Белов М. И.

"Мамонтовые" острова

В XVIII в. эти острова называли Ляховскими, по имени якутского купца Ивана Ляхова, открывшего их в 1770 г. Сейчас они входят в Новосибирский архипелаг. Но вернее их было бы назвать Мамонтовыми, так как еще в XVIII в. они привлекли к себе внимание купцов и промышленников обилием мамонтовых бивней. Мамонты пришли на архипелаг миллионы лет назад. В наше время в устье Индигирки, на Большом Ляховском острове и в проливе Дмитрия Лаптева геологи обнаружили целые кладбища мамонтов.

Голландский ученый XVII в. Н. Витсен считал, что мамонты переселились в Сибирь из Индии во время всемирного потопа. Более убедительны доводы ученых XVIII в. Они связывали переселение мамонтов на север с периодом потепления Арктики. Ученые XIX в. предложили свой вариант объяснения: в эпоху потепления климата острова восточной части Северного Ледовитого океана были соединены с материком. В XIX в. находки якутского промышленника Якова Санникова как бы подтверждали эту гипотезу — на острове Новая Сибирь он обнаружил кости нескольких видов ископаемых животных. К удивлению ученых, среди находок оказались и фрагменты окаменелых деревьев а это свидетельствовало о том, что над Новосибирскими островами некогда шумели дубравы.

В 1646 г. М. Стадухин сообщил якутскому воеводе Василию Пушкину, что он и его товарищи против устьев рек Индигирки и Колымы открыли большой остров: «гораздо тот остров в виду, и горы снежны, и пади и ручьи знатны». Казаки считали этот остров и Новосибирский архипелаг частью гигантской Новой Земли. На острове Котельном следы пребывания землепроходцев были обнаружены в XVIII в.: котел зеленой меди, остатки какого-то деревянного судна и дрова. В 1811 г. Санников нашел на острове стоянку русского промышленника времен начала освоения северо-восточной Азии. То, что русские еще в XVII в. побывали на Новосибирских островах, свидетельствует и крест на могиле на острове Котельном. Санников видел на кресте надпись на русском языке.

В документах записано, что в начале XVIII в. на островах архипелага побывали казаки Меркурий Вагин и Яков Пермяков. В 1712 г. они отправились на нартах к земле, которая лежала в море против Святого Носа. Это был самый южный остров Новосибирского архипелага — Первый Ляховский. Оба казака представляли собой третье поколение якутских служилых людей, открывавших северо-восток Азии, и, конечно, слышали от своих отцов и дедов о гористой земле.

Пермяков и Вагин на Первом Ляховском острове заметили, что «на том острову олени и песцы и волки есть». Об этом рассказал Алексей Дементьев, участвовавший в первом походе, и засвидетельствовал, что к северу от Первого Ляховского острова видел еще один остров.

Историк Сибири XIX в. Г. Спасский, не ссылаясь на источник, пишет, что сибирские купцы Никита Шалауров и Иван Бахов в середине XVIII в. на Новосибирских островах обнаружили залежи мамонтовой кости.

Летом 1761 г. Шалауров, плывя с Яны на Колыму, видел к северу от Святого Носа на широте 72° 33, долготе 148° «великую землю с горами о семи верхах». Эти слова записаны в судовом журнале экспедиционного судна «Вера, Надежда, Любовь» и на карте Шалаурова. Следовательно, Шалауров был первым, кто поведал миру о Ляховских островах, первым положил их самые южные очертания на карту, представленную Адмиралтейств-коллегии и Сенату.

Несмотря на столь явные доказательства первооткрытия, в литературе принято считать, что Новосибирские острова обнаружил купец Иван Ляхов.

