Навигация:
: Вернутся к оглавлению книги
На почтовых трактах Севера.
(К истории почты Якутии)

Евгений Петрович Сашенков.

 

 

Между Леной и Яной

Верхоянье, столь мало доступное и легендарное, числилось в былые времена в пассиве России. Но у истории почты Северо-Востока Азии достаточно оснований, чтобы вписать этот край в свой актив. Междуречье Лены и Яны славилось не только самыми низкими температурами в мире, но и бездорожьем. Оно никогда не было плацдармом крупных исторический событий. Но ни глухомань, ни жестокие морозы, ни бездорожье не помешали этому краю прибавить к летописи истории почты много ярких н интересных страниц.
Если поинтересоваться, какие якутские почтовые штемпеля полярной зоны имеют прямых предшественников в домарочном периоде русской почты, то это штемпеля почтовых контор именно этих северных рек: Жиганска (на Лене), Верхоянска (на Яне), а также Среднеколымока (на Колыме). Подтверждением существования этих почтовых контор еще в первой четверти XIX века н — что вполне логично — использования ими соответствующих штемпелей является «Почтовая карта Российской империи, составленная Почтовым Департаментом из новейших сведений, собранных от местных губернских начальств» (42).
Казачий острог на левом берегу Яны дал жизнь в 1638 г. Янскому Верхнему зимовью, названному затем Верхоянским зимовьем. Получив ранее других статус города, Верхоянск стал центром Верхоянского округа и распространил свою власть на огромную, вдвое больше Франции, территорию — до границ Туруханского края Енисейской губернии на западе и до Колымского округа Якутской области — на востоке. О многом говорит цифра — плотности населения в Верхоянском округе; один человек на 73 кв. км.
Старейший в мире город за Полярным кругом был связан с миром почтовыми трактами: с Якутском, Булуном, Усть-Янском. Пошли тракты и на Колыму. Длиннейший Колымский тракт (Якутск — Верхоянск —Среднеколымск) тянулся на 2375 верст. То была единственная коммуникация в этой части Северо-Восточной Азии, самая северная на континенте грунтовая почтовая дорога. Она протянулась параллельно Полярному кругу и была оснащена 24 станциями. Расстояния между ними от Якутска до Верхоянска составляли по 65 верст, от Верхоянска до Среднеколымска — 140 верст (43).

Почтовые штемпеля и штампы заказной регистрации
Верхоянска. Штемпеля  Среднеколымска и Жиганека

