"Северный полюс - 3"

Тема: Дрейфующие станции. Ледовые, судовые, сезонные и долговременные.

"Северный полюс - 3"

Сообщение fisch1 » 04 Май 2015 21:34

С.Морозов. К последним параллелям.


 Огонек 1954-32 с.15.jpg
 Огонек 1954-32 с.16.jpg
 Огонек 1954-32 с.17.jpg
Огонек 1954-32
fisch1
 
Сообщения: 2867
Зарегистрирован: 13 Ноябрь 2014 19:59

"Северный полюс - 3"

Сообщение fisch1 » 04 Май 2015 21:40

 1954-32 с18.jpg
 Огонёк 1954-32 с.19.jpg
 Огонёк 1954-32 с.20.jpg
Огонёк 1954-32
fisch1
 
Сообщения: 2867
Зарегистрирован: 13 Ноябрь 2014 19:59

"Северный полюс - 3"

Сообщение Иван Кукушкин » 05 Июнь 2015 23:32

Есть вот такая картина, под названием "Watching the Russkies" by Don Connolly

 p_russkies1.jpg


И есть к ней история, что это наблюдаемая в середине сентября 1954 с Lancaster FM-120 русская станция "где то недалеко от Северного полюса".

http://www.bombercommandmuseum.ca/s,russkies.html

This article tells the story of a Lancaster's secret flight to investigate the source of Russian radio transmissions in the Canadian sector of the Arctic ice pack, very close to the North Pole.
It is taken from the book, "Nadir to Zenith -An Almanac of Stories by Canadian Military Navigators" by G/C (Ret'd) Bill Hockney and Col. (Ret'd) Moe Gates that was published in 2002.


Watching The Russkies
by Moe Gates

In mid September of 1954, in my last 30 days on 408 (Photo) Squadron, I was informed by my Nav Leader, F/L Andy Clarke, that I was to go on a final trip for which the crew would be briefed that afternoon. I reminded him that I was to attend the School of Instructional Technique in preparation for my posting to the SNIN Course in Winnipeg. Notwithstanding my point, I was advised that the Squadron Commander, W/C Jack Showler, had selected me to go, and go I must. There was not much more to be said.

At that time, September of 1954, 408 had just completed the first tasking on the Shoran Recorded Photo Survey along the 55th North Latitude parallel where the Mid-Canada Line was to be installed. It had been a long summer for me as I was then the Shoran Operations Officer and had departed Rockcliffe in mid May when our first SHORAN stations were installed by Goose Bay's ski-wheel Dakota. I was advised of my posting to Winnipeg sometime during the summer; certainly before the squadron returned to Rockcliffe in late August.

In those same years during the Cold War, 408 was also tasked with northern reconnaissance which was mainly carried out in the fall and early winter months and then again in spring. All Lancaster crews were trained for such recce and trips were made at least once a month requiring something in the order of 60 hours flying. These recce sorties were usually carried out from a northern base, most often Resolute Bay, which had a permanent detachment of RCAF personnel commanded by a Flight Lieutenant, but some flights were from Frobisher Bay, now Iqualuit, and occasionally from Fort Churchill, Manitoba which also had a permanent RCAF detachment and a single Otter aircraft.

Before the briefing that afternoon the crew was established: F/O 'Pablo' McKenzie and F/O Glenn Reid were the pilots, while F/O Cal Munroe and I were the navigators. F/O John Boulet was RO, LAC 'Red' Webber was Flight Engineer and F/S Dick Talbot was the Photo Op.

Later that afternoon the crew was assembled in the Air Photo Interpretation Centre (APIC) of 408 and briefed by S/L Alan Simpson and F/O Tex Mitchell. It was then we learned that two direction-finding stations in Canada had been detecting radio transmissions of a Russian source in the Canadian Sector of the arctic ice pack very close to the North Pole. As the transmissions had been taking place for some time, there was a declared need to investigate a possible Russian installation. Our task was to carry out a recce and obtain intelligence photos. Given the proximity to the pole we would be required to operate out of Thule, Greenland in order to have sufficient fuel to complete a square search if needed and to reach an alternate should Thule weather be below limits on our return. Further, we were to maintain radio silence once we became airborne from Thule and, in keeping with the security afforded the operation; we were to file a somewhat deceptive flight plan that would conceal our real intentions. In keeping with the radio silence, and in search of further intelligence, we had attached to us for the flight a Russian-speaking Radio Officer, F/L Danny Porayko, from the staff of Air Intelligence Branch in AFHQ.

Naturally there was considerable secrecy attached to the flight and we were forbidden to discuss it with any others on the squadron or with wives. I recall the frustration my wife exhibited when, as we were preparing for our departure for Winnipeg, I told her I was off on a trip and could not tell her where I was going or when I might be back. Cal Munroe experienced the same reaction as he too was posted onto the same SNIN course as myself. We were to fly Lancaster FM-120.


We had the following day to prepare for the trip and then began our journey north,
stopping over at Goose Bay as we would for a normal recce flight.
The next leg was to Thule Air Force Base.