А произошло это так. На побережье Северного Ледовитого, океана однажды он увидел стадо диких оленей и пошел за ним. Вожак сначала вел стадо вдоль берега, а затем у Святого Носа повернул в море. Это удивило промышленника — он никогда не слышал о суше к северу от Святого Носа. Олени привели его к неизвестному гористому острову. Через 20 верст показался второй остров. Но олени и тогда продолжали бежать. Ляхов же вернулся на материк. Он был уверен, что открыл большую гористую землю. На новой земле купец видел много песцов и встречал мамонтовые бивни. В отличие от своих товарищей по якутскому воеводству, которые, хоть и знали о Новосибирских островах, — во всяком случае могли слышать о них, — мало кому об этом говорили, предприимчивый купец сообщил о виденном в Петербург, прося разрешить ему монопольный промысел на островах. Такое право ему было предоставлено указом Екатерины II, причем острова императрица распорядилась называть Ляховскими. Так за Ляховым было закреплено открытие нового архипелага.

В 1773 г. Ляхов снова ходил на архипелаг. Идя по следу оленьего стада, он вышел на третий остров. Так был открыт остров Котельный. На новом архипелаге Ляхов развернул бурную деятельность: пригласил якутских промышленников и организовал промысел песца и добычу мамонтовой кости. На Ляховских островах были построены два зимовья — обычные якутские избы с амбарами. Одно из них, в устье реки Шапошникова, называлось Малым. В 230 верстах от Малого на морском берегу, у речки Кумарейки, стояло второе зимовье — Коренное. Между ними купец устроил три стана-избы для ночевок. Так на Новосибирском архипелаге появились первые постоянные поселения, остатки которых, очевидно, можно найти и в настоящее время.

Ляхов между островами и возникшим в тридцатые годы XVII в. Устьянским зимовьем построил несколько станов и зимовий, чтобы перевозить упромышленную мамонтовую кость и Пес­цов. Эта самая северная постоянная транспортная артерия существовала и в первой половине XIX в.

В связи с промысловым освоением в 1775, 1777, 1778 гг. на Ляховских островах была проведена государственная опись. Яков Санников, передовщик купцов Сыроватских, в 1800 г. побывал на одном из малоизвестных, открытых в 1697 г. сыном боярским Максимом Мухоплевым, маленьком гористом острове, который он назвал Столбовым. Остров действительно похож на высокую скалу-столб.

Во времена Санникова там стояли старые памятные знаки — русские кресты, воздвигнутые мореходами, плывшими из устья Лены на Индигирку, Колыму.

В 1805 г. Санников обнаружил остров Фаддеевский, а в следующем году — остров Новая Сибирь. В столице, узнав об этих открытиях, предположили, что в этом районе, возможно, в сторону Северной Америки простирается большая земля. В результате было принято решение направить в район открытия Санникова правительственные экспедиции.

Первую такую экспедицию возглавил Матвей Матвеевич Геденштром, служивший в Тобольске коллежским регистратором. Он был выходцем из Эстонии, учился в Юрьевском университете. Северными исследованиями до того, как попасть на Ляховские острова, Геденштром не занимался. Эстонский зоолог оказался настойчивым, сумел преодолеть выпавшие на его долю трудности, собрать много ценных для науки сведений.

Во многом своим успехом экспедиция Геденштрома обязана отважному Санникову — знатоку Новосибирского архипелага. Геденштрому предлагалось не только собрать «предметы, относящиеся до естественной истории и, в особенности, те, которые могут составить отрасль народной промышленности», но и описать остров Новая Сибирь. Кроме того, он должен был искать новые земли к северу от уже известного архипелага.

В 1808-1810 гг. экспедиция Геденштрома провела опись архипелага, на основании которой составила первую карту островов, изданную автором этих строк в 1956 г.

Геденштром не раз слышал от Санникова о земле к северу от островов Котельного и Новая Сибирь. В конце концов он решил вместе с Санниковым выяснить это. Предприняв два санных похода-с островов Котельного и Новая Сибирь, — верных признаков земли они не увидели. Только однажды заметили на горизонте слабые очертания островка, очевидно, из архипелага Де-Лонга. Исследователи считают, что к северо-западу от острова Котельного Санников не мог видеть суши. Вероятно, за сушу он принял глетчерные льды, сидевшие на мели. По наблюдениям полярных летчиков, многокилометровые льдины, встречающиеся в океане, напоминают по виду участки суши. На их поверхности часто находятся камни, грунт, с которым они соприкасались. Судьба ледяных островов известна: они разрушаются на месте или уходят в океан. Вероятно, такой остров на новосибирском мелководье и видел Санников. Совершенно очевидно, что ученые ошибались, считая, будто к северу от Новосибирского архипелага находится большая Земля Санникова, населенная людьми.