Почта по этому тракту ходила, конечно, не часто. И приемка корреспонденции на Яну и Колыму даже в начале XX в. строго регламентировалась почтовым начальством в Якутске. Ее принимали к доставке лишь три раза в год: 10 апреля, 10 августа и 10 декабря. Со следующего этапа — из верхоянской почтовой конторы, служившей своеобразным перевалочным пунктом, письма ручейками растекались по всему краю.
Верхоянские почтари добирались по Яне и до самой северной приморской части округа, где теперь раскинулся вдоль берегов моря Лаптевых Усть-Янский район. Заброшенный в прошлом уголок Севера издавна привлекал русских купцов благодаря пушному промыслу и обилию мамонтовой кости. Самое крупное село в дельте Яны — Казачье. Уже само название его говорило о составе населения. Основные местные тракты: Булун — Казачье — Батагай, Казачье — Хрома, Омолой — Борогонцы. В соседние наслеги Юкагирский, Ноготский и Батулинский зимой ездили на оленях по реке. И сейчас есть здесь поселок Юкагир. Проживают в нем семьи разных народностей Севера: юкагиры, якуты, чукчи и другие. Почтового отделения в поселке нет, почта обрабатывается в с. Казачье, связь — только самолетом.
1933 год стал переломным в снабжении северных населенных пунктов. Прежде они снабжались только с юга, почта доставлялась по традиционному маршруту, С 1933 г-начались рейсы по Северному морскому пути. В селе Казачьем открыли радиостанцию, а в 1934 г. здесь возобновило работу отделение связи.
В административном подчинении у Верхоянска находились и селения, расположенные по Индигирке. Среди них —старинное селение Абый, когда-то центр Эльгетского улуса.
... Итак, на бескрайних просторах к северу от Якутска, в междуречье Лены и Яны, шел обмен почтовой корреспонденцией. Однако почта эта была крайне малочисленной, а значит, такие письма следует безусловно отнести к раритетам. Уже шла речь о таких отрицательных фактах, как большая отдаленность, усугубляемая слабостью коммуникаций. На редкости писем сказывается и другое. Эти края отличались исключительно низкой плотностью населения, а также тем, что здесь традиционно доминировало коренное население, фактически не участвовавшее в переписке.
В конце XIX века наметилась явная тенденция к оживлению переписки в северных округах. Объясняется это чисто внешними причинами: отдаленный край все более превращался в место ссылки людей, неугодных русскому царизму. Тах, верхоянская и колымская ссылка открыла новую страницу в истории почты Северо-Восточной Азии. Царское правительство отправляло политических ссыльных на Яну и Колыму примерно с 1886 г. по февраль 1917 г. Их поселяли в Верхоянске, Нижне-, Средне- и Верхне-Колымске. Правда, еще в XVIII в. в Средиеколымек стали ссылать лиц, неугодных Елизавете: первым был сослан в 1742 г. вице-канцлер граф М. И. Головкин, добиравшийся до места ссылки два года... В обоих окружных центрах заметно росло население. В 1891 г. в Верхоянске насчитывалось 239 человек, в Среднеколымске—492, в 1917—соответственно 470 и 947 (44).
Не всегда имелась в Верхоянске своя почтовая контора. Так, она прикрывалась, если власти не видели в ней особой надобности. В начале 1810 г., например, вышел Сенатский указ о ликвидации Верхоянского почтового отделения. Точных сведений о том, когда возобновились операции на верхоянской почте, не имеется.
Потому трудно ответить на вопрос, сколько же писем со штемпелем Верхоянска могло быть отправлено в самый ранний период действия там русской почты.
Наиболее интересным и содержательным источником информации о почте северных округов Якутии являются опубликованные в разные годы воспоминания и записки русских революционеров, оказавшихся в политической ссылке в Верхоянске, Среднедолымске и других населенных пунктах края.
Один из первых источников — записки известного русского революционного деятеля и ученого И. А. Худякова, проведшего многие годы в Верхоянском округе. Вот как пишет он о почте Верхоянска 1867 г.: «...во всем городе нельзя, например, купить таких простых вешен, как бумага, стальные перья, готовые свечи... В Верхоянске нет ни почтамта, ни почтовой конторы; земская почта приходит из Якутска всего три раза в год. Это неудобство увеличивается еще и тем, что она всегда более или менее проживает (так у автора — Е. С.) на Алданской станции. И не только почта, даже курьеры постоянно задерживаются на этой станции самым хладнокровным образом: один курьер прожил на ней 55 дней...» (45).
