Автор статьи: Валерий ИГНАТОВ.
Источник в сети: http://www.samara.ru/paper/128/3376/54075/
Выходные данные: Опубликовано на портале www.SAMARA.ru
© Samara-Internet, Ltd. (http://www.samara.net), 1997-2000

Приволжскому управлению гидрометеорологической службы (УГМС) исполнилось 70 лет. Оно было создано весной 1931 года по решению Совнаркома СССР на базе Самарского губернского метеорологического бюро. Первоначально эта организация называлась Средневолжским краевым гидрометеорологическим комитетом, но уже с 50-х годов носит свое нынешнее имя.

Сейчас в сферу деятельности Приволжского УГМС входит сбор информации о состоянии природной среды в Самарской, Оренбургской, Саратовской, Пензенской областях и в Республике Татарстан. Но с 50-х годов специалисты управления работали на территории всего бывшего СССР, а также далеко за его пределами. Метеорологи знают, что даже для составления прогноза погоды по Самарской области на три ближайших дня нужно иметь информацию о движении атмосферных фронтов во всем северном полушарии Земли. А чтобы говорить о ее изменении на пять или больше дней вперед, необходимы сведения о циклонах и антициклонах уже в глобальном масштабе.

Вплоть до 1992 года работники Приволжского УГМС работали на антарктических метеорологических станциях. Ледовый континент - это "кухня погоды" всей нашей планеты.

Начальник отдела метеорологии Приволжского гидрометеоцентра Вячеслав Демин поделился с нами воспоминаниями об антарктической командировке.

- Вячеслав Александрович, расскажите, каким образом вас занесло на самый холодный край планеты.

- В 1986 году я, работая в нашем центре, одновременно заочно оканчивал Ленинградский гидрометеоинститут. И загорелся идеей участия в очередной советской антарктической экспедиции. Летом того же года, защищая в Ленинграде диплом, я окончил месячные курсы инженеров экспедиционного состава, и стал теоретически подкованным для поездки в Антарктиду. Но, подав заявку для участия в экспедиции, я и не предполагал, что вызов придет уже через несколько месяцев. Ведь многие метеорологи, более опытные, чем я, ждали такого приглашения по 5-7 лет: участие в антарктической экспедиции в те годы приравнивалось к загранкомандировке и хорошо оплачивалось.

В октябре 1987 года спецрейсом Аэрофлота я вместе с другими членами экспедиции отправился на шестой континент, на станцию Молодежная, чтобы вернуться обратно только через полтора года... Мы летели с посадками в Йемене и Мозамбике, в каждой из этих стран пробыли по нескольку дней. В общей сложности до Антарктиды мы добрались только через неделю, хотя полетное время заняло меньше суток.

- Ваши первые впечатления?

- Достаточно тяжелыми были ощущения от резкого перепада температуры воздуха. Когда мы вылетали из Мапуту, столицы Мозамбика, там было плюс сорок градусов, а всего через шесть часов полета над океаном оказались уже в минус двадцати! Впрочем, неприятное чувство от столь быстрой смены климатов у меня прошло довольно скоро.

А другое сильное впечатление от Антарктиды в тот момент, когда я уже сходил по трапу самолета на этот континент - ощущение огромной, без конца и края, ледяной пустыни. Как у Джека Лондона. И бесконечно радостные лица встречающих, почти все сплошь бородатые и ужасно довольные. Ведь для большинства из них наш прилет означал конец экспедиции, прощание с белым безмолвием, многим надоевшим хуже горькой редьки...

Кстати, станция Молодежная - далеко не самое трудное для проживания человека место в Антарктиде. Она находится всего в нескольких сотнях метров от берега океана, воздух здесь не слишком сухой, а морозы не такие сильные, как, например, на материковой станции Восток. На Востоке жить очень тяжело - эта станция находится на высоте около 3500 м над уровнем моря и в 1300 км от берега океана. Там воздух очень сухой, а морозы достигают почти 90 градусов.

- А вам какой силы мороз пришлось пережить во время экспедиции?

- Не очень большой по антарктическим меркам - чуть ниже сорока градусов. И то всего несколько раз за время моего пребывания на Молодежной. А обычная температура воздуха для этих мест даже зимой - не больше тридцати градусов мороза.

Самое опасное погодное явление в Антарктиде - не морозы, а сильные ветры. Когда начинается антарктическая пурга, человеку из помещения лучше не выходить: заблудишься моментально. В такую пургу бывает ощущение, что находишься внутри стакана с молоком - не видно даже пальцев вытянутой руки. Даже свет мощного прожектора заметен только метров с пяти. И если возникает острая необходимость выйти на улицу, то по инструкции нужно выходить только вдвоем или, еще лучше, втроем, а идти следует, держась рукой за веревки, протянутые на вбитых в землю кольях. Сильный антарктический ветер - это нечто недоступное пониманию человека, никогда не покидавшего средней полосы России.

За время своих метеонаблюдений на Молодежной я несколько раз фиксировал скорость ветра около 65 м в секунду, а при порывах - до 70 м в секунду. Что это такое, лучше всего пояснить в сравнении. Все помнят прошлогодний ураган в Самаре, разрушивший крышу Дома сельского хозяйства. Так вот скорость ветра при том урагане едва достигала 25 метров в секунду!

А при скорости 70 м ураган спокойно уносит со станции, как песчинки, тяжеленные бочки из-под солярки, если они плохо закреплены. Кстати, в Америке иногда возникают торнадо с силой ветра, поднимающей на воздух целые дома и автомобили. Если бы наши антарктические тягачи не весили десятки тонн и их бы не крепили к скальному грунту стальными тросами, ветер такой силы наверняка сбросил бы их в океан.