Это особенно талантливо показал в научно-фантастической повести «Земля Санникова» отец сибирской геологии академик В. А. Обручев. Землю Санникова искали полярные экспедиции в XIX и в начале XX в.

Работы Геденштрома на архипелаге продолжал талантливый геодезист П. Пшеницын.

На поиски земли к северу и востоку от Новосибирских островов в 1820 г. отправилась экспедиция во главе с лейтенантом флота Петром Федоровичем Анжу. Развернув работы на всех островах архипелага, Анжу достиг несомненного успеха: составил более точную карту, провел маршрутные съемки вдоль морского берега. Основные его помыслы, однако, сосредоточились на поисках земли, виденной Санниковым. Он гнал свои нарты, запряженные собаками, по самой кромке гигантской сибирской полыньи, по континентальному ледовому припаю. Но ни к северу, ни к востоку от Новой Сибири земли не встретилось. Поиски ее были отложены на целых полстолетия, хотя сам архипелаг продолжали осваивать промышленники.

Новый этап изучения архипелага начался, когда к Северному полюсу направилась экспедиция Джорджа Де-Лонга. На шхуне «Жаннетта» американский офицер рассчитывал по так называемому «открытому полярному морю» — гипотеза о существовании такого моря в высоких широтах разделялась в те годы видными исследователями и географами запада — дойти до крыши мира.

Экспедиция началась в 1879 г. Уже в Чукотском море, в районе острова Геральд, «Жаннетта» попала в ледовый плен, от которого не смогла освободиться в течение двух лет. «Жаннетту» несло на запад вдоль края шельфа, в сторону от глубоководного бассейна, откуда только и можно было попасть к конечной цели — на Северный полюс. Вокруг себя в течение двух лет американцы видели исковерканные сжатием льдины и безбрежную ледяную пустыню.

Лишь 17 мая 1881 г. льды принесли судно к острову, который был назван островом Жаннетты. А через восемь дней судно придрейфовало к другому неизвестному острову, названному именем Генриетты. Группа Д. Мельвилля обследовала скалистый остров и соорудила гурий, вложив в него обычную записку о посещении.

В 1937 г. эта записка была найдена и передана в Музей Арктики в Ленинграде.

Судно, приблизившись к островам, стала испытывать частые сжатия. 13 июня корпус «Жаннетты» не выдержал и начал распадаться. Через несколько часов судно скрылось в морской пучине. Американцы приняли решение идти пешком к Ляховским островам, а оттуда пробираться на материк. Надо отметить, что Де-Лонг и его товарищи встретили выпавшие на их долю трудности мужественно. По пути к югу они открыли еще один остров архипелага — остров Беннетта, и соорудив гурий, вложили в него записку о посещении.

На острове Котельном американцы в промысловой избушке отдохнули и приняли новое решение: отправиться в дельту Лены на трех шлюпках. Как и следовало ожидать, шлюпки попали в шторм. Одна из них — с группой инженера Ч. Чиппа - пропала без вести. Группа инженера-механика Д. Мельвилля достигла Быковской протоки дельты Лены и встретила здесь ленских промышленников, оказавших помощь американцам. Группа же, которую возглавлял Де-Лонг, пришла в ненаселенную часть дельты, без достаточного запаса продовольствия. Не зная, где он, где можно найти промысловую избушку, Де-Лонг направился на юг. Он прошел 100 км и, не встретив людей, послал двух матросов вперед на разведку. Через несколько дней матросы встретили якута Ивана Андросова, который проводил их в селение. Остальная группа Де-Лонга осталась на месте.