The following day, 19 September, we departed Thule with a first leg taking us to Alert at the northern tip of Ellesmere Island. That would be our last point of land with approximately 3 hours 45 minutes over the ice cap to our destination at 890 36' North. Regrettably, the weather did not cooperate and it was undercast shortly after take off and we never did see Alert. We did get an on top using the radio beacon but at that time the Alert beacon was low powered and an on top could be in error by several miles. We were on astro without even a drift to provide an indication of the forecast winds.

Though we had astro, it was with two celestial bodies barely above the horizon; the sun a few degrees while the moon was even lower. However both provided us with the needed information to rate our gyros and to gain some fixing information.

Our Mk 10 Lancaster was then standard on 408; we had two extra fuel tanks fitted in the bomb bay that added an extra 800 gallons of fuel, giving us a total of 2954 gallons, sufficient for 14 hours flying with careful cruise control. Our planned flight time was nine hours and the remaining fuel gave us an alternate of Resolute Bay some two hours distant from Thule. Thus we had fuel enough for a lengthy search should the Russian Installation be other than where it was reported.

Also standard on our Lancs was the Sperry Gyrosyn Compass which when used in free gyro mode could provide drift rates as low as four or five degrees an hour - 408 Lancs had their latitude screw settings at a higher latitude than was normal in an attempt to reduce drift rates at the higher latitudes where 408 normally operated. The Lanc was fitted with an autopilot which had a good gyro in it that gave very low drift rates when it functioned - which wasn't often and this flight was no exception. The pilots air-driven DGI was our standby gyro and was rated regularly in the event the Gyrosyn failed. It did! And we were onto the DGI as the primary steering indicator. Regrettably, those old DGI's did not usually have a low drift rate and so in an attempt to maintain track as closely as possible we were checking gyros and correcting heading every 15 minutes. That frequency increased the level of work for the navigators considerably as all astro calculations were made using Hughes Tables that provided a means of completing all sight reductions using a single small book. Given 408's usual flying patterns of north-south, carrying only a single sight reduction volume was a great advantage.

The flight proceeded with out event over the polar cap with the undercast prevailing the whole time. Given that situation, the navigation plan was to take a final astro fix about twenty minutes from ETA and then begin a let down to penetrate the cloud at ETA.

I was the astro observer on this trip - we did have the Kollsman periscopic sextant - and I completed the fix on time though by this time the sun was very low and the moon even lower. Memory will tell you that atmospheric refraction at such low altitudes is large and if in error at the higher latitudes, it alone could contribute significantly to navigation error. But it was all we had.

The let down was calculated and started and heading altered to reach the target. At about 3 thousand feet we entered cloud and when reaching 500 feet 'Pablo' expressed some concern about going lower. I assured him that we had made an accurate setting of the SCR 718 Radar Altimeter at take-off and that we could descend further as Cal Munroe was monitoring the altitude carefully and could provide plenty of warning. We continued our letdown and broke out at 200 feet, right on top of the target.

It was readily identifiable by the large hammer and Sickle flag that flew overhead. At this time 'Pablo' exclaimed loudly over an open intercom, "Moe, you lucky b.....d".


"Skill, nothing but skill", was my ready reply.
We then became very busy taking photographs. From the nose position of the Lanc, I directed the photo runs over the camp with F/S Dick Talbot switching on the Sonne Strip camera and the F24 for a line overlap. At the same time I was using a hand-held Polaroid 'Land Camera' from the nose position.

The Polaroid camera was experimental at that time only and saw its first use on that trip on a recce task. As we passed over the camp people were visible as was a ski-equipped light aircraft.

After completing our photos, a jubilant crew climbed away for a return to Thule exactly nine hours after take off that morning. The navigation routine on the return journey was somewhat more relaxed.

The following day we departed Thule for Rockcliffe where we arrived ten hours later at 1930 for debriefing by Allan Simpson and Tex Mitchell who then completed the necessary reports and carried out the photo interpretation of the Russian installation.

Clearly all was duly reported to AFHQ/DAI and quickly disappeared into the intelligence world.

Meanwhile, I attended the SIT Course at Trenton, packed up our household and moved on to Winnipeg.

Following my departure, the story was released to the press and 'Pablo' and the other crewmembers were interviewed by the local media. Me? I was driving through Hurricane Hazel in Northern Ontario with water on the road at one time coming in around the doors.

Many years later, in 1980, while dining one evening with Don Connolly - yes, the well-known airplane painter - he was showing me a painting of a Lancaster over the Russian Ice Island; "Watching the Russkies" he titled it. I think he was even more surprised than I when I told him I knew all about the flight as I had been the navigator whose astro got the aircraft there.

I bought the painting and it has hung in my home since then. But the painting rightfully belongs with 408 Squadron and I have so gifted it. They will eventually place it in the RCAF Museum at Trenton exemplifying the reconnaissance efforts of the 408 Squadron aircrew whose best aid to navigation in those early days of arctic flying was a sextant, and a navigator competent with Hughes tables.

er Ardua Ad Astra was never more meaningful.
Аватара пользователя
Иван Кукушкин
 
Сообщения: 11076
Зарегистрирован: 17 Июнь 2007 05:52
Откуда: Нижний Новгород

"Северный полюс - 3"

Сообщение ББК-10 » 14 Февраль 2016 11:07

Пионер, 1954, №9, с. 17-20.