Верхоянск в прошлом вике, да и долгое время в начале нашего столетия, относился к числу старинных населенных пунктов, как бы застывших в своем развитии. Мало что изменилось в городе за последующие четыре с лишним десятилетня, прошедших с того времени в 1867 г., когда И. А. Худяков писал о неудобствах, испытываемых вследствие плохой работы почты. Все новые партии ссыльных приезжали в Верхоянск — и по-прежнему встречали их все тот же десяток деревянных домов да несколько десятков юрт. В общем, все та же глухомань.
... И снова мы ищем свидетельства очевидцев почтовых дел в самом тогда северном в России городе. Попадаются эти свидетельства опять-таки где их вроде бы и трудно встретить: не в записках путешественников, не в деловых бумагах почтовых служащих, а в воспоминаниях ссыльных революционеров.
Исключительно важны для исследователя воспоминания В. П. Ногина (1878—1924 гг.). Крупный революционер, впоследствии советский государственный и партийный деятель, на заре века неоднократно ссылался царским правительством в Восточную Сибирь и на Север. Несколько лет ссылки, наиболее тяжелых, провел в Верхоянске, куда прибыл 12 июля 1912 г. Из всех известных описаний верхоянской почты дореволюционного времени, пожалуй, самыми подробными являются описания В. П. Ногина, придававшего особенно важное значение переписке.
Длительное время, не имея никакой связи с близкими, Ногин еще в 1912 г., по пути в ссылку, стал интересоваться в Якутске почтовыми делами. Узнав, что не исключена вероятность оказаться в захолустном селении Абый (за Верхоянском), он выясняет, как обстоит дело с почтой. Оказывается, что «в Абый почта ходит совершенно так же, как и в Верхоянск — два раза в месяц зимой и один раз в месяц летом» (46), но приходит позднее, так как это селение находится еще в более отдаленном месте. Уже эта информация могла как-то обрадовать — ведь несколько десятков лет тому назад (вспомним свидетельство И. А. Худякова!) почта приходила всего три раза в год... По пути от Якутска до Булуна на пароходе Ногин пришел, однако, к другому грустному выводу — о том, что «севернее Якутска, вплоть до Булуна, по Лене нельзя встретить сколько-нибудь значительных селений, и нигде нет почтовых отделений» (47). Кстати, на пароходе «Лена» доставлялась тогда и предназначенная для Верхоянска почта. Она находилась на попечении пароходного почтового чиновника и почтальона.
Не обошел Ногин молчанием и почту в Верхоянске. Почтовое отделение, указывает он, стояло среди юрт и построек смешанного типа, «поражая своей мизерностью» (48). Наблюдательный автор касается и небезынтересных штрихов из быта почтовых чиновников: «Почти все почтальоны, возившие почту из Якутска в Колымск, являлись в то же время торговцами» (49). Даже начальник верхоянского почтового отделения изменил своей профессии, открыв собственную лавку.
Рассказ В. П. Ногина о верхоянской почте, к счастью, не ограничился теми наблюдениями и бытовыми подробностями, с которыми уже познакомился читатель. Свою книгу воспоминаний «В стране полярного холода» он иллюстрировал документальными фотографиями, среди которых — и фотография «Вьючат лошадей при отходе почты из Верхоянска». Как отмечал Ногин в первом издании книги (она выходила в 1919 г. под названием «На полюсе холода»), эта иллюстрация взята им с открытки. Но особой заслугой В. П. Ногина перед историей якутской почты следует считать описания, которым мы и уделим далее место:
«Почта в Верхоянск приходит зимой два раза и летом один раз в месяц. С конца апреля по конец июня и с сентября по ноябрь она совсем не приходит. Но это — норма, от которой постоянно бывают отступления и всегда в худшую сторону.
Письма из Европейской России приходили в Верхоянск через 60 — 100, а то и большее число дней, особенно если их захватывала распутица. Для того чтобы получить ответ на письмо, надо было ждать по полугоду. Телеграфа в Верхоянске нет, и телеграмма, посланная в Якутск, иногда приходила через два месяца. Все эти условия создавали чувство полной отрезанности и подчеркивали заброшенность Верхоянска» (50).
В других местах своих воспоминаний В. И. Ногин подчеркивал: «Одно из писем пришло па сотый день после отправки из Европейской России; 21 июня пришла, наконец, первая летняя почта. На этот раз одно из полученных писем пришло на 107-й день» (51).