В 1882 г. Мельвилль нашел лагерь Де-Лонга на острове Боран-Бельской, Неподалеку от громадного костра были обнаружены трупы Де-Лонга и его спутников. Одним из первых скончался Г. Г. Эриксен. На его могиле поставили. доску с надписью. Остальных погибших похоронили на горе Кюегельхая, получившей затем название Американской горы. На могиле был водружен высокий крест с надписью: «Памяти 12 офицеров и матросов с американского полярного парового судна «Жаннетта», умерших от голода в дельте реки Лены в октябре 1881 года». Ниже перечислены имена погибших. Останки Де-Лонга и его товарищей в 1883 г. были перевезены в США. Всего из американской экспедиции спаслось 13 человек. «Арктические экспедиции расцениваются по результатам, а не по усердию и намерению их участников», — записал в своем дневнике Де-Лонг. Результаты возглавляемой им полярной экспедиции оказались значительными, но сама экспедиция закончилась трагедией. Но Де-Лонг и его спутник не напрасно принесли свою жизнь на алтарь науки, изучающей одну из самых труднодоступных областей Земли.

В 1883 г. сотрудник Сагастырской полярной станции МПГ А. Г. Эйгнер, путешествуя по дельте реки Лены, установил в Осохотской протоке, куда пристала шлюпка Де-Лонга, бревенчатую пирамиду, к которой прибил доску с надписью о высадке.

Другой выдающийся исследователь Новосибирского архипелага Эдуард Васильевич Толль впервые появился на Ляховских островах в 1886 г., где совместно с доктором А. А. Бунге, ранее активно работавшим на Сагастырской станции МПГ, объехал остров Котельный. Уже в эту поездку Толль сделал важное открытие: между островами Котельным и Новая Сибирь лежит самостоятельный остров. Он получил название Земли Бунге. Другим событием стало открытие ископаемого льда. Но самое значительное для Толля, для всей его дальнейшей судьбы было наблюдение, сделанное с острова Котельного. Он увидел на горизонте контуры каких-то гор и низменной земли. Вывод его был такой: это Земля Санникова.

Вернувшись в Петербург, Толль стал ратовать за организацию специальной экспедиции на поиски легендарной земли. Но еще до того, как организовать такую экспедицию, он отправился по заданию Академии наук на Ляховские острова, чтобы обследовать труп мамонта. Не доезжая до места находки, ученый узнал, что от мамонта остались куски кожи: кости ископаемого животного развезли промышленники. Тогда Толль, не теряя времени, решил исследовать Ляховские острова, а на обратном пути — северное побережье острова Новая Сибирь. Эта работа продолжалась два года — были составлены опись местности и географические карты. Большую помощь геологу оказал гидрограф и астроном Е. И. Ши-лейко. Причем сам Толль собирал материалы по геологии, а Ши-лейко вел опись и астрономические наблюдения. Кроме того, Толль по поручению Академии наук, с просьбой к которой обращался Нансен, на острове Котельном устроил три продовольственных «депо». Депо Нансен отводил значительное место в своей программе, так как с острова Котельного он собирался начать дрейф к Северному полюсу.

Толль и Шилейко на оленьих упряжках прошли по материковой тундре 25 тысяч верст (в пути было определено 38 астрономических пунктов), причем без надежных карт. В дельте реки Лены был найден один из знаков этой экспедиции. На нем имеется надпись латинскими буквами: «Baron То11».

Работы Толля получили высокую оценку, его встречали в столице как полярного героя. Поэтому, когда в 1898 г. он выступил в печати о том, что необходимо срочно снарядить экспедицию на поиски Земли Санникова, его горячо приветствовали все, желали успеха.

Идею экспедиции горячо поддержали и известные тогда ученые, связанные с исследованиями Арктики.

Отношение к экспедиции царского правительства было также благожелательным. Дело в том, что именно к этому времени предприимчивые иностранные компании проектируют бесконтрольное использование природных богатств незаселенного Новосибирского архипелага. Академия наук получила средства на полярную экспедицию, рассчитанную на два года, с двумя зимовками.

«Заря» вышла из Петербурга 8 июня 1900 г. До того как стать на зимовку в бухте Колин Арчер, экспедиция произвела морскую опись восточного побережья Карского моря, собрала коллекции для будущих исследований.

