апреля сержант Райе и Фредерик отправились к острову Бэрду, где должен был находиться небольшой запас мяса. Однако, несмотря на все самые тщательные поиски, найти это мясо им не удалось. Во время этой поездки Райе скончался от истощения на руках своего товарища. С неимоверным трудом Фредерик, еле живой, дотащился до лагеря Клея. Хотя Фредерик сам уже едва держался на ногах от голода, он не дотронулся до пайка, оставшегося после смерти Раиса, а предпочел вернуть его своим голодным товарищам в хижине.
22 апреля Грили пишет в своем дневнике: «У меня тяжелый сердечный припадок, без сомнения усиленный душевной тревогой по поводу ежедневных пайков. Этот припадок является, повидимому, предвестником моей смерти. В связи с этим сержанту Бренару дана подробная инструкция о мерах, которые должны быть приняты в случае моей внезапной смерти. Ему сообщено также о письме, написанном уже заранее, которое он должен найти на мне и которое даст ему право вступить в командование после моей смерти, так как лейтенант Кислингбери ни в нравственном, ни в физическом отношении неспособен принять на себя эту обязанность».
Упадок духа сказывается все сильнее и сильнее, и вместе с тем все больше падает дисциплина. Стали чаще повторяться случаи воровства. Генри, пользуясь болезнью Грили, приковавшей его к спальному мешку, крадет спирт и напивается пьяным. Обострились отношения между Грили и Пэви. Во время одного спора Грили заявляет Пэви, что, не будь тот врачем, он убил бы его. В спор ввязывается Бендер. Грили берет винтовку, чтобы застрелить его, и только случай спасает Бендера. Столь же плохи отношения между Грили и лейтенантом Кислингбери, ставшим после смерти Локвуда помощником Грили. Не поддаются общему упадку только эскимос Иене и сержант Бренар. Иене почти ежедневно выходит на охоту. Она крайне неудачна, но время от времени эскимос все же приносит кое-что: то птицу, то песца, а 11 апреля даже небольшого медведя. Это был единственный медведь, убитый за все время пребывания экспедиции в лагере Клея. Однако, несчастия преследуют экспедицию, и в конце апреля самоотверженный эскимос тонет во время охоты в трещине среди морского льда. Сержант Бренар занимается ловом креветок и добыванием морских водорослей. В апреле он достал 210 килограммов креветок и 1 килограмм водорослей, в мае — 215 килограммов креветок и 37 килограммов водорослей. Пища эта малопитательна, но все же хотя немного уменьшает муки голода. Мясо и хлеб весной выходят почти совсем, и с этого времени главной пищей, которая употребляется за обедом и ужином, становятся кожаные ремни.
20 мая список умерших от голода увеличивается именами Элиса и Ральстона. Тремя днями позже оставшиеся в живых перебираются из хижины, в которой сырость стала невыносимой, в палатку. Палатка расставлена в 274 метрах от хижины, но пройти это расстояние для совершенно обессиленных людей нелегко. «Я нес свой спальный мешок и только с большим трудом добрался до палатки», — пишет в своем дневнике Грили. В этот же день мы находим другую запись в дневнике Грили, свидетельствующую о том, что этот человек, в буквальном смысле слова умиравший от голода, ни на минуту не забывал о главной цели экспедиции — научных работах. «Во время нашего перехода в палатку, — пишет Грили, — разбился барометр. Это большое несчастие, так как я надеялся, что нам удастся довести наблюдения до того момента, когда умрет последний из нас».
Есть становится почти нечего. Ремни уже все вышли, и несчастные в конце мая приступают к подошвам сапог, сделанных из тюленьей кожи. В конце мая и начале июня от голода умирают еще шесть человек, в том числе доктор Пэви и лейтенант Кислингбери. Между тем Генри все продолжает воровать, лишая своих умирающих товарищей последнего куска. Чтобы положить конец этому, Грили издает следующий приказ, содержание которого он сообщает и Генри:
Около мыса Сэбина. 5 июня 1884 г.
Сержантам Бренару, Фредерику и Лонгу.
Рядовой Генри, неоднократно обвинявшийся в похищении продуктов нашей партии, которая в настоящее время находится на пути медленной гибели от голода, был каждый раз прощен и помилован. Теперь же отдается строгий приказ, в случае, если этот человек будет уличен в присвоении продуктов, не принадлежащих ему по праву, или в том, что он делает втайне запасы продовольствия, немедленно его расстрелять и о происшедшем мне донести. Все другие меры были бы пагубной снисходительностью, так как человек этот в состоянии побороть двух человек из нашего личного состава.
А. В. Грили, старший лейтенант 5-й кавалерии, начальник экспедиции в заливе Леди Франклин.
Однако, муки голода берут верх, и Генри уже на следующий день попадается в краже тюленьей кожи. Тогда Грили отдает следующий приказ:
Около мыса Сэбина. 6 нюня 1884 г.
Сержантам Бренару, Лонгу и Фредерику.
Несмотря на обещание, данное вчера рядовым С. Б. Генри, он сознался после этого в похищении в старом лагере тюленьих ремней; возможно, что им взяты и другие продукты. Такое упорство и такая дерзость влекут за собой гибель нашей партии. Рядовой Генри должен быть сегодня расстрелян, при чем необходимо принять все меры для предупреждения вреда, который он мог бы причинить кому-либо из людей, так как по физической силе он превосходит двух человек нашей партии, вместе взятых. Способ расстрела — две боевые пули я один холостой патрон. Это распоряжение является приказом, безусловно необходимым для спасения жизни всей партии.