 Пионер, 1954, №9 - 0001.jpg
НА ДРЕЙФУЮЩИХ ЛЬДАХ ОКЕАНА
П. Барашев. Фото автора.

Посмотрите на карту Арктики. Там, где сходятся в тесный пучок все меридианы, лежит точка, через которую проходит воображаемая ось вращения нашей планеты. Эта точка называется Северным полюсом.
Туда, к полюсу, люди с давних времён устремляли свои пытливые взоры. Десятки отрядов смелых путешественников пытались проникнуть в суровый Арктический
край, в страну вечных льдов. Но им так и не удалось достигнуть цели.
Первыми завоевали полюс и водрузили на нём знамя своей Отчизны советские люди. В мае 1937 года на полюсе приземлился небольшой отряд отважных исследователей Арктики. Так начала работать дрейфующая станция «Северный полюс-1».
Советские полярники не раз совершали смелые экспедиции в центр Полярного бассейна. В 1950—1951 годах во льдах Центральной Арктики больше года действовала научная станция «Северный полюс-2». Участники экспедиции изучали законы движения льдов, вели наблюдения за погодой.
Под толщей океанских вод гидрологи обнаружили гигантский подводный хребет, разделивший Ледовитый океан на две глубоководные впадины. Этот хребет назвали именем первого русского учёного, занимавшегося изучением Севера, — Ломоносова.
Геофизики изучали особенности магнитных склонений северного полушария. Сложные навигационные приборы требуют очень точного учёта магнитных склонений в каждом месте земли, а особенно на севере. Иначе трудно было бы водить и корабли и самолёты.
И вот весною этого года на льдах Арктики были организованы ещё две постоянно действующие дрейфующие станции: «Северный полюс-3» и «Северный полюс-4».
Мне довелось принять участие в организации станции «Северный полюс-3».
... Транспортный самолёт, за штурвалом которого сидел один из опытнейших лётчиков, Герой Советского Союза Илья Спиридонович Котов, несколько часов подряд летел и летел над белым, безжизненным простором Ледовитого океана. Когда уже казалось, что льдам и нагромождениям торосов не будет ни конца, ни края, кто-то из членов экипажа сообщил притомившимся от долгого полёта пассажирам:
— Лагерь под нами!
Внизу на белом поле льда чернело не-
[17]
 Пионер, 1954, №9 - 0002.jpg
сколько куполообразных палаток. Сверху они выглядели одинокими, затерянными среди безбрежных ледяных полей и причудливых нагромождений торосов, сверкающих на ярком солнце.
Мы прилетели в лагерь всего через несколько дней после того, как там появилась первая палатка радистов, но уже застали на льдине целый городок. В просторном камбузе у газовых плит орудовал высокий и широкоплечий кок Иван Максимович Шариков. По профессии Иван Максимович — метеоролог, опытный полярник, но когда он узнал, что собирают экспедицию, должность метеоролога была уже занята. Свободной оставалась лишь должность кока. Не раздумывая, Иван Максимович согласился стать поваром. Со своей работой, справлялся он превосходно. Иван Максимович то и дело выходил из палатки, нарезал лопаткой крепкие плиты снега и приносил их в камбуз.
Тут он их растапливал и готовил завтраки, обеды и ужины для полярников. Над дверью владений Ивана Максимовича уже висела самодельная вывеска: «Кафе «Полюс». Работает круглые сутки».
Вскоре я познакомился с небольшим, но очень дружным коллективом «СП-3». Большинство из них — бывалые, заслуженные полярники, не раз дрейфовавшие во льдах океана.
Жизнь в лагере не замирала ни на один
[18]
 Пионер, 1954, №9 - 0003.jpg
час. День и ночь прилетали самолёты. Из них выгружали газовые плиты и баллоны с жидким газом, многочисленные научные приборы для наблюдений, лебёдки для гидрологов, разборные домики и паровые котлы для их отопления, гусеничные тракторы «КД-35» и автомобили «ГАЗ-69». В случае, если разойдётся лёд, эти машины быстро перевезут всё ценное оборудование и жилые домики на более крепкую площадку.
Сразу же, как только были разбиты первые палатки, учёные приступили к научным наблюдениям. Гидрологи под руководством Владимира Александровича Шамонтьева пробурили несколько лунок во льду и принялись измерять глубину океана под лагерем, температуру воды на разных глубинах и её химический состав. Аэрологи дважды в сутки выпускали в воздух радиозонды. Поднимаясь вверх, приборы этих зондов посылали радиосигналы, сообщавшие о температуре, влажности и давлении воздуха на различных высотах. Это ценные данные для тех, кто составляет прогнозы погоды не только для Заполярья, но и для всей нашей страны. За время дрейфа аэрологи выпустят более тысячи таких радиозондов. Чтобы не перевозить на самолётах газ, нужный для наполнения зондов, учёные построили на льду походный газовый завод.
В лагере отважных полярников есть собаки Блудный и Мамай, которые охраняют станцию от непрошенных визитов белых медведей.
Блудный и Мамай быстро сдружились с полярниками, особенно с Иваном Максимовичем Шариковым, который никогда не забывает припасти для своих четвероногих друзей лакомый кусочек. Собаки долго не могли привыкнуть к необычной жизни. Очень тосковал по далёкой земле лохматый Мамай. Он с радостным визгом мчался навстречу самолётам, прилетавшим в лагерь, прыгал на лесенку и устремлялся внутрь машины. Однажды он даже едва не улетел на материк: в последний момент его обнаружил притаившимся за ящиком бортмеханик, проверявший машину. Под дружный смех полярников Мамай с позором был изгнан из самолёта.
Но постепенно собаки свыклись с новой обстановкой.
[19]
 Пионер, 1954, №9 - 0004.jpg
Дрейфующий лагерь с каждым днём становился всё более обжитым. На льдине вырастали всё новые палатки, прибывали новые хозяева.
День и ночь кипит жизнь во льдах Арктики.
... Далеко от берегов земли, среди дрейфующих льдов трудятся советские люди. Они не чувствуют себя оторванными от земли: к ним регулярно прилетают самолёты, привозят продукты питания, свежие овощи и фрукты. Из Москвы с ними постоянно держат радиосвязь, передают все новости Большой земли.
А полярники сообщают в Москву результаты новых наблюдений в Ледовитом океане, сообщают о погоде, о дрейфе льдов в Центральном Арктическом бассейне.
Минуло короткое полярное лето. За это время дрейфующие станции советских учёных прошли вместе со льдами сотни километров. Не раз льдины ломало, заливало талыми водами. Станция «Северный полюс-3» значительно продвинулась к самому Северному полюсу и недавно, как говорят полярники, «разменяла» последнюю, 89-ю параллель.
Над Арктикой опускается долгая полярная ночь, с её стужами, снегопадами и свирепыми бурями. Но полярники продолжают своё дело, несмотря на все трудности. Изучение капризной арктической природы продолжается.
[20]
Аватара пользователя
ББК-10
 