До сих пор на Таймыре сохранились астрономические знаки экспедиции, сооруженные в виде гуриев. В архипелаге Норденшельда на острове Наблюдений верхнюю часть каменного гурия украшал остроконечный валун.

Другой памятный знак в виде деревянного столба с заостренным верхом был установлен на мысе Депо. Под столбом размещался продовольственный склад. На столбе была вырезана надпись: «Депо «Заря» 1900». Летом 1973 г. экспедиция газеты «Комсомольская правда» подняла упавший столб, рядом со знаком вскрыла почвенный покров и обнаружила продовольственное «депо». Для анализа из него был извлечен небольшой пакет с крупой и сухарями. Затем склад был засыпан землей и для опознания поставлен столб с прикрепленной к нему металлической пластинкой, на которой керном высечена надпись: «Исторический памятник. Найден и восстановлен экспедицией газеты "Комсомольская правда"».

В связи с тем что ученые проявили большой интерес к продуктам, пролежавшим в мерзлой земле более семидесяти лет, в августе 1974 г. из склада снова была изъята часть продуктов и на их место для опыта положено продовольствие наших дней.

Третий памятный знак Русская Полярная экспедиция Академии наук соорудила на мысе Чекина (б. Щербина). Он был выложен из темно-серых плит, на которые положены куски белого кварца, Этот знак восстановлен в 1972 г. полярниками мыса Челюскин.

Четвертый знак-реликвия — продовольственный склад экспедиции Толля в Гафнер-фьорде, заложенный в октябре 1900 г.

Зимой 1900-01 г., когда «Заря» зимовала на Таймыре, свирепствовали морозы и метели. Толль в сопровождении Расторгуева и Носова уточнил размеры Таймырского залива. Во время этой поездки Толль собрал интересные данные о простирании геологических структур полуострова Таймыр. К северу от мыса Челюскин, считал он, должны простираться те же структуры, что и на Таймыре. Через тридцать лет это предположение подтвердили исследователи Северной Земли.

Во время зимовки на корабле возникли, по словам начальника экспедиции, трения. В результате Толль вынужден был принять беспрецедентное решение: назначить новым капитаном Матисена. Коломейцева Толль направил на Енисей, причем официально — доставить почту на материк и подготовить склад на острове Котельном. За сорок дней Коломейцев в сопровождении каюра Расторгуева прошел по заснеженной тундре 768 верст и благополучно прибыл в Гольчиху на Енисее.

Новый капитан оказался способным и энергичным офицером и хорошим капитаном.

Толль был уверен в своей правоте, когда 12 августа 1901 г. отдал распоряжение Матисену поднять якоря и идти на восток.

Через несколько дней «Заря» стояла на траверзе мыса Челюскин. «Мы салютовали памяти наших предшественников», — торжествен­но сообщил Толль президенту Академии наук. Группа ученых и матросов, высадившихся на берег, в короткий срок провела астрономические, магнитные и геоботанические исследования. В память о посещении «Зари» на мысе Чекина — его ошибочно приняли за мыс Челюскин - был сложен гурий.

Ледовая обстановка позволяла совершать плавания в южной и средней частях моря Лаптевых. На пути к острову Ляховскому «Заря», не встретив ни единой льдинки, беспрепятственно дошла до северной оконечности острова Котельного. И Толль принял решение следовать к острову Беннетта, но вблизи него вошел в зону плотного тумана, в разрывах которого показались первые льды, а затем и ледяной барьер. Слабосильная яхта, конечно, не могла пробить ледяной пояс. Поэтому от 77° 35' с. ш., 142° в. д. «Заря» повернула назад к острову Котельному, где в Нерпичьей губе стала на вторую зимовку, вполне обеспеченную продуктами и оборудованием.

Почти сразу же начались научные поездки. Среди них надо отметить поход Матисена на северное побережье острова Котельного и Бялыницкого-Бирули — на Новую Сибирь.

На острове Котельном проводились метеорологические наблюдения.

