1. Северный мыс

250 лет назад, в мае 1742 года, Семен Иванович Челюскин в санном походе из нынешнего моря Лаптевых на север и запад обогнул самую северную точку азиатского материка, которая теперь носит его имя: мыс Челюскина. К этой дате полярники местной обсерватории намеревались установить памятник первооткрывателю.
8 мая в присутствии гостей из Москвы, Красноярска, Хатанги и пешей экспедиции с Северного полюса, а также с участием директора норвежского Института полярных исследований на мысе был поднят Андреевский флаг. Открытие памятника было отложено до августа, когда прибудут первые суда и иностранные гости, чтобы совместить празднование 250-летия открытия северного мыса Азии с 500-летием открытия Америки. К этому юбилею причастна и наша Чукотка, и ее мыс Дежнева как крайний северо-восточный мыс Азии, за которым через пролив находится 500-летняя Америка. В эти дни уместно вспомнить, что с мысом Челюскина связано несколько интересных историко-при-родных загадок, от малых до больших, разгадки которых частично найдены, а в основном — нет.
Мне довелось столкнуться с ними в 1954 году, когда посчастливилось возвращаться из Певека в ААНИИ на последнем судне — дизель-электроходе «Лена». Следуя от бухты Провидения по всему Северному морскому пути, я с волнением всматривался в проплывающие берега, сличая их с навигационной картой и теми сведениями, которые ранее почерпнул в архивах, статьях и книгах, испытывая острую радость узнавания и сопричастности к делам давно минувших дней. Беренгов пролив: справа Аляска, слева Азия. Пролив Лонга: справа остров Врангеля, слева заснеженная Чукотка. Пролив Санникова: справа за Новосибирскими островами — его Земля, превратившаяся потом в Великую Полынью, слева — сибирские просторы. Все верно, все сходится, истории и карта соответствуют природе. Приближаемся к проливу Вилькицкого: справа земля, им открытая, слева должен появиться мыс Челюскина — северная оконечность Таймырского полуострова и всей Евразии. И вот тут радость узнавания сменилась легким недоумением: слева открылся мыс Щербина. Кто такой? Почему не знаю, почему никогда не встречал такого имени... Через 6 миль «Лена» достигла траверза мыса Челюскина.
«Сей мыс каменный, приярный, именован мною Восточной Северной мыс» — так, ссылаясь на слова Челюскина, представляли это место в своих книгах все известные ученые: Л. Берг, В. Визе, М. Белов и вслед за ними все авторы полярных и художественных книг. Истинный мыс Челюскина показался мне низким, плоским, ровным и уж никак не «приярным», не скалистым и не обрывистым. Возник вопрос, почему мыс Челюскина не похож на то, о чем писал Семен Иванович, ни по внешнему виду, ни по названию?
В дальнейшем, не раз бывая в этих краях на ледоколах, вертолетах, самолетах и пешком, убедился, что мои сомнения небезосновательны...
Опуская почти 40-летние поиски, отметим сразу, что к настоящему времени самоотверженными трудами двух выдающихся полярных историков В. Троицкого (гидробаза Диксона) и С. Попова (гидробаза Тикси) выяснилось следующее.
Первое. Кто такой Челюскин? Он происходил из мелкопоместных дворян Калужской области. Учился в московской «навигацкой» школе, которая помещалась в Сухаревской башне. Плавал на Балтике, участвовал в 1733-1743 гг. в Великой северной экспедиции под началом Прончищева и Харитона Лаптева. В 1742 году описал северные берега Таймыра. Затем продолжил службу на кораблях Балтийского флота. В 1760 году «за болезнью и старостью» уволен в отставку в чине капитана 3-го ранга. У него был сын Петр, семья жила в Петербурге. Обрамляющие годы его жизни — около 1707— 1764, но точно неизвестно («Справочник по истории географических названий на побережье СССР», ЦКП ВМФ, Л., 1985, с. 381).
В память о трудах Челюскина его именем в разное время были названы: северный мыс Азии, северная часть Таймырского полуострова (Нансен, 1893), островок в Таймырской губе, остров в устье реки Пясина, пароход «Челюскин», раздавленный льдами в Чукотском море в 1933 году, первый советский теплоход «Челюскинец», построенный в 1930 году, а также ледокол «Челюскин», много лет работавший во всех арктических морях.