Сообщения: 10072
Зарегистрирован: 05 Ноябрь 2014 17:53

"Северный полюс - 3"

Сообщение ББК-10 » 14 Февраль 2016 12:54

Радио, №10, 1954 г., с. 12-14.

 Радио 1954-10 На радиовахте у полюса - 0000.jpg
 Радио 1954-10 На радиовахте у полюса - 0001.jpg
На радиовахте у полюса
С. Морозов

На острове Диксон, куда прибывали одни за другим самолеты экспедиции, моим соседом по гостинице оказался пожилой с виду человек с крупной, тщательно выбритой головой. На кожаной куртке его виднелась колодка с потускневшей от времени ленточкой ордена Ленина. Протянув мне руку, сосед представился:
— Константин Курко, заврадио «СП-3».
Это означало; заведующий радиостанцией «Северный полюс-3».
В нашу комнату часто входили пилоты, механики, самолетные радисты и, завидев Курко, говорили:
— Что, брат Костя, опять на лед потянуло?
Видно было по всему, что Константин Митрофанович — полярник бывалый, что у него в Арктике не мало друзей.
Знакомство наше продолжилось на следующий день на льду бухты Диксон, там, где часто опускались самолеты, прибывавшие из Москвы, Архангельска, Ленинграда, где высились штабеля ящиков, груды мешков, сотни оленьих шкур, алюминиевые разборные каркасы палаток. И на ящиках, и на мешках, и на тюках были укреплены бирки с большими надписями, выведенными черной краской: «СП-3», «СП-4».
Константин Митрофанович двигался между грузов неторопливо и уверенно, словно опытный товаровед на складе. Сильными движениями он переворачивал ящики, приглядываясь к надписям, распоряжался, в какой самолет что надо грузить.
— Это Заведееву, а вот это уж нам, — говорил он вполголоса, записывая в карманный блокнот наименование рассортированных грузов. — Заведееву — на Чукотку пойдут, а наши — на мыс Челюскина.
Речь шла о радиооборудовании для дрейфующих станций «СП-3» и «СП-4». Заведующий радио «СП-4» Игорь Владимирович Заведеев уже улетел с Диксона на Чукотку, и Курко теперь заботился о том, чтобы грузы, шедшие туда, не задержались, не растерялись в пути.
— Отличный мастер Заведеев, — говорил Константин Митрофанович с нотками глубокой симпатии. — В позапрошлом году на соревнованиях вышел в чемпионы Досаафа, в прошлом году рекорд установил по скорости приема радиограмм. Такой радист на дрейфующей станции — золото!
Помолчав, он продолжал:
— Вот теперь соседями будем с Игорем Владимировичем, а соседи всегда должны помогать друг другу.
Слушая Курко, я мысленно представил себе это «соседство» в высоких широтах, где добрая тысяча километров будет разделять две дрейфующие станции во льдах океана.
— Для нас, полярных радистов, расстояния не важны, — заметил с улыбкой Курко. — Арктика, сами знаете, пока что не больно густо населена.
И он рассказал, как, дрейфуя три года назад на научной станции «Северный полюс-2», он поддерживал прямую связь с Москвой, как работал в полярной авиации, передавал по радио сводки на ледоколы, находившиеся в тысячах километров.
Но и это моя встреча с Курко была мимолетной... Как пассажиры разных вагонов, едущие в одном дальнем поезде, участники Высокоширотной экспедиции встречались лишь на коротких стоянках в пути.
Быстро промелькнули под крылом самолета заснеженный берег Западного Таймыра, мыс Челюскин, ледники Северной Земли, бескрайняя равнина дрейфующих льдов океана.
И вот третий день живем мы с кинооператором Е. П. Яцуном на большом ледяном поле, которое избрано для дрейфующей станции «Северный полюс-3». Плотный полярный пак, дрейфующий в океане много лет, спрессован сжатиями, спаян морозами. Поле тянется километра на два в длину и на полтора — в ширину. Оно окружено зубчатой стеной торосов.
Рядом с нашей, единственной пока, палаткой часто опускается легкий самолет «АН-2».
Когда «АН-2» опускается рядом с нашей палаткой, всегда из кабины его доносится стук ключа, радиотелефонные переговоры. Но вот легкий биплан улетает, и мы очень сиротливо чувствуем себя вдвоем в единственной палатке на льдине.
— Скучно без радио, — ворчит Яцун. — Хотя бы уж Костя скорей прилетал, а то какая у нас полярная станция без собственной связи.
Константин Митрофанович хотя и заставил себя ждать, но зато явился уже не один, а со спутником и с весьма обширным багажом.