- Как же на станциях строятся здания и сооружения?

- Все дома на Молодежной возводятся на сваях, чтобы мощный поток воздуха пролетал под зданием и ничем не сдерживался. А во время самых первых антарктических экспедиций дома старались углубить в грунт, чтобы их не снесло ветром. Кончалось это обычно тем, что дом заносился снегом по самый верх. Приходилось проделывать лаз через крышу, но после каждого урагана слой снега становился все толще, достигая к концу зимы 10-15 метров. В конце концов такие дома приходилось бросать: мало у кого хватало сил по нескольку раз в день лазать вверх-вниз через ледяной колодец такой длины. С того времени антарктические дома строят только на сваях, забивая их глубоко в скальный грунт, чтобы никакой ветер не смог их вырвать.

- Бывали ли в вашей экспедиции несчастные случаи по причине суровой погоды?

- В нашей экспедиции, к счастью, нет, а вот во время предыдущей случилось ЧП. Как правило, в антарктических экспедициях все подобные происшествия случаются в конце срока пребывания на станции, потому что бдительность у людей к этому времени заметно падает. В 10 км от Молодежной находится полевая база, где живет несколько десятков человек. На этой базе нет бани, поэтому помыться люди ездят на Молодежную. И вот однажды, когда разбушевалась пурга, трое парней из персонала базы, не спрашивая разрешения начальства, решили съездить в баню на тягаче. В хорошую погоду эта дорога занимает от силы 40 минут, а они рассчитывали прибыть на место самое большее через полтора часа. Примерно через это время от "банных путешественников" было получено последнее радиосообщение о том, что они уже видят антенны Молодежной, после чего связь с ними прервалась. Когда пурга утихла, вездеход с парнями стали искать - и нигде не могли найти.

Лишь к концу зимовки в морском льду увидели место, куда с обрыва сорвался тягач, пробил лед и ушел на дно вместе с людьми. Оказалось, что все это время парни кругами ездили вокруг своей базы, и, увидев в конце концов антенны ее радиостанции, решили, что прибыли на Молодежную, и в результате поехали прямо в океан. В вечную ледяную купель...

- А вам самому доводилось оказываться в какой-нибудь опасной ситуации?

- Один раз - даже в смертельно опасной. Как я уже говорил, к концу экспедиции бдительность у старожилов станции притупляется. И вот я решил показать одному из новичков местные красоты. Я шел впереди, но вдруг мой спутник меня зачем-то окликнул. Я при этом инстинктивно остановился, а он в тот момент меня почти догнал. Тут-то я и почувствовал, что подо мной проваливается снег...

Оказалось, что я не заметил трещины, засыпанной сверху снегом и оттого ставшей очень коварной. Я не провалился в нее только потому, что парень, шедший сзади, успел поймать меня за воротник шубы и оттащить от опасного места. А глубина таких трещин достигает нескольких десятков, а то и сотен метров. Словом, даже если живым долетишь до дна и не умрешь от страха, все равно костей не соберешь.

- Давайте не будем больше о грустном. Расскажите самый смешной случай, который произошел с вами в Антарктиде.

- Самые веселые случаи у меня почему-то были связаны с пингвинами. Как-то раз одна из этих вредных птиц сорвала мне очередные метеонаблюдения. Здесь нужно пояснить, что снаружи метеостанции лежит платиновая термопара для непрерывного измерения температуры снега, а данные от нее передаются на самописец, установленный внутри метеостанции.

И вдруг по показаниям прибора я заметил, что температура снега как-то резко и необъяснимо стала повышаться. Поскольку такого в принципе не могло быть, я выскочил на улицу - и увидел, как платиновую термопару схватил пингвин и куда-то потащил, а датчик, конечно же, сразу нагрелся от его дыхания. Наверное, птица приняла этот блестящий предмет за что-нибудь съедобное. Пришлось догонять воришку и отнимать у него изделие из драгметалла. Правда, в качестве компенсации я вручил пингвину рыбу, чем он остался доволен.

В другой раз на станции мы организовали футбольный матч между сотрудниками-москвичами и сотрудниками-ленинградцами. Это зрелище сразу же привлекло к себе внимание множества пингвинов. Птицы собрались вокруг футбольного поля и стали галдеть, как зрители на настоящем стадионе. Потом вдруг отдельные пингвины-болельщики начали выскакивать на поле и отнимать у игроков мяч, норовя самим потолкать его клювом. Пришлось игру останавливать и выпроваживать пингвинов с поля, но помогло это ненадолго. Лишь когда специальная группа полярников стала следить за птицами и не пускать их к игрокам, матч удалось довести до конца.

- С каким чувством вы возвращались в Россию после полутора лет зимовки?

- С огромным чувством облегчения: трудная работа позади. В Антарктиде больше всего надоедает однообразие. Каждый день один и тот же пейзаж, одни и те же лица, одни и те же занятия, а развлечений почти никаких. Полтора года такой жизни не всякий выдержит.

- А как сейчас обстоит дело с работой российских антарктических станций? Насколько мне известно, с начала 90-х годов по причине экономических трудностей многие из них пришлось закрыть...

- Да, из девяти наших станций, работавших в Антарктиде еще 10 лет назад, ныне осталось только три. Шли даже разговоры о консервации уникальной станции Восток. Тем не менее, она сейчас по-прежнему работает, как Мирная и Новолазаревская. Я считаю, что это правильно. России ни в коем случае нельзя уходить из Антарктиды.