Полярная Почта

Арктика, мыс Стерлегова
Подготовила Наталья КОЛМАКОВА.

— На Севере я стала душевнее, мягче, прощать научилась, — признается Дарья Никитина.

... Девушка четвертый год живет и работает в Арктике. Дарья — выпускница междуреченской школы № 2, занималась спортивным туризмом, окончила училище, сейчас продолжает учебу в вузе, заочно.

Ее место работы — труднодоступная полярная метеостанция, которая базируется на мысе Стерлегова, на побережье Карского моря что в 400 километрах от острова Дик­сон.

— Если найдете на карте реку Ленивую, то мы находимся в пяти километрах от места, где она впадает в море, — уточняет моя собеседница.

И продолжает:

— На острове Диксон есть аэропорт, там же и наш головной метеопост, куда мы передаем метеопоказания, всю бухгалтерскую и прочую отчетность. Главная же фирма в Москве, это Росгидромет.

На острове есть еще поселок Диксон, он представляет собой жалкое зрелище, какое может иметь разруха.

Метеостанций на острове немало, сейчас восстанавливают и те, что раньше закрыли. Там работают и гидрологи, измеряют соленость моря, уровень его волнения, температуру, толщину и погружение льда... Все данные обрабатывают и отправляют дальше, в Архангельск, Москву...

На нашей "стерлеговской" станции пять специалистов плюс меха­ник. Живем и работаем в помещении бывшего маяка, это двухэтажный дом, с жилыми комнатами, библиотекой, спортзалом, продуктовыми складами и помещением, заменяющим баню и ванную. Прямо в доме — котельная. Словом, ноги с кровати опустил — и уже на работе.

Вообще, число работающих на каждой станции зависит от программ, которые надо выполнять. Конечно, все хотели бы оставаться в наименьшем составе (на некоторых постах по семь человек): пространство-то замкнутое, а надо ладить со всеми, как в быту, так и по работе.

Коррида и "бургомистр"

Мы беседуем с Дарьей, разглядывая фотоснимки, сделанные на Севере. На них видно: море там особенно яркое, чистое, как слеза, нежное и в то же время недоступное.

— Белых полярных чаек называют еще "бургомистрами", — рассказывает Даша, перебирая снимок за снимком. — Они такие крупные, солидные. Чтобы отпугнуть от своего гнезда, чайка делает вид, что нападает, устремляется прямо на тебя. Да еще дико кричит! А потом, не долетая до человека примерно метр, резко взмывает ввысь. "Бургомистры" оставляют в гнездах только по два яйца, остальные выбрасывают, потому что даже трех птенцов они не прокормят, те тоже очень большие.

А овцебыки, например, не агрессивные, они даже не против "фотосессий", — с улыбкой продолжает Дарья, — позволяют себя снимать. Но обниматься не любят. Моряки как-то рассказывали: их теплоход причалил к берегу, стали фотографировать быков, те даже не вздрогнули... А когда осмелевший моряк попытался обняться с одним из животных, вот тут-то началась коррида.

... Снимки просто потрясающие, там даже холмы синие!

— Мхи и травы такой окрас придают, — объясняет северянка-междуреченка, — это августовская красота. А за семидесятой широтой и летом снег лежит.

Медвежий след

— Первое, что я увидела, когда вертолет только-только доставил нас на станцию, — вспоминает Дарья, — это огромный медвежий след. Со мной молоденькая женщина еще прибыла (у нее дочка на материке оставалась), как она взвыла! И у меня истерика началась, но я... смеялась,

Вертолет улетел, я реально поняла: попала! Успокоилась морем, им любоваться можно даже из окна нашей кухни. Люблю одиночество, уединенно подумать, помечтать...

А женщина та улетела через год, не смогла привыкнуть к Северу. Его полюбить надо, только тогда приживешься.

... Рассматриваем фото белого медведя, стоящего на задних ла­пах. Красавец! Дарья объясняет, что это он воздух нюхает, что в их местности медведи выходят только на запахи, у них острое обоняние. Если жечь, например, гусиное перо, он за сто километров учует и придет. Поэтому хранить в проветриваемых помещениях мясо или рыбу опасно.

— Белый медведь — самый главный хищник для вас?