— С новосельем, друзья, — весело приветствовал он нас, подталкивая вперед невысокого сероглазого паренька, который только что вылез из самолета. — А вот и мы с Леней.
Поздоровавшись, он сразу пошел осматривать льдину вместе с этим пареньком — вторым радистом Леонидом Разбашем. Потом, осмотрев, быстро выбрал площадку, и не успели мы приготовить обед, как шагах в двадцати от нашей палатки возвышался второй черный купол.
Приподняв входной полог, радисты вносили внутрь ящики с аппаратурой и там распаковывали их.
Неподалеку от палатки они копали плотный слежавшийся снег, устанавливали легкие мачты складных антенн. Мороз стоял градусов тридцать, кожа на руках пристывала к металлу, суставы деревенели, плоскогубцы и разводные ключи не слушались пальцев. Но к нам то и дело доносился веселый голос Курко:
— Давай, давай, Леня! Тебе к холоду не привыкать, ты у нас давний старожил Арктики.
И польщенный Разбаш старался во-всю. Он и впрямь бывалый полярник в свои 26 лет. Давно, еще в годы войны, приехал Леня — ленинградский школьник — на Чукотку к зимовавшему там отцу. Пошел учеником на полярную радиостанцию и быстро овладел техникой приема и передачи радиограмм. Вернувшись в Ленинград, он поступил в Арктическое училище, где получил среднее образование. Потом снова зимовал на
[12]
 Радио 1954-10 На радиовахте у полюса - 0002.jpg
береговой станции и теперь отправился в дрейф.
— Вот наладим связь и первым долгом Андрейке твоему весточку пошлем. А, молодой отец? — продолжал Курко, устанавливая станцию, — Ему уж в школу, небось, пора, Андрейке-то?
— Что вы, Константин Митрофанович, — сияя, возражает Леня, — сын у меня еще маленький, году нет.
Под шутливый разговор работа спорилась.
Установив мачты, закрепив оттяжки и натянув провода антенны, радисты подкатывают по снегу к палатке тяжелый баллон с газом. Приподняв, перетаскивают его через высокий полотняный порог и, подключив резиновый шланг к легкой алюминиевой плитке, чиркают спичкой у горелки. Как приятно погреть закоченевшие руки у самого огонька!
— С мебелью пока туговато, — ворчит Курко, укрепляя аппаратуру на перевернутых пустых ящиках.
— Что там мебель, было бы тепло! — откликается Разбаш, запуская движок. Скоро мерное тарахтение мотора разносится по всему лагерю, и радисты приглашают нас к себе:
— Пожалуйте греться!
Во временном жилище Курко и Разбаша как-то перестаешь замечать, что под ногами, под слоем брезента и оленьих шкур — лед, что за полотняными стенками палатки — тридцатиградусный мороз. Так быстро нагрелось помещение.
Пока начальник дрейфующей станции Алексей Федорович Трешников не возвратился еще с «Большой земли» с грузами и людьми, пока в лагере
вместе с тремя научными сотрудниками живёт всего семь человек, Константин Митрофанович является здесь старшим.
— Ну, погрелись, друзья, и хватит, — говорит он, первым выходя из палатки и берясь за увесистый лом, — пойдем ледок почистим. Ведь скоро самолеты придут.
Мы шагаем за окраину лагеря, туда, где двумя рядами флажков размечена посадочная полоса. Ломами и пешнями скалываем ропаки, лопатами срезаем острые снежные заструги и покатые надувы. И в этой изнурительной работе Курко неутомим. Шагая впереди, он частенько оглядывается, строго проверяя, как расчищает лед каждый из нас. Вот с неба доносится все усиливающийся рокот моторов. Все более и более снижается самолёт, касается лыжами нашей посадочной полосы и, вздымая клубы снежной пыли, проносится мимо нас. Правда, кое-где он все-таки подпрыгивает на неровностях снега. Выходя из кабины, пилоты И. С. Котов и А. Н. Пименов здороваются с нами.
— Ну как, можно садиться теперь? — с тревогой спрашивает Константин Митрофанович. (До сих пор у нас опускался только легкий одномоторный «АН-2», а машина Котова — тяжелая двухмоторная).
— В Москве, во Внукове, малость получше, — лукаво посмеивается голубоглазый Котов, — но вообще жить можно, Костя. Будем летать, будем возить грузы.