Именно здесь началась полоса несчастий. На станции заболел доктор медицины Г. Э. Вальтер, а через несколько дней его не стало. Его похоронили на острове, соорудив из металлических труб крест с одной перекладиной, огороженной пятью чугунными столбиками. Между столбиками были протянуты якорные цепи. На кресте была прибита доска с надписью: «Н. Walter».

В настоящий момент на могиле Вальтера остался крест и его опорные перекладины, на которых лежат якорные цепи.

Зимой идти на острова Де-Лонга с Толлем согласились далеко не главные участники экспедиции. Это были прибывшие на остров Котельный проводники эвенк Николай Протодьяконов (Дьяконов) и якут Василий Горохов. Четвертым стал астроном Ф. Г. Зееберг. Офицеры не высказались ни за поход, ни против него.

23 мая четыре человека на собачьих упряжках, захватив байдары, вышли в роковой для них путь. Никто с тех пор не видел отважных людей и ничего не слышал о них. Они исчезли за плотно прикрывшей их полярной метелью, во льдах и снегах Арктики. Как выяснилось позднее, группа Толля с острова Котельного прошла на Фаддеевский и оттуда — на Новую Сибирь, 1 июля прибыла на Благовещенский мыс. Отсюда люди направились на остров Беннетта, куда пришли 21 июля (по ст. ст.), и приступили к изучению острова. На острове была построена из плавника избушка и поварня.

Попытки Матисена с наступлением навигации провести «Зарю» севернее острова Котельного и к острову Новая Сибирь, где ждала зимовочная партия Бялыницкого-Бирули, кончились неудачей. Встретив на обоих направлениях лед, он прекратил плавание. И вряд ли неправ В. Ю. Визе, утверждая, что капитан «Зари» слишком рано прекратил попытки достичь острова Беннетта.

Уходило лето 1902 г. и наступила глухая осень. Стало ясно, что с Толлем и его товарищами произошло несчастье. Академия наук немедленно организовала комиссию по спасению Толля. На поиски выходило два отряда — сухопутный во главе с инженером М. И. Брусневым, ему поручалось обойти Ляховскйе острова, и морской под командованием офицера. В этот отряд входил Н. А. Бегичев.

Наиболее результативными оказались действия морского отряда. На вельботе «Зари» Бегичев совершил опасное плавание от берегов Новой Сибири на остров Беннетта. Обнаружив стоянку Толля, он предположил, что через этот остров Толль шел на поиски Земли Санникова. Из найденных документов явствовало, что через 20 дней после начала похода группа Толля двигалась к острову Беннетта по морскому льду. 21 июля она была уже в бухте Эмма, где задержалась на два месяца. Здесь она оставила на случай зимовки поварню.

Бегичев нашел также письмо Толля, адресованное президенту Академии наук. Из него стало известно, что 26 октября с запасом продовольствия всего на три недели путешественники вышли обратно на юг, опасаясь голодной зимовки. Но на Ляховские острова и материк они не пришли. Причиной гибели отважного ученого и тех, кто его сопровождал, стал, очевидно, несчастный случай.

С острова Беннетта Бегичев доставил на материк составленную Зеебергом карту острова Беннетта, часть геологической коллекции, донесения Толля, где была дана общая характеристика острова.

Трагическая судьба Эдуарда Толля, этого отважного путешественника, потрясла его современников.

Спасательная экспедиция в последние месяцы пребывания на Новосибирских островах соорудила на острове Беннетта каменный гурий. К нему была прикреплена памятная доска с надписью о посещении острова Толлем. В 1956 г. советская экспедиция обнаружила эту доску, но впоследствии ни гурия, ни доски на острове Беннетта отыскать не удалось. В 1913 г. на острове Беннетта в бухте Эмма моряки с ледокольных пароходов «Таймыр» и «Вайгач» поставили деревянный крест с тремя перекладинами. На верхней перекладине находилась медная луженая доска с надписью: «Памяти погибших в 1902 году начальника экспедиции барона Эдуарда Толля, астронома Фридриха Зееберга, проводников Василия Горохова и Николая Протодьяконова. Гидрогр. эксп. Сев. Лед. океана. 5 сентября 1913 г.»,

В 1956 г. покосившийся крест был укреплен базальтовыми глыбами.

