Полярная Почта

Более крупная авария произошла 3 июня 1935 года. В этот день самолет „Н-47", летевший в паре с „Н-44", совершил вынужденную посадку на наледь, образовавшуюся при разливе реки Кувет. Рядом с ним приземлился и „Н-44". Через некоторое время бортмеханики убедились, что собственными силами мотор не отремонтировать. Экипаж „Н-44" во главе с В. М. Сургучевым полетел за помощью на мыс Шмидта, а командир „Н-47" Г. И. Катюхов и бортмеханик Ю. П. Соколов остались возле самолета.
Несколько дней стояла нелетная погода, и на помощь экипажу „Н-47" выехали на нартах моторист Марчук и находившийся в то время на станции начальник Северо-Чукотской экспедиции В. Г. Дитмар. Только 14 июня, когда туман ненадолго рассеялся, Сургучев смог вылететь к месту аварии. Но найти самолет Катюхова ему не удалось: тундра неузнаваемо изменилась из-за обильного таяния снега и все ориентиры бесследно исчезли. Созданная на мысе Шмидта спасательная комиссия из авиа торов и зимовщиков полярной станции сформировала несколько пеших поисковых партий, на мыс Биллингса 15 июня были заброшены снаряжение, продовольствие и радиостанция, изготовленная старшим радиотехником полярной станции Сыромятниковым. Туда же перегнали два самолета У-2. К поискам экипажа „Н-47" подключились также зимовщики мыса Шелагского.
Из-за частых туманов самолеты летали нерегулярно. Вскоре снежный покров почти растаял и использовать площадку для взлета и посадки самолета на лыжах стало опасно. Несколько дней ушло на то, чтобы заменить у самолетов лыжи на колеса и подготовить взлетно-посадочную площадку из гравия.
К началу июля был обследован район, где мог совершить вынужденную посадку экипаж Катюхова. Все напрасно. Наконец 2 июля на мыс Биллингса пришли в сопровождении Марчука исхудавшие и обросшие Катюхов и Соколов *.
(* В. Г. Дитмар вернулся на базу Северо-Чукотской экспедиции.)
Все они сразу же были доставлены самолетами на мыс Шмидта, где врач полярной станции Эдлин оказал им необходимую медицинскую помощь.
Немного придя в себя, Катюхов и Соколов рассказали о своих мытарствах. Совершив вынужденную посадку на на ледь реки Кувет и убедившись, что дотащить самолет на руках до берега они не в состоянии, Катюхов и Соколов пошли по этой наледи, проваливаясь в полыньи и перелезая через нагромождения торосов. Только после двадцатичасового перехода экипаж ступил на землю. Понимая, что туманы не позволяют использовать для их спасения самолеты, Катюхов и Соколов решили попытаться найти чукотскую ярангу. Поднимаясь вверх по течению, они оказались на островке. Быстро поднимавшаяся вода отрезала им путь и вперед, и назад. Скудные запасы продовольствия кончились довольно быстро, и летчики были вынуждены голодать на острове в течение 18 дней. Единственная застреленная утка несколько поддержала их силы. Когда 25 июня Дитмар и Марчук нашли Катюхова и Соколова, те доедали свою обувь.

3 июня нам сообщили о вынужденной посадке самолёта П-5 Н 47 в той же Лялере против устья р. Кувет /Пегтымель/ по которой уже хлынула вода. Отправившись немедленно туда, в составе своего завхоза Семёнова и моториста с мыса Шмидта т. Марчука, мы использовали брошенную мною осенью на Лялере байдару, на которой и пустились плавать в поисках людей с самолёта по необъятному разливу дельты реки Кувет. Особенно тяжело было нам зашивать нашу лодку в воде при её пропарывании льдом и спасаться в этом разливе от ураганных ветров, дующих в это время года с особой силой. Побывали мы в это время и на самолёте, обследовали подробно полуостров Аачим, и со второй половины люди пустились изучать центральную часть Лялеры. Наши усилия увенчалсиь успехом. 25 июня мы нашли лётчиков с этого самолёта т.т. Катюхова и Соколова, среди болотистой унылой тундры в островах рукавов дельты Кувет, измученных, голодных, потерявших всякую надежду отсюда выбраться и проектировавших надежду уйти на мыс Шелагский, так как путь на Биллингс был для них непроходим из-за быстрых и глубоких проток реки Кувет.
Выбравшись вместе с ними на нашей лодке, мы проводили их с Марчуком на мыс Биллингса, а сам вдвоём отправились на этой же лодке вверх по Кувет.
Дойдя на лодке до устья Пегтымеля мы так издырявили на камнях нашу лодку, и так измучились её таскать по сплошным перекатам этой быстрой реки, что решили лодку тут бросить, а самим идти пешком с тюками за спиной.

3 июня 1935 года, мыс Биллингс.
В 14.00 сел самолёт Н-44. Второй самолёт, Н-47, который летел с ним с мыса Шелагского, потерпел аварию и сел в Лялёре. Экипаж Н-44 просит оказать пострадавшим помощь, так как они находятся в очень опасном месте… Несмотря на то, что ещё болен, я с двумя нартами срочно выехал спасать пострадавших. Других желающих не было, хотя все одобряли. Будет ли успех, не знаю, знаю лишь, что будет тяжело. Ведь уже наступила арктическая весна, и каждый маленький ручей становится бурной рекой, которая всё сметает на своём пути. Итак, еду!