И в следующие затем дни неподалеку от палаток вырастает склад. Оборудование, припасы, бочки с горючим, баллоны с газом — все, что требуется для строящейся научной станции, — складывают сначала здесь, а потом уже развозят по «внутренним адресам». Гидрологи, прибывшие вместе с возвратившимся Трешниковым, пробив во льду лунку для гидрологических исследований, устанавливают над ней глубоководную лебедку. Магнитологи сооружают из снега высокие ограды для своих чувствительных приборов. А Курко и Разбаш тем временем уже закончили монтаж и опробование аппаратуры.
Свежевыбритые, раскрасневшиеся после умывания снегом, они выглядят очень торжественно. Еще бы, первый выход в эфир новой, самой северной в мире радиостанции!
И вот мы уже видим Константина Митрофановича с таким выражением на лице, будто после давней разлуки он встретил наконец старого приятеля и готов начать задушевный разговор! Надев наушники, Курко настраивает приемник.
— Ага, это мыс Челюскин. Точно. А вот и Диксон зачастил, — безошибочно определяет он, вслушиваясь в нестройные шумы эфира. Переходя с волны на волну, Константин Митрофанович то по именам, то по фамилиям, а иногда и просто товарищескими кличками называет тех, кто сейчас далеко-далеко отсюда, в разных уголках необъятной Арктики, тоже работает на ключе. Тонко развитый слух помогает ему сразу различать «знакомые почерки» в стремительной скорописи точек и тире.
— Вот и Заведеев заговорил, — замечает Курко как бы про себя.
Когда радиостанция «СП-4» переходит на прием, Константин Митро-
фанович с радостной улыбкой берется за виброплекс:
— Добрый день, Игорь Владимирович!
Заведеев вышел в эфир несколькими днями раньше. Дрейфующая станция «Северный полюс-4», расположенная ближе к твердой земле, первой вступила в строй. И теперь «соседям с юга» не терпится разузнать все новости про нас, «северян»: какая у нас погода, не было ли подвижек льда, много ли завезено грузов.
Далеко над просторами ледяных полей, над береговой тундрой, над тайгой Сибири разносятся позывные научной станции «Северный полюс-3». Константин Митрофанович и Леня начинают регулярную передачу метеосводок в Главсевморпуть, в Главное управление гидрометеослужбы. Отныне все, что происходит у нас за 86-й параллелью, будет учитываться синоптиками страны при составлении ежедневных прогнозов. И, наверное, москвичи и ленинградцы, украинские хлеборобы и скотоводы Казахстана не раз будут поминать добрым словом самых северных в мире радистов — Курко и Разбаша.
Постепенно, с прибытием новых грузов палатка радистов преобра-
[13]
 Радио 1954-10 На радиовахте у полюса - 0003.jpg
жается. Перевернутые ящики заменяются удобными складными столиками. После вахты люди отдыхают уже не в спальных мешках, на полу, а на мягких раскладных койках. Налажен прием вещательных станций, и нередко по лагерю в разгар рабочего дня разносится ночной выпуск последних известий, раздается торжественный звон кремлевских курантов.
Близ полюса солнце круглые сутки стоит высоко. В разгаре долгий полярный день, и нам трудно бывает порой правильно ориентировался по времени суток. В этом отношении самый аккуратный человек в лагере— повар Иван Максимович Шариков. Трижды в день созывает он нас к завтраку, обеду, ужину. В кают-компании пышут жаром две высокие газовые плиты, на столе, накрытом скатертью, красуется самовар.
— С комфортом дрейфуем, друзья, — говорит Константин Митрофанович, прихлебывая чай и поглядывая на спутников. —Три-четыре года назад на «СП-2» не было у нас так тепло и уютно.
— Ну. тогда мы еще опыта не имели, — откликается аэролог Василий Гаврилович Канаки. — С наводнением как боролись, а?
Механик Михаил Семенович Комаров и кинооператор Евгений Павлович Яцун заливаются хохотом.
— Артели наши по борьбе с наводнением помнишь, Костя?
— Еще бы не помнить!
Снег, растаивая на льду под летним солнцем, образовал целые озера. Трудно было не только работать, но и вообще передвигаться по лагерю. Тогда Канаки и Яцун соорудили ветряк, приделали к нему насос. Но ветер дул не всегда, и откачка воды продвигалась медленно.
— Эх вы, кустари. Артель ваша — «дуй ветер», — сказали Курко и Комаров, принимаясь мастерить что-то сообща.
Несколько дней не показывались они из палатки. Зато сделанный ими бур оказался отличным. Этим буром быстро просверлили во льду несколько отверстий. Журча и пенясь, потоки талой воды хлынули под лед, и океан. Льдина обсохла, но стала после «наводнения» очень неровной, щербатой.