Второе. Как признали Челюскина? Секретность Великой северной экспедиции не позволила при жизни по достоинству оценить подвиги ее участников. Более того, свыше ста лет отношение к трудам Челюскина было недоверчивое. Например, Ф. Врангель считал, что опись Челюскина сделана «весьма поверхностно». Академик Бэр упрекал его в «неосновательном донесении». И только ученик Бэра академик Миддендорф, готовясь к путешествию на Таймыр и заново изучив путевые дневники, утвердил, что «Челюскин, бесспорно, венец наших моряков, действовавших в том крае. При большой настойчивости Челюскин из участников экспедиции всех точнее и отчетливее в своих показаниях».
Третье. Как появился мыс Челюскина? В честь заслуг Семена Ивановича в 1843 году Миддендорф его именем назвал самую северную точку азиатского материка. Но поскольку сам Миддендорф до севера Таймыра не добрался, то с тех пор в научной литературе мыс Северо-Восточный и мыс Челюскина не совсем правильно слились в единое место. Хотя в действительности между ними оставалось расстояние в шесть долгих полярных миль, или нелегких 12 километров.
Четвертое. Какие мысы определил Челюскин? Огибая в 1742 году Таймырский полуостров, Челюскин, уловив погоду, определил астрономическое место и 19 мая установил бревно-маяк на приметном мысе. Он записал «...сей мыс каменный, приярый именован мною Восточной Северной мыс». Двигаясь дальше, он вскоре убедился, что находится в бухте (ныне — Восточная). Ровно в полночь на 20 мая по новому стилю (как установил В. Троицкий, «Полярный круг», М, 1989, стр. 90) румбы в записях Челюскина сменились окончательно на южные. В своем журнале этот момент Челюскин отметил так «...берег лежит небольшим выгибом... гораздо низок и песчаный». По счислению это место находится на 1 милю севернее и на 6 миль западнее мыса Северо-Восточного. Из-за плохой погоды астрономические координаты здесь определить не удалось. Вот тут-то и находится сейчас настоящий мыс Челюскина. Значит, сам Челюскин был прав и правдив и в своих описаниях, и в своих определениях, и не его вина, что его последователи смешали два разных мыса в один.
Пятое. Почему Челюскин назвал мыс «Северной Восточной»? Неужто был Северо-Западный? Оказывается, был! В предшествующем, 1741 году его начальник Харитон Лаптев описал в Карском море мыс «Северной Западной», который теперь приходится на север острова Русского на самом северном острове архипелага Норденшельда. Между ними сейчас обширный залив Толля. (Это установил опять же В. Троицкий в книге «Записки Харитона Лаптева», М., 1982).
Шестое. Как искали самую северную точку? Северный берег Таймыра изменяется плавно, без ярких выступов. Поэтому найти ее было не так-то просто. Последователи Челюскина не были едины в своих результатах. Норденшельд в плавании на «Веге» в 1878 году определил мыс Челюскина в одном месте (сейчас здесь — мыс Вега), Э. Толль и Д. Колчак в санном походе 1901 года — в другом (ныне — мыс Чекина), моряки «Таймыра» и «Вайгача» — в третьем (теперь — остров Заря). И только Р. Амундсен и X. Свердруп в 1919 году нашли астрономически точное место мыса Челюскина. В этом запутанном вопросе разобрались В. Троицкий и В. Попов в книге «Топонимика морей советской Арктики» (Л., 1972, стр. 213).
Седьмое. Куда делся мыс «Северной Восточной»? Норвежские зимовщики нашли точное место мыса Челюскина. И, отдавая дань уважения русским полярникам, X. Свердруп на своей карте назвал челюскинский мыс «Северной Восточной» мысом Чекина, по имени Никифора Чекина, сподвижника Челюскина по работам в море Лаптевых.
Восьмое. Кто такой Щербин? При переводе с норвежского на русский латинское написание «мыс Чекина» превратилось в неузнаваемо искаженное — мыс некоего Щербина, с которого и начались наши недоумения в начале этого рассказа. Благодаря архивным и полевым изысканиям В. Троицкого в 1969 году название мыс Чекина восстановлено на современных картах.
Можно сказать, что мыс Щербина такой же транскрипционный (переводной) уродец, как и таинственные «састраджи», встретившиеся однажды в одной полярной книжке. Не зная, что такое «заструги» (снежные забои), французский переводчик с русского написал их латинскими буквами. А затем другой переводчик с французского на русский неизвестную ему латынь и термин превратил в «састраджи». А читатель мается в догадках.
