Опубликовано: «Мурманский вестник» от 20.12.2014Последний рейс легенды.- Господи, да как же они здесь когда-то работали?! - поражался Владимир Вдовин, стоя на мостике легендарного ледокола «Красин». - Иллюминаторы маленькие, запотевают, подмерзают, обзорности никакой. А ведь не просто работали, а умудрялись льды ломать, людей спасать. На этот раз Владимир Павлович поднялся на борт исторического судна не в качестве экскурсанта, как бывало когда-то. Ему было доверено провести «Красин» из Кронштадта, где он проходил доковый ремонт, к месту вечной стоянки ледокола-музея у причала Балтийского завода возле Горного института, что на набережной Лейтенанта Шмидта в Санкт-Петербурге.
В Петербург Владимир Вдовин перебрался лет 15 назад. Вообще-то он коренной мурманчанин, здесь родился и вырос, здесь работал в Мурманском морском пароходстве. Прошел путь от четвертого штурмана до капитана, водил атомные ледоколы «Россия» и «Советский Союз», бывал на Северном полюсе. В городе на Неве работает лоцманом и, как он сам рассказывал, судов за эти годы проводил видимо-невидимо и размеров они были разных. Но проводка «Красина» стала для бывшего мурманчанина особой миссией.
Лет 20-25 назад вряд ли нашелся бы в Мурманском пароходстве человек, не знавший Павла Петровича Вдовина - отца Владимира. Капитан-наставник, замначальника службы мореплавания, он снискал непререкаемый авторитет и огромное уважение не только среди штурманов. Высочайший профессионализм в сочетании с редкостными душевными качествами располагали к нему абсолютно всех.
Но не только этим был знаменит Павел Вдовин. Судьба распорядилась так, что ему выпало стать последним капитаном «Ермака» - предшественника «Красина», построенного на пару десятков лет ранее по чертежам и под наблюдением адмирала Макарова. Полвека назад Павел Петрович вел «Ермак» в последний рейс. Тогда морской общественности не удалось отстоять первый в мире линейный арктический ледокол от горестной участи пойти «на иголки» - то есть в металлолом. Об этом до сих пор болит душа у ветеранов пароходства, до конца жизни сокрушался об этом и Павел Петрович.
«Красину» повезло больше. Вот уже два десятка лет он несет почетную вахту в качестве музея. Года три назад мы вместе с Владимиром Вдовиным были на «Красине» на экскурсии, с большим интересом осматривали старинные интерьеры и механизмы, но, по признанию моего друга, ступив на палубу ветерана арктических трасс в качестве лоцмана, он испытал совершенно особенное волнение. Владимир Павлович не любит излишнего пафоса, но все же понятно, что чувство прикосновения к истории, ощущение прямого продолжения дела отца наверняка имели место, хоть и не выражены словами.
- Одно дело, когда пришел в музей, другое - когда начинаешь двигать этот пароход и отвечать за него, - рассказал он. - Груз ответственности сильно давит, да и ощущаешь причастность к истории.
«Красин» ремонтировался в доке Велещинского на Кронштадтском морском заводе. Док, кстати, тоже исторический, недавно отметивший вековой юбилей. В свое время он был одним из крупнейших в мире и предназначался для ремонта линкоров. Ремонтировались в нем и атомные крейсера проекта «Орлан», последним из которых является «Петр Великий». Ну а «Красину» в ремонте пришлось некоторое время делить «коммунальную жилплощадь» в доке со «старой большевичкой» - легендарным крейсером «Аврора».
Ледокол прошел очистку корпуса и многослойную покраску. Доковые работы завершились к концу ноября. Дату выхода из дока пару раз переносили - то на «Авроре» не все доделали в подводной части корпуса, то погода подводила. Даже люди, никогда не бывавшие в Питере в это время года, могут предположить, что такое петербургская поздняя осень - откройте пушкинский «Медный всадник»! Конец ноября - не самое благоприятное время для уникальных буксирных операций. Кроме того, Нева - дама своенравная, это река с сильным и быстрым течением.
Надо отметить еще и немаленькие габариты ледокола - почти стометровая длина и ширина в 21 метр. Вдобавок эта махина в 10 тысяч тонн водоизмещения не имеет собственного хода и вообще лишена всякой энергетики. В общем, не самый лучший объект с точки зрения мореплавания.
- Ни машины, ни рулевого управления - мертвый пароход, - вспоминал лоцман. - Ни радиостанции, ни радара и с электрикой проблемы. Ходовые огни как-то запитали, да пара печек на мостике работала, чтобы мы не замерзли.
Очевиднее всего было бы завести буксирный конец через носовой клюз, но когда посмотрели, от этой идеи отказались - слишком слабый. Побоялись, что его просто вырвет. Трос в итоге пропустили через правый якорный клюз, потому ледокол вело чуть лагом, и его приходилось постоянно центровать и выравнивать туда-сюда. В операции были задействованы два лоцмана и три буксира.
- Буксировщики молодцы, грамотные ребята, - оценил Владимир Вдовин, - зачастую даже не надо было ничего им говорить - они сами понимали, как и что сделать.
Впрочем, сама буксировка, по словам лоцмана, больших проблем не доставила. Но вначале надо было «Красин» вытащить из дока и развернуть - он стоял кормой к выходу. При выводе особенно чувствовались габариты ледокола - до кромок доковых ворот оставалось с каждого борта не более 5-7 метров.
Средняя скорость при проводке составила около 6 узлов - весьма неплохо для такого непростого объекта. Пройти предстояло около 20 миль. А вся операция от подъема лоцманской команды на борт «Красина» до швартовки к причалу Балтийского завода заняла семь часов - с 8 до 15.
Кстати, и поставить ледокол-музей к месту вечной стоянки было очень и очень сложно. Дело в том, что за прошедшие годы течение намыло под носовой частью судна илисто-глиняную «пробку». В сентябре по этой причине «Красин» с трудом «оторвали» от причала.
- А теперь мы не могли нос «запихать», - говорит Владимир Павлович. - Два буксира лупили полными ходами «на укол» (толкали носом. - Прим. ред.) и все равно до стенки метра два недоехали. При этом я боялся, что буксиры продавят борт. Корпус ледокола клепаный, но при последующих ремонтах кое-где прихватывали сваркой - не было уже ни мастеров-клепальщиков, да и старая технология утрачена.
Но сработанный на совесть корпус выдержал, вмятин не появилось. Все-таки он был предназначен для борьбы с арктическими льдами - что ему буксирные «уколы»! Судно пришвартовали, при полной воде можно будет поджать вплотную. Сама швартовка проходила тоже без механизмов. Если на носу был небольшой шпиль, то на корме швартовые концы приходилось выбирать только вручную.
Вот, пожалуй, и вся история. Осталось лишь сказать, что Владимир Вдовин признался, что на работу эту - проводку «Красина» - он напросился в собственный законный выходной. Здесь, конечно, сыграла роль причастность к истории, но не только.
- «Красин» ведь построен почти таким же, как «Ермак», и даже на той же самой верфи в Ньюкасле, они были очень похожи до того, как «Красин» в 50-х годах модернизировали, соорудив на нем новую надстройку, - рассказал он. - Вести такой же ледокол, как был у бати, - упустить такой шанс я просто не мог!
Игорь КАТЕРИНИЧЕВ
Добавлено: 16 Июль 2014 17:35
"Ремонт ледокола. 1924"