В этой книге мы находим и интересный рассказ о специфических особенностях работы верхоянской почтовой конторы:
«Никто из местных жителей не мог сказать точно о времени прихода почты; неопределенность повышала напряженность и раздражение, так как каждый день приносил разочарование... Наконец, пришла почта. Сразу брошены все дела, и никто из нас не может ни о чем другом говорить, как о почте. Но надо опять дожидаться, пока почту разберут. Во всех местах Сибири, в которых мне приходилось бывать и в которых почта приходила редко, корреспонденцию обыкновенно выдавали сейчас же как только она была разобрана. В Верхоянске же формалист почтовый чиновник выдавал корреспонденцию лишь в те часы, когда почта считалась официально открытой, хотя в другие дни он обыкновенно почти ничего не делал.... Нам надо было ждать официального открытия почтового отделения и смотреть, как над ним подымается белый флаг, означавший, что разбор почты окончен. Но вот почта получена, и все разбрелись по своим юртам». (52).
И на других страницах воспоминаний революционера встречаются любопытные свидетельства, обогащающие наши представления о почте на «полюсе холода». Так, Ногин специально останавливается на анархизме тогдашней почтовой службы:
«Теперь возникает забота поскорее написать ответы на полученные письма и отправить их. Но сделать это быстро нельзя: надо опять ждать. И опять никто не может сказать, когда придет почта из Колымска, с которой можно будет отправить письма «в Россию». Приходит, наконец, день, в который можно было бы ждать колымскую почту, но ее нет. Проходит еще неделя — опять ее нет. Наконец, приходит и она. Причины задержки почты в начале зимы объяснялись обычно отсутствием на некоторых станциях оленей, которых содержатели станций не выставляли из-за неплатежа следуемых им за гоньбу денег. За год перед этим из-за этой причины были задержаны 4 почты на 2 месяца. Что урегулировать почтовое движение не особенно заботились, видно из следующих фактов. Содержатель нескольких станций приезжает из Верхоянска в Якутск за получением денег, а ему говорят: «Выслали в Верхоянск»; возвращается и, справившись, узнает, что никаких денег не присылали. Пришлось ему опять ехать в Якутск. Другому содержателю в Верхоянске просто заявили: «Ваши деньги израсходованы исправником на другие цели» (53).
Воспоминания В. П. Ногина о дореволюционной почте Верхоянска остались фактически неизвестны современному читателю: его книга после 1931 г. не переиздавалась...
Как же развивалась почта в Верхоянье после Октябрьской революции 1917 года? И рассказы очевидцев, и архивные дела, собранные в Центральном государственном архиве ЯАССР, дают определенную картину. Необходимость серьезной реконструкции почтового дела между Леной и Яной, как и на всем якутском Севере, была очевидна.
Одним из самых ранних документов истории почты в этих краях в годы Советской власти является «Расписание отхода и прихода почт» на трактах Якутской области, составленное на зимний период 1920/21 г. Поэтому расписанию отправка почты производилась 5 и 21-го числа в 9 часов утра. А в графе «Прибытие» значилось: «Неопределенно» (54).
В конце 20-х годов в Верхоянске работал метеоролог Н. Я. Филиппович. В опубликованной впоследствии книге он сообщал, что тогда караван первой летней почты выезжал из Якутска 6 июня. Обычно добирались до Верхоянска, сменяя лошадей, за 18 дней. Но бывали случаи, что путь занимал и больше месяца, если возникали случайные препятствия: разливы горных речек, отсутствие корма для лошадей. Летний путь всегда был сопряжен с множеством трудностей — приходилось преодолевать болота, реки, перевалы Верхоянского хребта (55).
Почта по-прежнему оставалась наиболее наболевшим вопросом, по-прежнему требовала немалых моральных и материальных издержек. Сопровождающий, как и раньше, проводил всю жизнь в разъездах. А клиенты, которых судьба забрасывала в Верхоянск, продолжали фиксировать невеселую картину...
Известный полярный путешественник Н. В. Ппнегин посетил эти места во главе экспедиции Академии паук в 1928 г. Отозвался он и о почтовых делах. Ученый отметил, что, например, свой 8—9 дневный путь до Верхоянска «почта ходит по зимам еженедельно и раз в месяц в летнее время. Во время распутицы совершенно прекращается всякое сообщение» (56).