А. В. Грили, старший лейтенант 5-й кавалерии, начальник экспедиции в заливе Леди Франклин.
В тот же день приказ. был приведен в исполнение.
Оставшиеся в живых ясно видели приближение смерти. Ежедневная их пища состояла уже только из лишайников да остатков кожи со спальных мешков. Сержант Шнейдер умолял дать ему опиума, чтобы избавиться от мук голодной смерти. Грили отказал ему в этом, и через несколько дней Шнейдер умер. Незадолго до своей смерти Шнейдер сделал следующую запись в своем дневнике: «Генри перед своей смертью показал, что и я ел много тюленьей кожи. Но я, находясь на смертном одре, опровергаю справедливость этого показания. Я съел только мои собственные сапоги и часть моих брюк».
21 июня свирепствовал шторм со снегом. В этот день Грили писал в своем дневнике: «Фредерик с трудом принес нам отвратительное варево из лишайников и подогретых остатков грязного покрывала с моего спального мешка. Под действием бури наша палатка опускается все ниже и ниже. Она уже прикрыла Лонга, Бренара и меня, лежащих в мешке: мы едва можем шевелиться. У Колинса окоченели ноги, Бидербик страшно страдает от ревматизма». Но тут, когда из двадцати шести участников экспедиции осталось в живых только семь человек и страдания последних достигли апогея, пришло наконец избавление.
К мысу Сэбина приблизились два корабля, посланные из Америки для оказания помощи Грили. Только вследствие очень благоприятного состояния льдов и опытности начальника спасательной экспедиции, капитана Шлея, судну удалось в такое раннее в навигационном отношении время, как конец июня, дойти до мыса Сэбина и застать в живых некоторых сотрудников американской полярной станции.
Страшная картина представилась участнику спасательной экспедиции, лейтенанту Колуэллю, когда он на шлюпке подошел к лагерю Грили. Еще при подходе к берегу он сквозь туман увидел на небольшом холме неясную фигуру человека. Человек размахивал руками и, шатаясь как пьяный, приближался к берегу. Это был Лонг. Два раза он падал на своем пути и, со своими ввалившимися щеками, дико блуждающими глазами и всклоченными длинными волосами, казался Колуэллю привидением. Тем временем шлюпка пристала к берегу, и сидевшие в ней бросились к палатке. Ближе к входу в палатку лежал человек с отвисшей челюстью и остекляневшим неподвижным взором, не обнаруживавший признаков жизни. Напротив него лежало существо, только отдаленно напоминавшее человека. Оно было без ног и без рук. К обрубку правой руки была привязана ложка. Это был сержант Эллисон, жестоко пострадавший от мороза еще осенью и с тех пор беспомощно пролежавший все то страшное время, которое зимовщики провели в лагере Клея. Ему не суждено было вернуться домой, так как он скончался на борту спасательного судна. Рядом с Эллисоном стоял на коленях, поддерживаясь руками, человек с длинной путаной бородой, глаза которого сверкали лихорадочным огнем. Он был одет в халат, превратившийся в грязные лохмотья. Голову его прикрывала красная феска. Когда он увидел Колуэлля, то слегка приподнялся и надел очки. «Не Грили ли вы?» — спросил Колуэлль. «Да,—раздался в ответ слабый голос, — я—Грили. Нас осталось семеро... Вот они тут... умираем... как подобает мужчинам. Сделано, что надо было... Дайте мне хорошую аттестацию». И он упал в изнеможении. Около палатки лежали не погребенные трупы умерших за последнее время товарищей. Труп расстрелянного Генри лежал поверх сугроба, совсем близко от палатки. При осмотре трупов оказалось, что с некоторых было срезано мясо.
После своего возвращения на родину Грили получил звание генерала. Знания, такой дорогой ценой приобретенные им во время экспедиции в залив Леди Франклин, позволили ему впоследствии написать ряд книг по Арктике, но сам он уже больше никогда в полярные страны не ездил. Грили жив, и сейчас ему 88 лет.
Мы рассказали здесь историю американской полярной станции в заливе Леди Франклин несколько подробнее, чтобы показать, какое исключительно важное значение для всякого предприятия в глубокой Арктике имеют знание полярных условий, способность приспособляться к обстановке полярной природы, а также строгий выбор людей при комплектовании личного состава экспедиции. Через четырнадцать лет после того как Грили был спасен, в тех же краях пришлось работать норвежской экспедиции, под начальством известного полярного капитана Отто Свердрупа. И этой экспедиции пришлось встретиться с чрезвычайно тяжелым состоянием льдов, вынудившим ее провести в Арктике даже не три, а целых четыре года под ряд. И, тем не менее, норвежская экспедиция закончилась вполне благополучно, собрав большой и ценный научный материал. Такой исход экспедиции объясняется только тем, что во главе ее стоял человек, прекрасно освоившийся с полярными странами, что ему позволило заранее учесть все возможности, а также подобрать испытанный и стойкий персонал. В настоящее время техника — и прежде всего ледокол, радио и самолет — в значительной мере облегчили нам борьбу с суровой полярной природой. Но значение индивидуальных качеств человека тем не менее остается в той же силе и теперь.