— Да, — кивает девушка, — у нас нет оружия против этого берегового зверя. Только ракетницы, а к ним он привык. Вообще, убегать от медведя нельзя. Он кинется вдогонку — вдруг тебя можно есть? Главная же его пища — нерпа.

На Диксоне были случаи, когда медведь нападал на человека и сжи­рал. Как-то повариха вышла из дома и пропала, а надо ей было пройти всего несколько метров до другого жилища... Медведей начали отстреливать и вспарывать им животы. В одном нашли золотую сережку...

Так что, выходя из помещения, надо крутить головой на все 360 градусов, бдительность терять нельзя, иначе... Однажды девушка-метеоролог снимала замеры на площадке, на ней была фуфайка, хорошо, что незастегнутая, это ее и спасло. Она нагнулась, а медведь сзади хвать ее за одежку! Та быстренько выскользнула и бежать! Пока медведь разбирался с фуфайкой, спаслась.

Правда, на южном берегу Карского моря, где в него впадают Енисей и Обь, медведи не агрессивные: они сытые, там много нерпы. А вот на северных островах, например, на Земле Франца-Иосифа, медведи злые. Там лед толстый, до рыбы им не добраться, они часто выходят к людям, могут напасть на человека, жрут собак.

Пират

Кстати, и волки (их в тундре немало) рвут и съедают собак. Волки здоровые, оленями питаются.

Как-то выхожу на площадку станции, чтобы сделать синоптические замеры, смотрю, ко мне бегут собаки. Счастливые, играются. Но уж слишком много собак, у нас столько нет. Пригляделась, а вместе с собаками и волки вперемешку. Я бегом в здание.

Волчицы специально выходят к кобелям, играют с ними, заманива­ют. А позже уводят в тундру и там целой стаей рвут их.

Но собаки тоже умные. Наши, например, носятся не в одиночку, а вместе. Кстати, у них есть признанный вожак по кличке Пират. Недавно он, на пару с еще одним сильным псом, Севером, дрался с волком и они задрали хищника.

— Собаки и есть ваша охрана? -разглядываю на снимке лохматого вожака.

— По сути да, хотя для них спецпаек и не предусмотрен, — жалеет собачье братство Даша. — Они дворняги, но мы их бережем, без них не выжить. Собака всегда учует медведя. Один раз получилось, что меня "зажал" медведь: стоит у самого дома, и мне не подойти. Я отстреляла все ракеты, а медведь хоть бы хны! Ракетницы издают своеобразный треск и должны бы отпугивать медведей, но они привыкли к сильному треску торосов зимой.

Словом, медведь плевать хотел на ракеты. Чуть позже понял, что и они закончились, и стал двигаться ко мне. Я засвистела, призывая собак, стала кричать: "Пират! Север!" Пират понесся к медведю, вся его стая за ним! Уработали медведя, и тот сбежал. Собаки всегда нападают на медведя сзади, начинают кусать его, изводят, зверь ретируется.

— Получается что ракетница, вообще бесполезна?

— Если попасть медведю в нос или живот, тогда он уйдет.

Арктические люди

— Молодежь в Арктике не держится, — продолжает Дарья рассказ о северной жизни, — условия спартанские, да еще работать надо. Потом и психологически тяжело: каждый день одни и те же лица, те же разговоры и задачи. Нашему метеосоставу еще повезло: обходимся не только без скандалов, но практически и без бытовых ссор. То есть погода в нашем доме, на станции, хорошая.

— Молодежь не держится на Севере, а ты?...

— Я всегда четко понимаю, что не нашла себя в родном городе. Кроме того, мне помогает закалка, оставшаяся от занятий туризмом. Сейчас поняла: Север — это болезнь, в хорошем смысле. Нашему начальнику за 50, прекрасно выглядит, а отпахал там уже около 20 лет. Его внешнему виду и настроению любой парень позавидует. С ним можно говорить на любую тему.

Арктика — это, в любом случае, экстрим, здесь обязательно проявляются все самые позитивные и негативные черты характера. Надо сказать, что скандальные, мелочные люди не остаются надолго, год — и их уже нет. Север выталкивает та­ких.

Интересно, но чаще всего, пары, которые образуются в Арктике, расстаются на материке.

— Узкий круг людей — это ведь действительно тяжело?

