Недавно в районной библиотеке прошел интересный еечер. Руководитель научно-оперативной группы Певекгидромета В. Н. Купецкий рассказывал об ученом, полярнике и, по сути, первостроителе Певека Николае Ивановиче Евгенове. Приводим рассказ Валерия Николаевича.
— Евгенов — человек, который открыл Северную Землю. И тем он вошел в историю легендарным моряком, совершившим самое последнее крупное открытие неизвестной суши в Арктике.
Но это было давным-давно, в 1913 году, и раньше мне казалось давно ушедшим прошлым.
Я учился в Ленинграде, и для меня тогда с моими студенческими знаниями Евгенов казался живущим то ли на другой планете, то ли в другом веке.
И вдруг в свои аспирантские годы, совершенно случайно, увидел в трамвае в Ленинграде объявление, что в Географическом обществе состоится доклад Евгенова об открытии Северной Земли. Пошел я на этот доклад из чистого любопытства. А совещание оказалось высоким, полномочным, пришло очень много пожилых и старых людей. К трибуне вышел старенький человек и, к моему «величайшему изумлению, оказался «тот самый».
А познакомились мы уже потом. Я работал в Океанографическом институте, и однажды директор попросил: «Ты в Арктике был, Арктику знаешь, помоги нашему ветерану, он тут возится с какими-то материалами, помоги их завершить». И вот мы оказались с Евгеновым бок о бок. По мере того как я вникал в его работу, все больше убеждался, что это очень важно и нужно. Работа обобщала итоги Гидрографической экспедиции на ледоколах «Таймыр» и «Вайгач», которая проходила в 1910-1915 годах. Экспедиция занималась абсолютно всем комплексом наблюдений, включая не только гидрографию, но и все остальное, вплоть до биологии и геологии, собрала уникальные материалы. Б. А. Вилькицкий, начальник экспедиции, поручил Евгенову завершить труды, и над этим Николай Иванович работал начиная с 1915 года. А в советское время в 1924 году Евгенова направили начальником Карских экспедиций (массовое движение судов из Европы в Енисей). Это были очень ответственные работы, и Евгенов увидел, что одному человеку не охватить все, когда идет много кораблей. А корабли были плохие, старенькие, иностранцы специально посылали плохие суда, чтобы они получили повреждения и причитающуюся за это страховку (до сих пор такое практикуется).
Николай Иванович собрал несколько умных людей, чтобы один отвечал за гидрологию, другой — за метеорологию, третий — за ледовую разведку, т.е. создал у себя научно-оперативную группу. Тем самым он стал как бы основоположником научно-оперативного дела.
К Певеку Николай Иванович имеет особенное отношение. Мимо места, где сейчас находится Певек, Евгенов проходил с экспедицией в 1913-1914 годах с запада на восток и в обратном направлении. Ему этот район был хорошо знаком.
Если «копнуть» историю, мы убедимся — все транзитные суда, которые направлялись с запада на восток Арктики в конце XIX и начале XX века, всегда останавливались на зимовку где-то в наших местах — в Чукотском и Восточно-Сибирском морях.
Когда первая массовая экспедиция Наркомвода 1932 года добралась до Колымы, в связи с поздним приходом и трудными погодными условиями встал вопрос о зимовке. Николай Иванович завел суда в Чаунскую губу, под Роутан, где корабли были в безопасности от волн, штормов и нажима льдов.
Эта первая массовая зимовка в Арктике положила начало городу Певеку. И историю Певека можно начинать с 1932 года (а она почему-то ведет свой отсчет с 1934-го).
Судьба Николая Ивановича Евгенова сходна с судьбой Николая Николаевича Урванцева. Евгенов открыл, подарил стране Северную Землю и основал порт Певек. А Урванцев открыл Норильские никелевые месторождения и основал города Норильск и Дудинку. И Евгенов, и Урванцев были докторами наук, большими учеными, известными во всем мире. И оба в конце 30-х годов попали под сталинские репрессии, были отправлены в те самые места, которые они открывали. Но волею судьбы и обстоятельств сумели там выжить...
Общение с Николаем Ивановичем Евгеновым открывало мне мир неведомый, загадочный, неизвестный. Это был конец 50-х годов. А в 1960 году Николая Ивановича уволили из Океанографического института. К тому времени «оттепель» начала «замерзать», власть сменилась, пришел новый директор, военный человек, сказал: «Зачем нам "культовское" наследие, зачем нам "враги народа"» и уволил Евгенова на пенсию.
Труды Евгенова остались у меня. А я перешел в Арктический институт, которому эти труды оказались «не по теме». Богатейший материал, уникальные данные, а общество их не принимает.
В 1964 году Николай Иванович скончался, а на моих плечах остался долг... И чисто человеческий перед Николаем Ивановичем — за годы совместной работы он стал мне близким человеком, — и перед наукой, общественностью.
Имея этот долг, я испытывал уже и личную, и общественную необходимость опубликовать труд Евгенова. Сделать это было предельно трудно, потому что к 70-м годам в научных кругах сложилось впечатление, что в той экспедиции были только «враги народа». Нелепость, чудовищная бессмыслица.
«Мытьем и катаньем», пропагандой, выступлениями, докладами — самыми разными путями все-таки я сумел доказать Алексею Федоровичу Трешникову, директору Арктического института, что книгу Евгенова надо издавать. И книга вышла в мае 1985 года, спустя 20 лет после смерти Николая Ивановича. Самое поразительное, что уже к концу года американцы перевели книгу и напечатали в своем журнале «Арктическая география».
Евгенов — первый АНГО (руководитель арктической научно-оперативной группы) в Арктике. Меня судьба свела с тем, что и я стал АНГО и с 1966 года начал заниматься, чем Евгенов занимался в 1922 году, — прогнозами. Что будет завтра, послезавтра, через год... Для того чтобы это узнать, нужен длинный ряд наблюдений в Арктике, поэтому нужно знать, что было много лет назад. Так что интерес к истории, тем людям, походам стал у меня уже профессиональным.
И пришла пора: по путям, которые прокладывал Николай Иванович Евгенов в арктических морях, мы сейчас делаем транзитное плавание, ходим высокими широтами.
Поскольку Певек — город морской, хотелось бы в этом морском городе иметь какую-нибудь память о Николае Ивановиче Евгенове. Хотя бы мемориальную доску на каком-нибудь здании, например на здании управления морпорта. А почему такая мысль возникла сейчас — здесь надо отдать должное журналисту Игорю Молчанову, он зачинатель.
Безо всякой надежды на успех мы представили книгу Евгенова (второй автор — Купецкий) на ведомственную премию. И в апреле этого года пришла телеграмма из Москвы: книга удостоена премии Шокальского. А в гидрометеорологии премия Шокальского — самая высшая, престижная.
Записал Н. ОЛЕГОВ. Газета «Полярная звезда», 23 декабря 1995 года