Между тем приближалась осень, и в лагерь должны были прилететь самолеты с припасами. Усовершенствовав свое изобретение. Комаров и Курко использовали бур в комбинации с насосом и начали заливку льдины. До прибытия самолетов на месте ледяных оврагов и рытвин появилась ровная, как стол, ледяная площадка. Самолеты привезли в лагерь автомобиль-вездеход. Он сильно помог полярникам в научной и хозяйственной работе.
Теперь, спустя три года, и автомобили и тракторы с самого начала «приняты на вооружение» обеих дрейфующих станций.
— Заведеев сегодня рассказывал, как у них трактор работает, — красота! — сказал Константин Митрофанович, поднимаясь из-за стола и собираясь на очередную радиовахту.
— Скоро у нас пойдет дело, — заметил Комаров, — Будем и мы осваивать ледяную целину.
И вот трактор, доставленный самолетами по частям, собирают на снегу. Курко и Разбаш помогают Комарову. Да и вообще ни одна работа в лагере не обходится без участия радистов. Рядом с треугольной палаткой, в которой размещен походный «газовый завод», аэрологи наполняют водородом серебристую оболочку радиозонда. Все более и более раздуваясь, он принимает форму шара. К шару подвешивают метеоприбор — крохотный радиопередатчик, тщательно проверенный радистами. И аэрологи выпускают радиозонд.
Серебристый шар стремительно уходит в голубую высь. За ним наблюдают в теодолит и одновременно принимают сигналы о температуре и влажности воздуха на различных высотах в стратосфере.
— Ну, как работал сегодня наш «корреспондент»? — спрашивает Курко, заглядывая в палатку аэрологов.
— Отлично, — отвечает Канаки, поднимаясь из-за радиоприемника. — Смелый «корреспондент», на двадцать пять километров забрался!
— Скоро и мы станем такими же корреспондентами, правда, не такими высотными, — замечает Курко, поглядывая на стоящий неподалеку вертолет.
Эта замечательная машина, пролетев около 2000 километров над льдами океана, надолго останется на дрейфующей станции. Два Алексея Федоровича — начальник станции «СП-3» А. Ф. Трешников и пилот вертолета А. Ф. Бабенко — уже замышляют кратковременные «воздушные экспедиции» в соседние районы для эпизодических исследований океанских течений и глубин. Конечно, обязательным спутником ученых и летчиков будет Курко — бывалый, испытанный бортрадист полярной авиации.
И сейчас его товарищи по прежней работе, летая над льдами, слышат его частенько. Когда самолеты, идущие с «Большой земли», достигают высоких широт, штурманы всегда ориентируются на радиосигналы, которые дает им со льда Константин Митрофанович.
На дрейфующей станции «Северный полюс-3» мне довелось прожить всего две недели: со дня ее основания до момента, когда самолеты начали подвозить разборные домики для жилья. Вместе с домиками прибывали ящики, наполненные землей, и огородные семена.
— Жаль не увидите наш поселок летом, во всей красе. — говорили мне на прощание Курко и Разбаш. — Такие огороды тут разведем, не хуже, чем под Москвой.
Как ни привык я за последние две недели ко всяким чудесам в быту полярников, но все же последние слова воспринял в шутку. Однако радисты и не думали шутить.
Уже после того как наша Высокоширотная экспедиции возвратилась в Москву, к двум ледяным островкам, помеченным на всех картах Арктики условными обозначениями «СП-3» я «СП-4», устремились новые самолеты с учеными. И все, кто возвращается из этих поездок, обязательно, делясь впечатлениями, начинают свои рассказы с описания радиорубки и жилья радистов.
— Уютный домик, тепло, как в городской квартире. На окне зелень — горох, лук, редиска.
Слушая эти рассказы, невольно представляешь себе Курко, сидящего за аппаратом. Разбаша, быстро печатающего на пишущей машинке. Представляешь себе вечер в кают-компании. Полярники тесным кружком обступили магнитофон. Радисты запускают пленки, доставленные с «Большой земля» самолетами, и вместе с товарищами радуются живым голосам таких далеких сейчас друзей и родных. Большую почетную вахту несут мастера радиосвязи у вершины земного шара.
[14]
Аватара пользователя
ББК-10
 