Девятое. Были ли у Челюскина предшественники? Наверняка были. В 1940 году гидрографическая экспедиция на судне «Норд», севшем на камни в 130 км к юго-востоку от мыса Челюскина, обнаружила на берегу останки древних русских моряков, избушку, предметы обихода, навигационные приборы, оружие и множество монет — свыше трех ты­сяч. Обстоятельный анализ находки установил, что собрание этой казны относится к 1617 году, когда экспедиция направлялась из Архангельска, Мезени или Пустозерска на восток. Значит, неизвестное судно около 1618 года обогнуло северный мыс Азии за 126 лет до пешего похода Челюскина и за 260 лет до первого плавания Норденшельда на «Веге». Значит, у Челюскина были предшественники, но достоверных сведений о том, кто они и откуда, не найдено.
Десятое и последнее. Памятник природы или людей? В 1963 году на ледокольном вертолете атомохода «Ленин», занимаясь проводкой караванов и попутно моделируя на местности работы «Таймыра» и «Вайгача» в 1913-1915 годах, я тщательно осмотрел все побережье северного Таймыра и пролива Вилькицкого. Поразило то, что на самой северной точке материкового берега, на современном мысе Челюскина, у самого уреза воды на густо-черных сланцах лежит огромная желто-белая округлая кварцевая глыба. Ей же удивился и X. Свердруп в 1919 году: «... подобной глыбы я никогда ранее не видел, и интересно, что она украшает самую северную оконечность материка». Он установил на ней навигационный знак в виде медного шара. Но шар не устоял и со временем свалился. А может быть, этот белый камень был чьим-то навигационным знаком?
Кстати, загадка белого камня на мысе Челюскина сродни такой же загадке на острове Бэра в устье реки Нижняя Таймыра. А. Мидцендорф в августе 1843 года, спускаясь на лодке по этой реке к океану, отметил: «... приложив неимоверные усилия, мы достигли огромной кварцевой глыбы, которая оказалась не льдиной, а белым кварцевым утесом, вынесенным ледоходом на вершину скалистого острова...». Но ледоход обычно носит легкий плавник, а не тяжелые камни. Да и древнего оледенения на Таймыре достоверно не установлено.
Летом, когда стаивает снег и лед, белая глыба на мысе Челюскина выделяется на малоприметном, темном берегу особенно ярко, представляя собой как бы естественную отметку или природный памятник уникальному месту. Проще всего расценить эту глыбу как обычный валун, занесенный сюда случайно льдами или ледоходом. Однако поблизости других таких камней нет. Поэтому закрадывается крамольная мысль о том, что белая глыба на мысе Челюскина намеренно доставлена сюда разумными существами нечеловеческой силы или людьми с могучей техникой, которой вряд ли обладали близкие предшественники Челюскина. В таком случае эта белая глыба может быть отнесена к доисторическим материальным памятникам типа мегалитических сооружений (типа Стоунхеджа на юге Англии) неизвестного происхождения, но, бесспорно, определенной астрономической направленности. Последнее позволяет допустить, что у Челюскина были не только близкие, но и гораздо более дальние предшественники, о чем говорят некоторые древние карты. Но об этом как-нибудь позже.
Остается надеяться, что августовское ученое собрание на мысе Челюскина прольет дополнительный свет на затронутые вопросы, содействуя общеполезному международному сотрудничеству как в Арктике, так и во всем мире.

2. Восточный пролив

Напомним: впервые обогнул Чукотку Семен Иванович Дежнев в 1648 году. Витус Беринг, не ведая о подвиге Дежнева, вошел в свой пролив в 1728 году. Русские моряки Федоров и Гвоздев напротив Чукотки нашли за проливом к востоку берега Аляски в 1732 году. Южной Аляски Беринг и Чириков достигли в 1741 году. Тем самым если восток Америки стал известен со времен Колумба, то ее западные берега трудами Великой Северной экспедиции легли на карты намного позже — почти 250 лет назад. Вспомним также, что самый северный мыс и полуостров Азии — мыс Челюскина и Таймыр — обрели свои названия в 1742 и 1843 годах в трудах Челюскина и А. Ф. Мидцендорфа.
В истории картографии имеются предположения о том, что Колумб располагал какими-то древними картами, на которых была обозначена неизвестная европейцам Америка. Точно такие же предположения можно высказать и о противоположной, западной стороне Америки. Об этом свидетельствуют многие любопытные факты. Не касаясь восточных, атлантических предшественников Колумба, заглянем в историю его возможных западных конкурентов азиатского происхождения.