На острове Беннетта московский зоолог Савва Михайлович Успенский обнаружил в 1956 г. развалины избушки Толля.

Поиски следов похода Толля продолжались и в 1904 г. Они не принесли ничего нового. 22 ноября 1904 г. Академия наук приняла решение: всех участников партии Толля считать погибшими.

В период поисков отличным организатором показал себя инженер Михаил Иванович Бруснев. В память о нем на западном берегу острова Бруснева в бухте Тикси в 1968 г. Тиксинский радиометцентр установил бетонный обелиск.

Советские исследователи Арктики чтят память Э. В. Толля и отмечают его выдающиеся заслуги. Поэтому, когда в 1928 г. была создана первая на северо-востоке геофизическая станция Академии наук СССР, полярники прикрепили на здании полярной станции Котельного мемориальную доску в память о Толле и его товарищах. Вот текст этой надписи: «Эдуард Васильевич Толль вступил впервые на Новосибирские острова 2 мая 1886 г., погиб во время работ Русской Полярной экспедиции при возвращении с острова Беннетта в 1902 году вместе со своими доблестными спутниками Ф. Г. Зеебергом, Н. Дьяконовым и В. Гороховым. Академия наук СССР. Якутская АССР. Лето 1928 года».

Исследования Новосибирских островов и архипелага Де-Лон-га продолжала Гидрографическая экспедиция Северного Ледовитого океана. В 1912 г. «Таймыр» и «Вайгач» подходили к Ляховским островам и с учетом своих новых опорных астрономических пунктов произвели опись многих участков. В 1913 г., возвращаясь на восток после открытия Северной Земли, корабли прошли севернее Новосибирских островов. Посетив остров Беннетта, моряки обнаружили геологические коллекции Толля. В северной части острова они установили крест в память о Толле и его спутниках.

Экспедиция на «Таймыре» и «Вайгаче» открыла новый остров, присвоив ему имя Вилькицкого. Здесь был установлен гурий, в который вложена записка о принадлежности острова России.

В 1914 г., следуя от острова Врангеля на запад, «Вайгач» подошел к еще одному не положенному на карту острову. Моряки дали ему имя лейтенанта Жохова, первым увидевшего этот остров.

Толчок к развертыванию научных исследований на Новосибирских островах в советское время дало одно прямо не относящееся к этому событию морской истории-плавание, во многом напоминавшее походы казаков XVII в. на кочах с Лены на Колыму. Речь идет о плавании в 1926 г. шхуны «Полярная Звезда», которой командовал И. А. Корольков. Капитан имел задание пройти из Нижнеколымска в дельту реки Лены и тем доказать, что на этом трудном участке возможна навигация. Он вел судно вдоль берега без карт, то и дело измеряя глубину и таким образом впервые прошел проливом Санникова и вышел в море Лаптевых.

Первое плавание с востока на запад, на великую реку Лену, имело огромный резонанс. Якутское правительство, Академия наук СССР, Географическое общество оценили поход «Полярной Звезды» как отважное начинание, открывающее новую эру в жизни Советского Северо-Востока.

Инициатором многих научных мероприятий в этом районе выступала в те годы Якутская комиссия Академии наук.

Зимой 1927-28 г. ученые совершили ряд санных походов на Новосибирские острова по маршруту Усть-Янск — Чай Поварня - остров Котельный. Производились географические исследования, а в проливах Дмитрия Лаптева и Санникова даже удалось выполнить гидрологические разрезы.

Но самым крупным научным мероприятием явилась организация постоянных научных исследований Новосибирских островов, сосредоточение их вокруг одного научного центра-геофизической обсерватории, построенной в 1927-1928 гг. на Большом Ляховском острове. Первую радиограмму с мыса Шалаурова обсерватория послала 2 ноября 1928 г. С тех пор она не прерывала свою работу ни на один год. В далекие времена эти острова были известны русским мореходам как «мамонтовые» острова, при Советской же власти они были превращены в один из передовых форпостов изучения Советской Арктики.

далее: Между двумя материками