Сообщения: 10072
Зарегистрирован: 05 Ноябрь 2014 17:53

"Северный полюс - 3"

Сообщение SVF » 19 Май 2016 13:56

 600x600,fs-RUMKIN,08,Rum-2118.jpg

Научно-исследовательская дрейфующая полярная станция "Северный Полюс-3". Фотограф Яков Рюмкин на Северном полюсе. Апрель 1954
Фотограф Рюмкин Яков (1913-1986) - Москва
http://www.fotosoyuz.com/ru/catalog/pic ... t=&search=
SVF
Редактор
Редактор
 
Сообщения: 4400
Зарегистрирован: 23 Июль 2008 20:20

"Северный полюс - 3"

Сообщение SVF » 19 Май 2016 13:59

 600x600,fs-RUMKIN,08,Rum-2105.jpg

Научно-исследовательская дрейфующая полярная станция "Северный Полюс-3". В отряде Острекина - Черевичного. Геофизик Павел Сенько направляется на научные наблюдения. Район Северного полюса, апрель 1954
Фотограф Рюмкин Яков (1913-1986) - Москва
http://www.fotosoyuz.com/ru/catalog/pic ... t=&search=
SVF
Редактор
Редактор
 
Сообщения: 4400
Зарегистрирован: 23 Июль 2008 20:20

"Северный полюс - 3"

Сообщение SVF » 19 Май 2016 14:01

 600x600,fs-RUMKIN,08,Rum-08-03.jpg

Научно-исследовательская дрейфующая полярная станция "Северный полюс-3" (СП-3). Участники экспедиции. Апрель 1954
http://www.fotosoyuz.com/ru/catalog/pic ... t=&search=
SVF
Редактор
Редактор
 
Сообщения: 4400
Зарегистрирован: 23 Июль 2008 20:20

"Северный полюс - 3"

Сообщение SVF » 19 Май 2016 14:06

 600x600,fs-RUMKIN,08,Rum-08-30.jpg

Научно-исследовательская дрейфующая полярная станция "Северный полюс-3" (СП-3). Апрель 1954
http://www.fotosoyuz.com/ru/catalog/pic ... t=&search=
SVF
Редактор
Редактор
 
Сообщения: 4400
Зарегистрирован: 23 Июль 2008 20:20

"Северный полюс - 3"

Сообщение SVF » 19 Май 2016 14:16

 600x600,fs-RUMKIN,08,Rum-08-42.jpg

Научно-исследовательская дрейфующая полярная станция "Северный полюс-3" (СП-3). Поселок дрейфующей станции. Апрель 1954
Фотограф РЮМКИН Яков (1913-1986) - Москва
http://www.fotosoyuz.com/ru/catalog/pic ... t=&search=
SVF
Редактор
Редактор
 
Сообщения: 4400
Зарегистрирован: 23 Июль 2008 20:20

"Северный полюс - 3"

Сообщение SVF » 19 Май 2016 14:41

 600x600,fs-RUMKIN,08,Rum-08-08.jpg

Научно-исследовательская дрейфующая полярная станция "Северный полюс-3" (СП-3). Апрель 1954
Фотограф РЮМКИН Яков (1913-1986) - Москва
http://www.fotosoyuz.com/ru/catalog/pic ... t=&search=
SVF
Редактор
Редактор
 
Сообщения: 4400
Зарегистрирован: 23 Июль 2008 20:20

"Северный полюс - 3"

Сообщение SVF » 19 Май 2016 14:49

 600x600,fs-RUMKIN,08,Rum-08-051.jpg

Научно-исследовательская дрейфующая полярная станция "Северный полюс-3" (СП-3). Ледовый лагерь отряда Черевичного-Острекина. Апрель 1954
Фотограф РЮМКИН Яков (1913-1986) - Москва
http://www.fotosoyuz.com/ru/catalog/pic ... t=&search=
SVF
Редактор
Редактор
 
Сообщения: 4400
Зарегистрирован: 23 Июль 2008 20:20

"Северный полюс - 3"

Сообщение SVF » 19 Май 2016 15:05

 600x600,fs-RUMKIN,08,Rum-08-32.jpg

Научно-исследовательская дрейфующая полярная станция "Северный полюс-3" (СП-3). Апрель 1954
Фотограф РЮМКИН Яков (1913-1986) - Москва
http://www.fotosoyuz.com/ru/catalog/pic ... t=&search=
SVF
Редактор
Редактор
 
Сообщения: 4400
Зарегистрирован: 23 Июль 2008 20:20

"Северный полюс - 3"

Сообщение SVF » 19 Май 2016 15:14

 600x600,fs-RUMKIN,08,Rum-08-29.jpg

Научно-исследовательская дрейфующая полярная станция "Северный полюс-3" (СП-3). Радостная встреча у самолета. Апрель 1954
Фотограф РЮМКИН Яков (1913-1986) - Москва
http://www.fotosoyuz.com/ru/catalog/pic ... t=&search=
SVF
Редактор
Редактор
 
Сообщения: 4400
Зарегистрирован: 23 Июль 2008 20:20

"Северный полюс - 3"

Сообщение SVF » 20 Май 2016 10:05

 600x600,fs-RUMKIN,08,Rum-08-33.jpg

Научно-исследовательская дрейфующая полярная станция "Северный полюс-3" (СП-3). Апрель 1954
Фотограф РЮМКИН Яков (1913-1986) - Москва
http://www.fotosoyuz.com/ru/catalog/pic ... t=&search=
SVF
Редактор
Редактор
 
Сообщения: 4400
Зарегистрирован: 23 Июль 2008 20:20

Пред.След.

Вернуться в Дрейфующие научно-исследовательские станции



Кто сейчас на конференции

Сейчас этот форум просматривают: нет зарегистрированных пользователей и гости: 4

Керамическая плитка Нижний НовгородПластиковые ПВХ панели Нижний НовгородБиотуалеты Нижний НовгородМинеральные удобрения