— Да, но это проверенные люди. Дружба началась с первой же зимовки: то бураны, то обвальные снегопады — выживали не на шутку. Вкалывали! Как родные, стали, один другому спину прикрывает, такое и в семье нечасто бывает.

Я, например, ни разу не встречалась с одним человеком: он работает на другой станции, общаемся благодаря азбуке Морзе, но!... Мы помогаем друг другу и советом, и делом. Если у него есть возможность передать весточку моим родным, а у меня нет, он всегда это делает. Отзывчивость и желание делать добро сегодня дорогого сто­ит. Даже просто открытость и приветливость. Как-то вижу, мимо кораблик по морю "чапает", я и пустила ракету в качестве приветствия. А капитан поближе к берегу подошел, чтобы по радиоприемнику пообщаться (он берет в радиусе 16 километров).

Мы забросали друг друга вопросами:

— Чего вы хотите?

— А что вам привезти?

Мы запросили фруктов, флотские — красной рыбы: кеты, гольца, красного омуля. Кстати, наши мужчины ловят рыбу, когда она в пресноводные реки идет на нерест.

А когда море вскрывается — белые дельфины (белухи) носятся за сайкой, кстати, тоже вкусная рыбеха. Дельфины оттирают ее к берегу, она и выбрасывается туда. Только собирай, утром нажаришь — народ от запаха просыпается, довольный!

— Наверное, у вас сухой закон?

— Точно. Расслабона нет, но это воспитывает... Для развлечений отпуск положен, обычно через два года, 96 оплачиваемых дней. Летела нынче на отдых, из Норильска до Москвы, только тогда и узнала про мировой экономический кри­зис. А наши-то еще ничего не знают.

— Что еще самое-самое на Севере?

— Природа. Такое упоение от нее, сидишь на камне и смотришь, смотришь... Морские волны бегут... А какое там северное сияние! Чем севернее, тем красивее всполохи.

— Как вам завозят продукты?

— На целый год, на теплоходе "Михаил Сомов". Пельмени лепим по целому месяцу зимой — на все лето.

— Простужаетесь?

— Почти не болеем, но уж если кто чихнул, то свалились все.

— А это гости на станции? — гляжу на последнее фото.

— Это туристы из Татарстана к нам приезжали, шесть человек, такие прелестные люди оказались. Они три месяца по Северу рассекали на пневмовездеходе. Говорили, что три года откладывали деньги для путешествия, оно им обошлось по 200 000 рублей с каждого. Им повезло с погодой, солнце прямо горело. Они так и шутили, мол, тут курорт, а вам еще северные платят...

На Таймыре погибли сотрудники гидрографического предприятия

В Красноярском крае не могут установить причины смерти двух работников ФГУП «Гидрографическое предприятие», тела которых были найдены в районе мыса Стерлигова (Таймырский район). Об этом сообщили в государственной инспекции труда в Красноярском крае со ссылкой на следственный комитет при прокуратуре РФ. Установлено, что 30 октября мастер и механик предприятия выехали на тракторе со станции мыса Стерлигова на полярную станцию, чтобы доставить насосное оборудование для перекачки дизельного топлива. Назад на станцию они так и не вернулись. Перевернутый трактор с погибшими был обнаружен в воде спустя трое суток в 3,5 км от станции. В настоящее время не ясно, что стало причиной смерти работников предприятия. По словам замруководителя гострудинспекции в Красноярском крае Александра Екимова, расследование несчастного случая осложняется тем, что владельцы ФГУП «Гидрографическое предприятие» находятся в Санкт-Петербурге, а со станцией, находящейся за 320 км от поселка Диксон отсутствует связь. «К сожалению, случаи, когда расследование затягивается из-за того, что головное предприятие находится далеко за пределами края, в практике Гострудинспекции — не редкость», — отметил он.

Станция на мысе Стерлигова.

ЛЕДОКОЛ «МАЛЫГИН», 20 сентября. (Радио спец. корр. «Правды»). После 6 суток непрерывной работы краснознамённый «Малыгин» закончил постройку полярной станции на мысе Стерлигова. На берегу оставлена первая показательная комсомольская зимовка из 5 человек под руководством тов. Званцева. Полярная станция будет наблюдать за ледовой обстановкой по пути судов, идущих от острова Диксона к мысу Челюскин.
Простившись с зимовщиками, «Малыгин» на рассвете вышел в море.
А. ЛУЧШЕВ.