Более подробную информацию о первом десятилетии Советской власти и положении почты в этот период содержат архивы Якутска. Следует отметить, они проливают свет на страницы истории, совершенно не затронутые исследователями отечественной почты.
Еще до постановления СНК 1921 г. в Якутии начали приниматься меры для улучшения почтового обслуживания в северных уездах. В соответствии с циркуляром Наркомпочтеля уже в 1918 году были открыты новые почтовые отделения на якутском Крайнем Севере. 10 мая 1918 г. начальник Верхоянского почтового отделения получил следующее указание из центра: «Объявите жителям села Усть-Янского и урочища Эльгетская, что открытие почтовых отделений в этих пунктах разрешено. Предложите подготовить для этих отделений помещения, каковые представляются населением бесплатно на 3 года, а также организовать перевозочные средства для обмена почтой с Верхоянском; кроме того, снеситесь с надлежащей якутской администрацией о перечислении... 584 руб.» (57).
Разъясняя свои решения, Наркомпочтель вскоре сообщил: «В дополнение к циркулярной телеграмме от 10 мая сего года за № 2858 об открытии трех тысяч новых учреждений Народный Комиссариат доводит до сведения Управлений округов, что ближайшей целью этого акта является осуществление основной задачи ведомства — развития почтово-телеграфной сети в соответствии с требованиями времени и культурным уровнем страны...» (58).
Перевозка почты в Верхоянском уезде осуществлялась в 20-е годы летом на лошадях, а зимой — на оленях. На каждой станции (расстояние между ними составляло от 40 до 200 верст) было 5 ямщиков и 12 подвод или нарт. На 16 станциях содержалось 320 голов скота. В работе почты могло быть немало непредвиденных задержек. Так, в докладе уездного ревкома Верхоянского уезда от 17 ноября 1921 г. за №67, направленном заведующему Якутской губернской народной связи, говорится, в частности:
«Случается, что олени, предназначенные для почты, могут теряться или будут заедены и разогнаны волками, что на станции теперь обычное явление. Тогда почта может задержаться... Во избежание этого обыкновенно ставится до 100 штук оленей в раз» (59).
И поскольку верхоянские станции, являвшиеся звеньями Среднеколымского тракта, считались в те годы самыми неблалополучными, в архивных документах можно обнаружить свидетельства особенно глубокой озабоченности положением дел в том районе. Вот срочный запрос, сделанный Якутском 2 ноября 1920 г. Верхоянскому путевому отделу: «Прошу отдел сообщить, в каком положении находятся станции по Верхоянскому тракту, возможно ли передвижение почт. Отправка почт в Среднеколымск состоит в зависимости от характера сообщения отдела» (60).
Еще долгое время почту в Верхоянск и из Верхоянска возили за сотни километров на оленях и низкорослых лошадях местной породы. Только к середине 30-х годов пришла "сюда первая автомашина, приплыл по Яне первый пароход, прилетел первый самолет. Все довоенные годы авиапочта сюда почти не доставлялась — лишь в летнее время прилетали из Якутска гидросамолеты. Первая попытка построить свой авиапорт местного значения предпринята в 1945 году.

Штемпеля закрывшихся почтовых отделений
(Третий период эволюции  штемпелей)

Одними из интереснейших документов почтовой деятельности, иллюстрирующими обстоятельства почтовой переписки в тогдашних условиях Верхоянска, являются письма верхоянского врача начала 30-х годов Сергея Павловича Мокровского. Предположительно именно он и явился отправителем одного из самых первых известных ныне авиаписем. Автору этих строк довелось побывать в местах, где работал С. П. Мокровский, а впоследствии состоять в переписке с его сестрами — С. П. и В. П. Мокровскими, проживающими в Ленинграде. Довелось познакомиться и со статьей о верхоянском периоде жизни доктора, отправившего немало писем из Верхоянска и других мест Якутии (часть их через полвека частично попала в коллекцию автора). В этой статье прекрасно сказал о Мокровском большой знаток Арктики С. В. Попов: «...его до сих пор помнят в Якутии, как помнят казаков-первопроходцев, офицеров Великой Северной экспедиции. Он тоже был первопроходцем. Правда, он не открывал новые реки и острова, хотя страсть и талант путешественника в нем жили постоянно. Он зато открывал местным жителям культурные достижения современной цивилизации» (61).

далее: МЕЖДУ ЯНОЙ И КОЛЫМОЙ