Таймыр и Чукотка — два самых удаленных азиатских полуострова, с двумя самыми крайними мысами — мысом Челюскина и мысом Дежнева, самым северным и самым восточным, имеют в своей истории много общего и не менее загадочного. И тот и другой названы по именам своих первооткрывателей. Оба звались Семенами Ивановичами. И тот и другой были признаны только век спустя после своих подвигов. Об обоих недостаточны биографические сведения. И у обоих наверняка были неведомые предшественники, как близкие, так и более дальние, следы которых уходят в глубину незапамятных времен.
Попробуем опуститься в эту глубину хотя бы по общедоступному «Атласу истории географических открытий и исследований» (М., 1959). А чтобы не быть голословными, укажем точные ссылки и на другие привлекаемые библиографические источники.
В начале XVII века, за 28 лет до плавания Дежнева и за 109 лет до работ Беринга, на голландской карте, изданной в Амстердаме в 1619 году, были изображены контуры неизвестной тогда Чукотки и неведомой Аляски вместе с разделяющим их Анианским проливом. Эта карта опубликована в книге М. Белова «История открытия и освоения Северного морского пути» (М., 1956). На стр. 221 он писал, что «изображение Анианского пролива на западноевропейских картах XVII века обычно носит явно вымышленный характер. Однако в отдельных случаях пролив наносился с удивительной точностью». И действительно, на амстердамской карте можно различить всю Чукотку с Анадырским заливом на юге и Чаунской или Колымской губой на севере. А напротив Чукотки, к востоку, за проливом — берега Аляски с контурами, соответствующими современным.
М. Белов писал, что «столь точные сведения о северных районах Дальнего Востока в конце XVI и в XVII веках могли быть получены только у китайцев». Однако ни письменных, ни материальных следов Китая в Арктике пока не обнаружено.
Следующая ступень. В конце XVI века голландский мореплаватель Биллем Баренц, погибший на Новой Земле, имя которого носит теперь Баренцево море, составил карту Арктики. Она опубликована в книге В. Визе «Моря советской Арктики» (1948 г.) на стр. 33. На этой карте на севере Азии, восточнее Новой Земли, был обозначен достаточно правильно по широте и долготе выступ берега под названием мыс Та-бин. Сам В. Визе полагал, что этот мыс нанесен со слов русских промышленников, а название созвучно современному полуострову Таймыр, на севере которого находится теперь мыс Челюскина.
Интересно, что на этой карте Баренца 1598 года сразу же восточнее Табин отмечен гипотетический Анианский пролив, который теперь известен как Берингов пролив. А ведь до плавания сюда Семена Дежнева оставалось еще полвека и до похода Беринга — 131 год.
В середине XVI века в 1562 году на итальянских картах Сибири — Тартарии впервые появился Анианский пролив. Он отделял мыс Табин на крайнем востоке Азии от «части Америки, или Нового Света». Эта карта приведена в книге академика А. Ефимова «Из истории великих русских географических открытий в Северном Ледовитом и Тихом океанах» (М, 1950) на стр. 47.
На отечественных и зарубежных картах того времени мыс Табин кочевал от самого севера Азии до самого ее востока, символизируя собой общую северо-восточную оконечность материка, от которой к востоку за Анианским проливом лежал Новый Свет в виде неизвестных берегов Америки. Получается, что мыс Табин северный потом открыл Челюскин, а мыс Табин восточный — Дежнев (А. Ефимов, стр. 61).
Проблеме Анианского пролива посвящена обширная научная литература, однако убедительного решения ее не найдено. В 1980 году И. Глушанков в книге «Навстречу неизведанному» (о работах Великой Северной экспедиции) четко сформулировал вопросы: «Что это за пролив? Почему он так назван? Кто его открыл? Существует ли он реально? Не вымысел ли это автора карты?» На последние два вопроса ответ определен: нет, не вымысел, ибо пролив этот рисовали и более древние карты.
Академик Л. Берг считал, что название «Аниан» имеет китайское происхождение. Мне же в этом названии слышится созвучие с местными, восточными языками, с терминами, обозначающими воду. Например: чукотское «айван» — заветренный, «айин» — прибойный, эвенкийское «аян» — протока, юкагирское «анюй» — река. Сюда же можно отнести и остров Айон, и залив Анива, и древних жителей Курил — айнов. В конце концов в названии «Аниан» слышится и сам Мировой «океан».