8 июня 1935 года, мыс Биллингс.
Поездка на помощь потерпевшему аварию самолёту окончилась безрезультатно…
Прошли мы на собаках от мыса Биллингс к устью реки Кувет более 130 км и далее в море километров на 45 в обход устья к месту аварии самолёта Н-47, но следов его не обнаружили. Вода уже покрывала лёд… Я взобрался на большой торос, чтобы в бинокль осмотреть пространство разлива реки, и обнаружил в море чёрную точку. Ни я, ни чукчи не смогли разобрать, что это. Потом в километре севернее чёрной точки рассмотрели флаг, но подойти ни к нему, ни к чёрной точке ни на нартах, ни пешком было невозможно… Вода всё прибывала, смывая на своём пути торосы… Решили возвращаться и организовать что-нибудь другое для помощи экипажу Н-47… Встретили Володю Дитмара, он ехал с одной нартой нам на помощь. Решили вдвоём идти на байдарке в море…

Когда через трое суток прибыли к байдарке, выяснилось, что нет вёсел. Нашли выброшенный плавник и своими финками беспрерывно два дня и две ночи резали вёсла, и как только рассеялся туман, спустили её на воду. Нас несло с огромной скоростью – ведь байдарка очень лёгкая, это нерпичья или моржовая кожа, а вместо шпангоутов – моржовые рёбра. Всё связано без единого гвоздя…

Когда проплыли 10–15 км, я в бинокль отчётливо увидел зачехлённый самолёт. Он стоял на большой льдине, покрытой снегом по колено, а под снегом не знаешь, что тебя ждёт – вода или лёд. Мы пришвартовались к льдине, Дитмар остался в байдарке, а я и Гера Семёнов (помощник Дитмара, который за это время присоединился к спасателям. – Ред.) по пояс в мокром снегу пошли к самолёту. Он стоял как на аэродроме. Я расчехлил мотор и увидел, что полетел коленвал и разбит картер двигателя. На борту самолёта вдоль фюзеляжа было вырезано: «Большевики умирают, но не сдаются. Да здравствует освоение Арктики. Лётчик Катюхов, б/м Соколов».

Я расчехлил кабину и влез внутрь. Там не было компаса, вскрыт ящик с НЗ, часть продуктов забрана. Я сфотографировал самолёт, потом Геру рядом с ним, потом Гера меня, для доказательства. Зачехлили всё и пошли к байдарке. Я сфотографировал самолёт и из байдарки, а когда отплыли метров на 200–250, началась подвижка льда. Мы выскочили на ближайшую льдину и вытащили байдарку, а самолёт на наших глазах ушёл в морскую пучину.
Теперь наша задача была, как против течения и против ветра добраться до материка...
...
25 июня 1935, Лялёра.
Я вылез из мешка в 6 часов утра, начал собираться. Через некоторое время проснулся и Гера Семёнов… У Дитмара началась, мне кажется, цинга, тело покрылось чёрными пятнами, не может ходить, болят глаза. Мы тянем его в байдарке или на санях. Развели костёр и начали варить на завтрак утку, которую вчера убил Гера, и кипятить чай…
Быстро уложились и «поплыли» по реке или по рукаву, который в некоторых местах был не шире байдарки, но везде очень глубоко, до 2–5 м и больше…
Курс был ЮЮВ по направлению к большому холму, чтобы оттуда в последний раз осмотреть в бинокль Лялёру и все холмы, а дальше плыть строго на восток. Когда подплыли, я поднялся на холм, чтобы посмотреть, куда дальше плыть, потому что без снега тащить байдарку с Дитмаром было тяжеловато. Осматривая рукав, заметил на другой стороне что-то чёрное и блестящее. Думал, что это остался тюлень или морж. Стрелять было далековато, хотя винчестер у меня имелся, и пять патронов. Решил, что возьму байдарку, переплыву и уже там буду стрелять…
…Когда я поднялся на ноги,поднялся и человек по ту сторону рукава. Это оказался Юра Соколов, бортмеханик самолёта Н-47. От радости мы разревелись. Я ему сказал, что здесь не сам и что мы их ищем. Он мне рассказал, где Жора Катюхов, и я пошёл доложить Володе Дитмару, что экипаж Н-47 найден.

Немного об экипаже. Не дождавшись на второй день помощи, они решили: «На бога надейся, а свой разум имей», – взяли сколько могли из НЗ продуктов, сняли спиртовой компас, по дрейфующему льду выбрались на побережье западнее п-ва Аачен и пошли на восток. Шли сколько могли, чтобы перейти Лялёру и реку Кувет, но так как был полярный день, они сбились со счёта суток. Выбились из сил, нашли обозреваемую со всех сторон возвышенность и решили отдохнуть, но когда проснулись, увидели, что со всех сторон окружены водой… Вода начала заливать их возвышенность. Они нарвали вокруг мха, вложили в палатку, сделали такое себе гнездо и сидели 15 суток без движения, потом вода начала быстро спадать. У них имелись патроны, можно было кое-что настрелять, но без плавсредства ничего из убитого достать бы не смогли. Когда кончились продукты, начали есть мох. Катюхов стал от голода пухнуть, Юра как более молодой ещё держался. Если
бы не мы, им бы оттуда не выбраться, так как там никто никогда не бывает. Кстати, когда кончились продукты у нас, мы тоже пробовали варить кожу кухлянки, а мех жечь на огне…
Когда мы все встретились, я и Юра сели в байдарку, убили нерпу и дали концерт – все нажрались, и у всех заболели животы от радости. Жору и Юру кормили понемногу: так сильно отощали, что сначала даже аппетита не имели, но потом аппетит появился, и они начали быстро приходить в нормальное состояние. Лучше стало и Володе Дитмару.