Неизвестно почему, но средневековые и более старинные географы были совершенно справедливо уверены в том, что обитаемый европейский и азиатский мир окружен океаном и что в северной части материка расположено приполюсное море. Также неизвестно, почему эти картографы на юге земного шара рисовали не океан, как на севере, а, наоборот, материк — «терра инкогнита австралия» — неизвестная южная земля, на месте которой теперь находится Антарктида.
В начале XVI века знаменитый западноевропейский картограф Герард Меркатор, от которого пошли морские карты «меркаторской» проекции, показывал на своей карте 1538 года Азию и Америку, разделенными проливом, но тогда безымянным.
В 1525 году русский посол в Риме Дмитрий Герасимов, показав чертеж севера Сибири, сказал, что от реки Двины на восток море «имеет такое огромное протяжение, что, по весьма вероятному предположению, держась правого берега, оттуда можно добраться на кораблях до страны Китая». Чертеж Герасимова с тех пор считается самой первой картой Северного Ледовитого океана.
В XIV веке на итальянской карте мира 1320 года Европа и Азия с севера омываются океаном.
В XII веке арабский автор Аль-Идриси в 1154 году рисует пролив на востоке Азии.
В X веке на китайской карте Европа, Индия и Китай омываются с севера единым океаном.
В VIII веке в 776 году на средневековой европейской карте севернее Европы и Азии изображен океан с плавающими рыбами и более крупными существами, очень похожими на китов.
В I веке в 43 году нашей эры на древнеримских картах Помпоний Мела рисует на севере Европы и Азии обширное водное пространство. На рубеже тысячелетий — около 24 года нашей эры -греческий географ Страбон на краю обитаемой земли «ойкумены» нанес на крайнем северо-востоке Азии мыс Тамар. «География» Страбона из 17 томов, изданная в Москве в одной книге в 994 страницы в 1964 году, этот мыс указывает на карте I на стр. 8. Не правда ли, что в мысе Тамар можно услышать нечто похожее на Таймыр?!
Для нашего вопроса предельно любопытны материалы греческого ученого Эратосфена. Он жил в III веке до нашей эры. Он по праву считается основоположником науки географии. Он первый ввел на картах координатную сетку, и он же довольно точно измерил размеры земного шара! Так вот на его карте мира около 220 года до нашей эры северо-восточный мыс Индии назывался мыс Тамарос. Об этом сказано в упомянутой выше книге академика А. Ефимова на стр. 28. В мысе Тамарос мне слышится созвучие с Таймыром, хотя современная топонимика производит последнее от местного «таймур» — богатый, видимо, рыбой...
Таким образом, приведенные факты позволяют утверждать, что самый восточный мыс Азии мыс Дежнева и омывающий его с востока пролив были известны картографам за два века до Беринга и за целый век до Дежнева. А самый северный мыс Азии мыс Челюскина и самый ее северный полуостров Таймыр (Тамарос, Тамар, Табин) наносились на карты за тысячелетие до Челюскина и Миддендорфа. Из этого следует, что у современных первооткрывателей северной Азии и западной Америки были более близкие и дальние предшественники, о которых наука пока ничего не знает. Из этого следует также, что межматериковые контакты людей в доколумбовую эпоху были вполне правдоподобны, что связи между континентами были вполне реальны и что полярную археологию ожидают в будущем интересные сюрпризы.
Ни по общественно-хозяйственному, ни по социально-культурному уровню своего развития древние картографы Средиземноморья не могли иметь сведений о севере и востоке Азии. Значит, они унаследовали их от более ранних предшественников, видимо, от той, более ранней цивилизации, которая существовала в прямом и переносном смысле в «допотопные» времена, примерно 10 тысяч лет назад в эпоху легендарной Атлантиды. И, может быть, именно оттуда ведет свое происхождение «белый камень» на самом севере Азии, на мысе Челюскина. И если это не случайная прихоть природы, а древняя отметка разумных существ, то было бы интересно поискать нечто подобное и на других оконечностях ма­териков. Хотя, впрочем, для четких, острых и крутых мысов, таких, как мыс Дежнева, особых примет и не требуется. Такой мыс сам по себе памятник.
В конечном счете бесспорно то, что загадки древней истории делают нашу «ноосферу» — сферу разума по В. Вернадскому — гораздо богаче, шире и разнообразнее как по интеллектуальному объему, так и по длительности возраста.

Газета «Полярная звезда», 13 августа 1992 г.